В первую часть операции русские прорвались в центре линии противостояния, во вторую войска с новых позиций повернули на юго-запад. Дивизии Артёма дали новые важные задачи.

Но самое для европейца неожиданное — основной удар нанесли южнее. В результате окружены новые европейские войска. У русских для форсирования Днепра нашлось множество боевых плавающих машин, никто не гнал своих солдат в воду с гимнастёрками, надутыми пузырём. Такое отношение к солдату просто немыслимо для Гардарики.

Преодолели её войска Днепр, захватили обширные плацдармы, и с них началось новое продвижение. Новые окружённые и ничего непонимающие европейцы в депрессии, снова колонны унылых пленных за горизонт.

Окружён Кай-ёв и его гарнизон тупо сдался. Почему же европейцы не устроили русским уличные бои? И метро в Кай-ёве было почти как Московское!

Да просто Москву к обороне готовили задолго до вторжения врага, а европеец и мысли не допускал, что так же будет обороняться на улицах Кай-ёва. Обороняться на улицах должны только русские животные.

Висели на ветвях каштанов пособники, а русским с недавних пор безразлично, что себе думают в Европе. Гардарика вышла на новый уровень могущества, у неё много сил, к тому же наступательная операция не стоила значительного расхода, враг потерял гораздо больше.

Европейцам в тот момент просто нечем стало остановить Гардарику. Не! Если бы европейцам дали время, они бы смогли защититься! Русские партизаны резко активизировались и согласованными ударами по железным дорогам сильно затруднили маневры. Войска Европы разгромлены, и времени что-то предпринять у неё не стало.

В нашей реальности Белорусская операция в магическом мире просто третий этап одного наступления. Снова неприятель не ждал удара через болота, у дивизии Артёма новые цели. Страшный разгром европейских армий, сотни тысяч пленных, столько же солдат окружены, изолированы друг от друга и не знают, что делать.

Русские вышли на границы Гардарики и пока замерли из-за логистики. До Варшавы ночной бросок русских танков. Поляки с подачи англичан устроили в Варшаве восстание. На что рассчитывали эти странные люди? На то, что хан Керим пересмотрит планы штаба? Или на то, что боярин Артём Большов примчится к ним на помощь с дивизией танков «лютый рысь»⁈

Плевать хотел Тёма на любых поляков, и те англичане, что подбили поляков на восстание, тоже на них плевали. Они просто хотели показать отношение русских. Ну, или подвести их под гибель, если русские совсем с дуба рухнут и полезут спасать каких-то иностранцев.

И я ещё раз с удовольствием повторю, что плевать русским на поляков, они ничем не лучше немцев, такие же враги. Но это просто моё мнение, я не настаиваю, чтобы все его разделяли. Я допускаю, что отдельные поляки в личном общении могут быть очень симпатичными, но это всё равно лирика.

Обратимся же к объективным моментам. Европа опасалась высадки англичан и американцев, прямо начиная с апреля. Однако русских европейцы опасались гораздо больше, потому готовились очень по-своему.

В конце апреля Артура фон Хофена признали ограниченно годным и, как таких же больных, направили во Францию. Туда отправляли с хроническими болезнями желудка, с туберкулёзом лёгких и не совсем полноценных умственно, а у парня только жопа побаливает.

В том, что его выгнали из госпиталя раньше, ничего хорошего Артур не видел, но он радовался. Лучше не долеченным оказаться на западе, чем полностью здоровым в Гардарике.

Он думал, что его переведут в пехоту, там сидеть солдатам даже запрещали. Однако, словно в насмешку, лейтенанта Артура фон Хофена сочли опытным танкистом.

Он приехал в городок на западе Германии в сложных чувствах. Там формировалась танковая дивизия для западного театра военных действий. Для начала ему поручили сформировать экипаж, и настроение его резко улучшилось — в списках он увидел заряжающего сержанта Клюге.

При личной встрече догадка счастливо оправдалось — это был тот самый белобрысый монстр с рожей из красного гранита. Попал он в ту часть после отдыха в Болгарии, где намотал на конец целый букет.

