— Здесь читает Артём Большов?

— Здесь, — ответили мне в разнобой.

— Ну, так я и есть Артём Большов, здравствуйте.

— И тебе! Молодой какой! А это точно тот самый? — загомонили парни.

Да уж, видок у меня не лекторский. Но раз взялся. Большая часть офицеров магами не являлась, и я легко внушил им, что меня очень нужно внимательно слушать. Маги же и так чувствовали сильного мага.

— Тут делятся личным опытом, — начал я. — Поэтому для начала расскажу о себе. Я учился в Корпусе три года, войну начал сержантом. Вам интересно, почему я ещё живой и уже капитан? Тому есть несколько причин. Во-первых, я много учился.

— Вот возьмём обычную скрипку. Сколько часов с раннего детства человек должен повторять гаммы, чтобы сносно на ней играть? Или выступает музыкант, сколько он репетировал номер? А ведь публика совсем не пытается его пристрелить! За плохую игру музыканта не убьют!

— А ведь музыкант может быть великолепным сольным исполнителем и совсем не играть в оркестре. У него есть выбор, у нас его нет. Танк это, минимум, квартет. Все жизненно важны! Тут кому-то нужно рассказывать, к чему приводят ошибки заряжающего? А сколько всего должен учитывать водитель, наводчик и командир! Думать очень быстро и принимать решения!

— Так какого хрена даже многие танкисты считают, что танк проще каких-то струн на деревянном ящике и смычка? Танк стоит более миллиона рублей! В нём труд тысяч мастеров!

— Да, все эти инженеры и рабочие стараются, чтобы танкисту было проще. Но сам танкист не может искать простоты. Если танком проще управлять, значит, в руках танкистов танк способен на большее.

— Мы ради победы, ради собственных жизней обязаны выжимать из машины всё до капли и ещё чуть-чуть. Я в Корпусе изучил все танковые роли и хорошо знаю, что такое опытный экипаж.

— Это просто должен знать командир танка, тем более это должен понимать командир взвода и выше. Я ведь, как раньше, хожу в бой со своим экипажем на своём танке.

— Второй мой секрет — я понял, что я солдат, а не музыкант. Танк — это только инструмент. В определённые моменты нужно уметь его отставить и сражаться дальше.

— Когда-то давно в детстве мне рассказали притчу, как некто в молодости заставил себя выйти из кабины обречённого грузовика. Потом я сам выпрыгнул из летящей к обрыву машины.

— На войне я трижды покидал подбитый танк, первый раз потерял весь экипаж. Мне казалось тогда всё ужасным, но я действовал по задолбленной в подкорку инструкции, повторил то, что делал тысячи раз, и сражался.

— Один из убитых парней, седой Саня сказал перед боем, что потеря танка ещё совсем не конец. Теперь я знаю, как он был прав, и спокойно вам говорю, что эвакуация нынче просто один из приёмов моего подразделения.

— Если в бою я вижу, что танк обречён, или его гибель поможет товарищам совершить маневр, точно выстрелить — я поставлю машину под расстрел и скомандую экипажу выпрыгивать.

Я застенчиво улыбнулся и сказал:

— Это совершенно другое чувство — воевать, стрелять, давить гусеницами и всегда быть готовым выйти из-под защиты брони к пулям и взрывам, чтобы просто воевать. Попробуйте, и вы без него не сможете дальше.

— Ну, а третья причина того, что меня ещё не убили — всякая магия. Все вы знаете, как непросто убить мага, и на что он бывает способен, когда его хорошо научили. Меня учили, как сидорову козу, хотя я об этом уже говорил.

— Но пока мало кто знает, вам я скажу первым — я ещё и сильный тотемный воин-рысь. Да, так тоже бывает, говорят, что редко. Против слабого мага я могу не использовать в драке магию, а обычному человеку и вовсе не светит — он даже не поймёт ничего.

— Вы скажете, что значат эти схватки один на один в современной войне? По сути, ничего не значат. Но у тотемных в трансе есть бонусы. У рысей, например, подавление. Вот я впадаю в транс и давлю на вас…

Кошек, вообще, раздражает скопление людей, потому, выпав в транс, я моментально озверел, и моё лицо приняло подобающее выражение. Глаза сузились, волосы встали дыбом, скулы заострились, а пасть оскалилась.

