А мы уже достигли максимума, нам для увеличения выпуска нужно строить новые предприятия. Представляешь, нам нужно быстро увеличить свои мощности в два с половиной раза! Или потратить эти ресурсы на производство оружия.

— Ты спросишь, о чём у нас думали до войны? — улыбнулся Виталик. — Если я скажу, что ни о чём не думали, тебе это сильно поможет? Ну, часть общества в войну вообще не верила, ещё часть не думала, что дойдёт до такого, остальные могли охрипнуть или застрелиться.

Я скептически на него посмотрел, и он словно обрадовался:

— Ты спросишь, а о чём думал я? А я мистик, надеюсь на чудо! Реальное соотношение потерь сильно в нашу пользу!

— Но мы же выяснили, что соотношение потерь тут роли не играет, — поморщился я.

— Я разве так говорил? — удивился Логинов. — Играет большую роль, только немного не ту, к какой привыкли. Если о соотношении потерь заговорила официальная пропаганда, страна практически проиграла войну. Япония тому хороший пример. Она орёт о том, что теряет кораблей и самолётов меньше американцев. Только теряют их японцы всё равно больше, чем могут производить, пилотов и моряков гибнет больше, чем обучается. И это при массовом применении лётчиков-самоубийц.

— Но в Китае ведь другая картина! — заметил я.

— Там ещё хуже, — ответил майор. — Японцы при своём техническом превосходстве убивают любых китайцев просто для статистики, чтобы потом, когда их вышвырнут из Китая, говорить, что они всё-таки уничтожили больше солдат противника. Японцы пока сидят в Китае и убивают китайцев, но сами уже понимают, что скоро придётся удирать.

— Так наши о соотношении потерь, вроде, явно ещё не говорили, а об убитых врагах больше печалимся, — вернул я Логинова к своим проблемам.

— И это правильно! — подхватил Виталик. — Говорить о потерях вообще можно только так, с тихой грустью, ведь они средняя температура по больнице. Имеет смысл их рассматривать лишь на отдельных направлениях в контексте решения конкретных задач, — майор для важности задрал указательный палец. — Вот если б не был я мистиком, воевал бы ты сам по себе. При самых благоприятных обстоятельствах сейчас бы на фронте действовал один твой батальон. Может нанесённый тобой лично ущерб повлиять на Европу?

Я хмыкнул и проговорил:

— Общую идею понял. Но как все мои батальоны могут повлиять на целую Европу⁈

— Ваши победы вынуждают европейца подбрасывать силы на восточный фронт, чтобы он не развалился, — сказал Виталик. — Если европеец захватит все порты Дании, потом он с равной вероятностью может ударить в Скандинавию, на Москву, или на юго-восток, против степных княжеств, чтоб отрезать Гардарику от нефти. Но если Европе на всю Данию до весны не хватит сил…

— А сам как думаешь? — уточнил я. — На Москву опять пойдут или против степняков?

— Я думаю, что европейцы считают тебя серьёзной угрозой своим планам и прикладывают усилия для твоей ликвидации, — строго сказал майор Логинов. — Очень нужно, чтоб они потратили силы зря.

— Ещё и самим хорошо прилетит, — ответил я мрачно. — Устанут в Европе кровью писить.

Разговаривал я с Виталиком в уголовке позже, с глазу на глаз, и никто не знал о нашей секретной встрече. Просто у Гены и Валеры я важнейший проект, и они примчались по первому звонку, а у майора Логинова ещё много важных дел — он в тот день вообще куда-то ездил.