Вдвоём они подобрали водителя, чахоточника Ганса — мехвод ведь сидит в танке отдельно от всех. В такой компании всё равно каждый пользовался индивидуальной посудой. Зато у Ганса большой стаж и богатый опыт управления дорожной техникой, танк «тигр» не стал для него проблемой.

Это положение не распространялось на умственно отсталого Фрица, их наводчика. Дебила никто не жалел, а сам он ничего не понимал, только всем по-доброму улыбался. Фриц точно стрелял, приказы командира понимал и ничего не боялся — большего от него и не требовалось.

Лейтенант Артур фон Хофен на всех учениях выглядывал из люка с биноклем. Его даже ставили в пример другим командирам, а он с тоской думал о начале реальных боевых действий, когда люк всё-таки придётся закрыть и командовать сидя.

На его счастье бои не наступали. После двухнедельных совместных маневров и притирки дивизию перевели во Францию. Артур сменил захолустный немецкий городок на такое же захолустье, только французское.

Ну, оперы или других театров там не было, а в остальном немцы решили, что попали в сказку. Сержант Клюге говорил, что, будто снова в Болгарии, только нет моря, и вечно не хватает марок.

Накопления он потратил, у него оставалась лишь получка в сто пятьдесят марок. Чахоточный Ганс вообще не давал в займы. Его интересовали лишь собаки, так Клюге продавал ему иногда бродячих псов.

Слабоумный Фриц, добродушно улыбаясь, всегда давал сержанту денег и не просил отдавать, но даже немец избегал обирать убогого, считал, что это обязательно скажется в военной судьбе и точно отразится на игре.

Сержант играл в карты в кабачке с другими немцами и часто занимал у Артура, тот никогда не отказывал своему спасителю. В результате после возвращения долгов у Клюге доходило дело и до француженок. Тут, как в Болгарии, были бы деньги.

Артур получал от управляющего приличный доход и нужды в деньгах не ощущал. По его поручению поверенные даже нашли на чёрном рынке крайне дефицитный пенициллин и высылали ампулы бандеролями.

Однако курс антибиотиков не сочетался с алкоголем и требовал временного воздержания, болезни сержанта оставались с ним в хронической форме. Клюге считал глупым волноваться о таком на войне, Артура тем более это не беспокоило — он просто сделал, что от него зависело.

Лейтенант фон Хофен смог снять для себя одного приличный французский дом с прислугой. В танке постоянно дежурил кто-нибудь из нижних чинов, учений командование не устраивало, и Артур даже стал забывать, как выглядит его «тигр».

Он допоздна спал и питался натуральными домашними продуктами, у него всегда было свежее деревенское молоко, сыры, домашние колбасы и потрясающая выпечка.

Французский язык Артур проходил в школе и, опираясь на эту базу, совершенствовался, а французы всегда ему приветливо улыбались. Артур в комфорте долечивал боевые ранения, слушал радиоприёмник и листал прессу.

Французские газеты и радиопередачи рассказывали о нерушимом европейском единстве, и об общей судьбе. Франция вместе со всеми понесла в прошлом году ужасные потери, но, как и вся Европа, полна решимости добиться победы. Французы продолжают войну с варварским востоком и вносят в общее дело свой вклад.

И пусть немцам тоже не удалось покончить с боярином Артёмом Большовым, недолго осталось его злобному торжеству. Его непременно уничтожат в этом году, и неважно уже, немцы его истребят или французы — Гардарику сокрушит просвещённая Европа.

Листовок английские или американские бомбардировщики не разбрасывали, и их газеты Артур достать не мог, зато радиоприёмник ловил английские станции, что вещали на французском языке.

По идее запрещалось слушать враждебную пропаганду, но она ведь рассчитывалась на французов и на немецкого офицера подействовать не могла. Арчи слушал другую сторону, пока с негодованием не переключался, но кое-какие вещи стали ему более понятны.