Парни в классе ощутили неясный дискомфорт. Они же в безопасности, ничем до того не были напуганы, ничто не вывело их из равновесия. К тому же в классе собрались боевые офицеры, их вообще трудно испугать.

Послышались отдельные, неуверенные смешки. Я вернулся в нормальное состояние и смущённо проговорил:

— Большая дистанция. Давайте попробуем с усилением, — я обратился к сидящим за первыми партами боярам и Паше Зимину. — Вот вы точно умеете! Обернитесь к классу и усиливайте.

Парни пересаживаются «наоборот», а я снова впадаю в транс, сделав зверскую рожу. Чувствую усиление ребят, и от себя добавляю. Ну, совсем другое дело!

Чувствуется общий страх, близкий к ужасу. Побледнели, волосы дыбом, глазки выпучены, варежки раззявлены, сейчас заорут…

Открывается дверь, и слышится щёлканье фотоаппарата. Я выхожу из транса и оборачиваюсь. Пухлый фотограф, сделав ещё пару кадров, спросил меня:

— Тут читает лекцию Артём Большов?

— Тут, — отвечаю я спокойно.

— «Московский гудок», Валерий Цаплин, — представился толстяк и уточнил, имея в виду аудиторию. — А чего это они?

— Лекция про войну, — сказал я. — Ты опоздал к началу.

— Вообще ни разу! — легкомысленно ответил Валера. — Про лекцию тебя потом расспросит журналист, а я только снимаю.

— А! — проговорил я.

— Тогда пока, — сделал он ручкой и удалился.

И дверь не закрыл! Я прошёл к дверям, прикрыл и, возвращаясь к доске, заговорил нарочито скучным тоном:

— Сейчас вы ощутили то, что чувствуют наши противники в бою. Эффективная дистанция до пятисот метров, но, чем враг ближе, тем всё ужаснее. Для подавления нужен один тотемный рысь и от пяти сильных магов, знакомых лично с воином и владеющих технологией.

Я ещё не раз демонстрировал всем желающим рысье подавление, особенно сильное впечатление оно произвело на Славу Скорых. Хотя это всё внешние эффекты, главная работа делалась на спортплощадке и полигонах. Маги-курсанты осваивали усиление. Среди прочего.

За неделю много не сделаешь, но все выложились максимально. Слава при полном нашем содействии забрал в центре всех курсантов и всех опытных парней, кто приехал за пополнением из других частей.

В конце-то концов, без особой разницы, где лично они будут сражаться за Родину, а с нами парни вскоре поедут на самый важный участок. Мудрый Мирзоев легко понял эту простую мысль.

Он приехал в понедельник после обеда, внимательно выслушал доводы и полностью со мной согласился. Оказывается, я, как знал, удачно выбрал момент.

Полки дружины после фронтовой операции отвели на переформирование, и взять у них ребят можно по-тихому, не шокируя начальство. На том участке текущие задачи успешно выполнили, а новые штабы ещё не придумали.

В четверг прибыли танкисты моей дружины. Слава очень радовался, хотя он почти не причём — парни останутся у меня, и сам старший лейтенант после дела вернётся со мной в Москву — других тотемных воинов пока достать не удалось.

Но ведь это только пока! Вечером понедельника в Центр приехал Виталик на княжеском лимузине, привёз самого князя Ваню, а тот сразу прихватил меч. При мне Иван написал Мирзоеву личный приказ о московских магах.

Документ сразу прибрал в планшет Логинов, сказал, что сам его Руслану передаст. А я и маги при участии князя успешно провели обряд. Ваня пожелал, чтоб меч крошил любую броню, и Виталик запросто подобрал руны.

Счастливый Иван получил свой «меч-кладенец», мы доступ к магам, и в остальном тоже наметился явный тотемный прогресс. В Центр приехали женщины и девушки наших кланов, их Антон назначил инструкторами. А из Семёновска прибыли на практику первые маги-инструкторы.

Освоят парни начала усиления тотемных бонусов и с отдельными девчатами кланов вернутся в учебку, а из Семёновска на практику в Центр уедет другой отряд молодых магов. Нужно ведь развивать технологию и запасти владеющих ею колдунов к тому моменту, когда появятся выгодные предложения по обмену.