— Ну да, она же пионервожатой была, с детьми работать научилась. И этот же опыт и с учеными использует, подсовывая им в работу какие-то вещи, о которых она вычитала в иностранных журналах. А потом результаты исследований собирает в кучу и показывает всем, какая она получилась умная…

— Ну, часто внешне все примерно так и выглядит, однако я думаю, что что-то тут все же не так, и Вера Андреевна просто знает больше, чем рассказывает, причем, мне кажется, вовсе не из-за задачи сохранения государственных тайн.

— Я не совсем понял, что вы имеете в виду.

— Простой пример: мы проверили, и оказалось, что ткань, из которой она сшила себе мотоциклетный свой комбинезон, на самом деле удерживает пулю из нагана с расстояния в пять шагов. А те же самые полиэтиленовые нитки, из которых она теперь делает защитную одежду для химиков, пулю не держит даже в три слоя — зато вообще не смачивается. Если студент или рабочий даже щелочью или кислотой обольются… Вера говорила, что в таком костюме можно по пояс в бочку с концентрированной щелочью залезть, так что теперь мы даже приказ по НТК издали о том, что химикам без таких костюмов в лаборатории и цеха даже заходить запрещается. А пример этот как раз о том, что она знает, но никому не говорит: материал тот же, а свойства тканей из него совершенно различные. Правда для своего комбинезона Вера делала нитки каким-то особым способом, называется вроде «гелевая экструзия», но я даже понять не в состоянии что это такое, просто слово запомнил. Ну так вот, этой экструзией у нее на большой и довольно дорогой установке пятеро рабочих в круглосуточном режиме получают около трехсот граммов ниток и цена у этих ниток выходит очень немаленькой. Но установка работает, вот уже пятый месяц работает: пуленепробиваемые подштанники мы знаем куда применить.

— Я уже читал ваш отчет… однако Льву Давидовичу и они не помогли бы.

— Там другой случай, но… я о другом говорю: Старуха знает как получать нужные нитки, но этого не знают и не понимают даже те, кто их на установке выпускает. А работают на ней не мужики с улицы, и даже не студенты, а лишь аспиранты и преподаватели, с химией на понаслышке знакомые. Но она не просто это знает, но знает и то, как сделать так, чтобы об этом не знали даже те, кто продукт изготавливает… И да, на мой вопрос она дала тот же стандартный ответ: когда будет обеспечен должный режим секретности.

— И когда вы этот режим обеспечите?

— Работаем. На новом заводе в Баку режим, по ее мнению, уже вполне достойный… для не особо секретных работ, в университете уже готовятся специалисты для завода. Для химического и для нового шинного тоже. И в МВТУ тоже инженеры для него готовятся, так что уже весной или даже в конце зимы завод заработает.

— Как я понимаю, эта Вара Андреевна в НТК сейчас самый ценный специалист, хотя она всего лишь студентка. И по химии очень много успевает, и по режиму секретности…

— И еще много по чему. Для того же «идентичной натуральному» каучука требуется очень много скипидара.

— Она и в лесное хозяйство вклад внести успела?

— Нет. Но она в МВТУ организовала через комитет комсомола группу, которая занимается доработкой иностранных моторов. То есть моторов ее автомобиля и мотоцикла. Из автомобильного, после переделки на новый бензин, должен получиться мотор сил так в сто двадцать — и в МВТУ уже проектируют на базе этого еще не сделанного мотора машины для вырывания пней на лесосеках! Потому что, она говорит, из пней скипидара можно получить больше чем из срубленного дерева…

— Не врет?

— Нет, специалисты подтверждают. Но вот выдергивать для этого пни — это какую же фантазию иметь надо, чтобы до такого додуматься!

