— Ну да, мне же без выпивки никак… Ладно, отпраздновать такое точно необходимо, но если кто там переберет…

— Какая же ты зануда! На весь город хорошо если пяток ящиков вина наберется, а ты: кто-то переберет!

— Шампанское — оно сильно в голову ударяет.

— А где ты в Лесогорске шампанское-то увидела?

— Да тут, в самолете, я пару ящиков захватила. Думала, что когда ракета все же полетит… я просто не ожидала, что вы так быстро проблему решите — но раз решили, что бутылки эти я точно в загашник прятать не стану. Раз заслужили, то получите! Ладно, пойду пока домой, выспаться перед пьянкой… значит, завтра в обед?

На банкете Иван Малков поинтересовался у Веры:

— Говорят, что ты уезжать собралась… Новая работа?

— Старая. Саша Новосёлова снова в декрет собирается, она уже второй год по извлечению редких металлов всю работу только в уме ведет, а у нас авиация без спецсплавов не развивается. Лаврентий Павлович попросил пока этим вопросом заняться, а там, сам понимаешь, без производственной базы делать нечего. Так что поеду обратно на Лабораторный завод, а еще другой интересный проект нарисовался… Но ты-то уже специалист опытный, с ракетами и без моей помощи справишься.

— С порохами… с производством — справлюсь. Но вот придумать что-то новенькое…

— Вань, сейчас нам уже не надо что-то новенькое придумывать. То есть надо, но это не к спеху. А вот обеспечить армию патронами, снарядами — это очень важно, и ты именно здесь можешь страну всем нужным обеспечить.

— Ну уж всем… Армия у нас большая, наш завод ее всем нужным не прокормит.

— Но все же очень прилично подкормит. Берия подписал постановление — внутреннее, по НТК — о расширении нашего завода и по строительству еще одного такого же. Новый завод заработает года через два, а ты тогда станешь уже не директором Лесогорского, а начальником главка по производству взрывчатых веществ. Новый завод в Ачинске строить будут, тут недалеко. Относительно недалеко, так что если ты озаботишься постройкой там аэродрома…

В конце апреля Вера ненадолго переехала в новый город, выстроенный на юге Нижегородской области. И тихо порадовалась про себя по поводу того, что Лаврентий Павлович «учел ее замечания» относительно комфорта для его будущих жителей: для проектирования города он пригласил Ивана Жолтовского, причем никак не ограничивая полет фантазии прославленного архитектора — и результат впечатлял. Вера, осматривая новенький город, постоянно вспоминала слова «сталинский ампир» — хотя все же город был выстроен скорее в стиле неоклассицизма. Это внешне — а вот «по содержанию» он был, по мнению Веры, именно «городом светлого социалистического будущего». Просторные квартиры со всеми удобствами, удобные — и очень хорошо спланированные — улицы, которые были заполнены магазинами, небольшими кафе (с вывесками «Столовая №…»), библиотеками, детскими учреждениями. Большой даже не клуб, а что-то вроде того, что гораздо позднее называли (и совершенно обоснованно) «дворцами культуры». И — многокилометровый забор вокруг этого «филиала рая на земле».

Производственные здания из общего облика города тоже не выделялись, а несколько корпусов нового исследовательского института напоминали скорее дворцовый ансамбль, нежели скучное научное учреждение. Правда внутри…

— Честно говоря, я даже примерно не мог себе представить, что мне предлагают работать вообще в раю, — высказал Вере свои впечатления Валерий Григорьевич. — Когда вы говорили, что наш ленинградский институт покажется кабинетом физики в горном ауле, я и не предполагал, насколько вы точно описывали общую картину. А наличие собственного экспериментального завода, на котором можно любые приборы изготовить…

— Это просто потому, что вы раньше не сталкивались с предприятиями и институтами НТК. А теперь вы в систему НТК покали — и все, что от вас требуется, так это заниматься любимым делам… на благо страны заниматься. И первое, что я от вас жду — это постройка энергетического реактора.