Вот договорился я с майором Гудковым, он и Валера пока ушли, а Женя вернулся на своё место за столом. Парень сурово меня оглядел и молвил:

— Перед тобой стоят новые расширенные задачи, поэтому вначале инструктаж. Как ты уже понял, магические кристаллы только средство обмена информацией мага и эфира. Волшебные кристаллы — это просто кристаллы разных минералов, которые подверглись неизученному воздействию. Кристаллы тупо растут в природе, и их находят. Волшебные минералы только растут. Взять такой камень просто — нужно всего лишь врезать молотком. Но если отколоть слишком большой кусок и от жадности ударить ещё раз, волшебные свойства пропадают. Когда-то давно некий маг с устатку засмотрелся в такой камень…

Женя неопределённо покрутил перед носом пальцами и сказал:

— Ну, дальше ты примерно себе представляешь. Что от нас получает истинное пространство — хрен его разбери — а сознание магов проникает в прошлое. Популярность камни набрали недавно, слишком многим магам в Европе захотелось в далёкое прошлое. Эфир их сознания отправляет очень далеко, где выбранные ими герои могут творить, что в голову взбредёт. Считается, что на таком расстоянии при всём желании изменить что-то невозможно.

Евгений профессионально улыбнулся и весело сказал:

— Но боги с этими идиётами. Мы люди серьёзные, и нас интересует неизменное недавнее прошлое, не дальше точки рождения. Чем же является для нас так называемая объективная реальность? Это набор сигналов в центральной нервной системе. Для их прохождения и обработки требуется время, в результате формируется задержка, — его взгляд стал колючим. — Мы видим мир с отставанием. Мы изначально живём в прошлом.

Женя помолчал, строго на меня глядя, и заговорил:

— Нам известно, что маги могут многое внушить обычным людям. Магам необязательно смотреть на головы этих людей, всё равно мозгов же невидно. Маги на сознания воздействуют через истинное пространство. То есть ясно, что разум воздействует на эфир, а эфир действует на разум, — Евгений задрал для выразительности указательный палец и важно сказал. — Уже неизвестно, кто первый начал, да и неважно, что первично, курица или яйцо. Просто уясним себе, что любая мысленная активность связана с истинным пространством. Скорее это даже не связанные процессы, а проявления одного.

Я значительно покивал.

— Таким образом, — продолжил умный Женя. — В истинном пространстве содержится информация обо всех мыслях и событиях, с ними связанными. Маг может получить у эфира ответы на любые запросы, но лишь в форме картин прошлого. В силу нашей специфики смысл всех событий, которые нас волнуют, изложен в Уголовном Кодексе…

Я насмешливо на него взглянул, и Евгений внёс поправку:

— Или в воинских наставлениях. Нам важен доступ к самим событиям. Много лет назад достоверно установлена реальность видений, которые получают маги через кристаллы — все маги видят одно и то же, и ничего в недалёком прошлом изменить не могут. Видения считаются в Гардарике прямыми доказательствами…

Я просто должен был это спросить! Я сказал:

— А мне говорили, что существуют параллельные реальности, в которые люди могут попасть без возврата.

— Да-да, — покивал Евгений с умным видом. — Существование параллельных реальностей признано официально, хотя никто ещё туда не проникал и не видел тамошних людей…

Я подавил грустный-грустный вздох.

— Считается, что эфир непрерывен, а так называемая ткань реальности — просто одно из его состояний. Параллельных нам реальностей, может, нет совсем или их бесконечность… — Женя задумчиво примолк на треть секунды и тряхнул чёрными волосами. — Но тут мы вступаем в область гипотез, прямо не связанных с нашими задачами. Давай вернёмся к служебным обязанностям? — спросил он.

— Давай, — грустно согласился я.

Женя открыл портфель и выложил на стол один кристаллик, сказав:

— На сегодня тебе хватит. Коли ты сумел проникнуть уже в прошлое, значит, точно установил с эфиром контакт. Попроси его вернуть тебя в моменты, когда ты наносил потерпевшим повреждения средней и сильной тяжести…

Я посмотрел на него с удивлением.

— Ну, какая тебе разница? — проворчал он. — Бояре же и так неподсудны!

— Бояр судят другие бояре, — возразил я глухо.

— Всё равно никто тебя в суд не потащит! — неприязненно сказал Женя. — Инструктаж окончен. Вспоминай давай до полшестого, я зайду за кристаллом.

Он встал и направился на выход. Я закрыл за ним дверь. Посмотрел на камень на столе и невесело усмехнулся. Потерпевшие! А я наносил! Ну, ладно…