— Да уж, судя по тому, что я услышал, с фантазией у нее хорошо. Но было бы неплохо узнать, как такую же фантазию у других людей развить… я тут вас вот о чем попросить хочу…

Веру все эти «обсуждения» вообще не касались, она трудилась не покладая рук. То есть в основном все же училась, еще некоторое время посвящала «комсомольской работе» — которая, правда, в основном заключалась в том, что она среди студентов распределяла новые задачи (и, конечно же, деньги за их выполнение). Причем не только среди студентов университета, но и среди студентов МВТУ (не лично, конечно, но в комитете комсомола прославленного Технического Училища ее воспринимали как «главного комсомольца НТК» и просто выполняли данные ею поручения). Еще немного Вера занималась химическими работами, связанными с организацией производства — и довольно много времени проводила с Леной Нарышкиной и Сашей Новосёловой. То есть до зимней сессии — главным образом с Леной, которой предстояло стать главным технологом с невероятной скоростью возводимого в Бобриках химзавода.

— Лена, ты пойми, — объясняла она «старшей подруге», — это — не ссылка, а серьезное такое повышение.

— Меня тут, в Москве, хотя бы Николай Дмитриевич как-то защищает…

— А в Бобриках тебя будет защищать вся мощь НТК. Между прочим, вышло постановление… секретное, но для тебя это уже не секрет: ОГПУ теперь вообще не имеет права не то что арестовывать, а даже дела заводить на работников НТК и членов их семей. И любые жалобы и анонимки в их адрес ОГПУ просто обязано передавать в НТК без рассмотрения. Конечно, пока еще Бобрики — глухая провинция, но во-первых это лишь пока, а во-вторых, Тула конечно не Москва, но вполне себе культурный город. А чтобы тебе до Тулы было добираться проще, я тебе вообще автомобиль куплю, такой же как у меня.

— Ну и зачем мне автомобиль? Я же им управлять не умею.

— Это да, проблема. Но я тебя научу, это несложно. А хочешь, мы тебе и личного шофера организуем, будешь как нарком какой-нибудь на нем ездить.

— А с чего это мне такие почести?

— А с того, что твоя работа теперь по важности будет приравниваться к работе наркома. И даже выше: нарком — он сегодня нарком, а завтра вообще никто, а ты главным технологом будешь уже навсегда. То есть пока тебе самой не надоест, конечно: без тебя-то завод просто встанет! Ну, лет так в ближайшие десять-пятнадцать точно: у нас в университете химиков, способных хотя бы понять, что ты там делать будешь, хорошо если десяток найдется, а уж разобраться с тем, как именно нужно техпроцессы проводить, вообще кроме тебя никто пока не может.

— Любишь ты говорить красиво, но ведь все эти техпроцессы ты же придумала! И меня всему именно ты и научила, так что насчет того, что никто кроме меня…

— Будь ты помладше, я бы тебя ударила больно, сугубо в воспитательных целях. Я придумала… и даже не придумала, а повторила придуманные другими химиками реакции, и смогла их как-то объединить в общий процесс. Но именно технологию, массовую технологию разрабатывала ты, и я, хотя и понимаю примерно, как там все, в детали не вникала. И не вникну, мне просто некогда –раз, и два — я еще многого, что для вникания в технологии нужно, просто не выучила. Не забывай: я всего лишь студентка!

— Ты еще скажи «обычная студентка». Мне что-то раньше не попадались студентки, которые — чтобы подругу утешить — автомобили подругам покупают.

— А теперь попалась, и глупо этим не воспользоваться. Так что с завтрашнего дня занимаемся обучением управлению автомобилем…

А с Сашей Вера стала «плотно заниматься» уже в январе: все же Георгий Федорович выбил (или выклянчил) у Лаврентия Павловича средства на постройку «дудки» в Рязанской области. Выкопать колодец — пусть даже довольно глубокий — работа не самая сложная. И не очень сложно было перевезти сотню тонн песка и камней вперемешку с каким-то уж совершенно худосочным углем из Скопина в Лианозово. А вот все прочее…

Саше Вера суть процессов объяснила очень просто:

— В этой земле много очень нужного мне металла. Очень много: в каждой тонне его может оказаться и пять граммов, и даже пятьдесят, а если уголь этот прашивый отделить, то в нем и по полкило на тонну окажется…

— Что-то не очень много…