— Вы говорили про определенные условия…

— Говорила, а сейчас… вы все подписки уже дали, разглашать новые знания точно не станете… Я все же не очень много знаю, так что вам придется и самому головой поработать, но чтобы голова ваша не работала впустую, прокручивая явно ложные гипотезы… Значит так. Двести тридцать пятый уран делится, с выделением энергии делится, когда в него попадает нейтрон медленный, тепловой — так его назовем. Проблема в том, что при делении этот гад выпускает нейтроны очень быстрые — которые прекрасно поглощаются двести тридцать восьмым ураном со всеми ранее перечисленными последствиями. То есть не то, чтобы совсем уж прекрасно… главное заключается в том, что для прохождения цепной реакции нейтроны нужно сильно замедлить.

— А как? Они же электрически нейтральны!

— Мы сейчас пока не про электричество говорим, электричество позже появится. А замедлять нейтроны нужно будет с помощью чистой механики. Когда два упругих шара, скажем, стальных, сталкиваются, то быстрый передает часть энергии медленному и сам при этом замедляется. Но если быстрый маленький шар ударится в большой медленный, то передает он лишь немного энергии и отскакивает от него замедлившись лишь самую малость. Поэтому шары нужно подбирать примерно одного веса.

— Водород?

— Он тоже работает, но чаще водород нейтрон просто поглотит, превратившись в дейтерий. А вот дейтерий поглотить нейтрон тоже, конечно, может — однако вероятность такого события много меньше. Еще может замедлить нейтрон простой углерод двенадцать: он еще реже нейтроны поглощает, но у него все же масса куда как больше и нейтрону нужно дольше сталкиваться и гасить свою энергию. Грубо говоря, дейтерий обладает тормозящей энергией, если я не путаю, порядка четырех тысяч единиц, даже чуть больше, а углерод двенадцать — меньше полутора сотен.

— То есть тяжелая вода. Однако получить достаточно много тяжелой воды…

— Еще товарищ Менделеев расписал как ее получать не очень дорого. То есть все равно получается дороговато… но от воды проще тепло отводить. В любом случае потребуется эксперименты, но по сути у нас есть — пока есть — три относительно рабочих схемы реактора: на тяжелой воде, на углероде и на легкой воде. Я вам картинки общие подготовила — но это не рабочие чертежи, а описание самой идеи. И да, сразу скажу: чтобы цепная реакция могла начаться в легководном реакторе, уран придется обогащать по двести тридцать пятому изотопу процентов так до пяти.

— Боюсь, я даже не представляю, как это можно проделать, ведь химически…

— Я вам уже намекнула, что в ядерной физике наиболее эффективна простая механика. Пусть вас эта проблема не беспокоит.

— Она меня и не беспокоит, ведь если условия для, как вы назвали, легководного реактора невыполнимы…

— Я другое имела в виду. Уран с нудным обогащением я вам дам… не я лично, а товарищи, которые над этой проблемой работают уже давно. Причем работают вполне себе успешно…

— Но я же не могу работать, не понимая, что я делаю!

— А вы работайте над тем, что понимаете. Я вас открою страшную тайну: те товарищи, которые уран научились обогащать, тоже не понимают, зачем они это делают. У нас в НТК везде подобная система внедрена: одни люди делают то, что нужно другим людям, но никто не спрашивает зачем они это делают. Люли, которым что-то нужно, просто говорят, что именно им нужно — и это нужное получают, но и они не спрашивают откуда и как это было сделано. А в результате все довольны — и страна получает то, что ей надо, не рискуя при этом утечкой критической информации за границу.

— Но получение электричества из урана…

— Да, это не самый большой секрет. А вот способы его обогащения… если уран обогатить по двести тридцать пятому изотопу до девяноста пяти процентов, то в куске весом килограммов двадцать цепная реакция разовьется так быстро, что тепловая энергия эквивалентная взрыву двадцати тысяч тонн тротила выделится за долю микросекунды. И такой взрыв — снова повторю, всего двадцати килограммов урана — целиком уничтожит очень немаленький город. А если из отработавшего в реакторе топлива извлечь тот самый плутоний, о котором я вам говорила, то для бомбы его хватит кусочка килограммов в семь или даже в пять. Мне бомба не нужна, а вот кому-то другому, кто ненавидит Советский Союз…