— Ладно, только приказ вперёд! — строго проговорил я Виталику. — И руны на грудь предлагай в крайнем случае!

Он кивнул с серьёзным видом. И лидер беров Сидор Павлович, что слушал нас с самого начала, сказал:

— Я вот чего хочу у магов спросить. Нам на ужин не пора?

— Ещё пятнадцать минут, — раздражённо ответил Александр Герасименко, не взглянув на часы.

После ужина в свободном классе майор Логинов сначала подписал всем увольнительные на завтра до девяти утра, а затем провели ритуал. Жребий выиграл вепрь Федя, наводчик у Кости Гаева, но это, конечно, неглавное. Участие принимал Виталик, и я должен был потерять сознание.

Слов нет, шарахнуло знатно, меня разрывало весельем дольше обычного — еле как сумел взять себя в руки и хотя бы в голосину не ржать. Однако сознание я не потерял.

Все сделали свои выводы, и пошли по домам. Весёлый я отправился со своим экипажем, у меня же в квартире госпиталь и не хотелось никого стеснять. Хотя вопрос этот тоже философский, люди же, поселив нас, потеснились.

Спали танкисты на отдельных кроватях, но все в одной комнате. Вепрь Ваня ужасно храпит. Мне-то всё равно, могу спать хоть под артиллерийским обстрелом, но Илья или Стёпа меня как мага часто будили и просили что-то сделать. И как они его раньше терпели?

Илья и Стёпа говорили, что в казарме все храпят, а в танке в шлемофонах не слышно, и я заставлял их уснуть. Но внушения хватало часа на два — противно и громко храпеть Ваня умел очень хорошо. Ну, а сам храп не лечится ничем, всё, что про это когда-нибудь слышал — шарлатанство и мистика.

Выспались всё-таки нормально, и сами проснулись в шесть. В воскресенье. После коротких дебатов порешили, что с ёлки рухнули все одинаково, и перешли к делам по распорядку.

Личная гигиена, потом размялись во дворе. Хозяева вечером нам всё показали, так их и не тревожили. Потихоньку растопили самовар и собрали всё к утреннему чаю.

Когда мы уже завтракали, мирные люди только просыпались. Впрочем, в семь по некоторым меркам тоже рано. Пацанов погодков двенадцати и тринадцати лет и старшую их сестру мама собирала в школу, а папа сам собирался на завод.

После завтрака я пожелал всем хорошего дня и отправился на трамвай. Мог бы и вызвать такси, но я никуда особенно не спешил, и это вредно педагогически. Пусть танкисты уже большие, дети ещё в школу не ушли.

Отдавая честь военным и показывая увольнительную патрулям с магами…

Без магов патрули на меня не обращали внимания, лень лишний раз лезть в карман. Вот проехался я на трамвае, прошёл в метро и снова проехался с двумя пересадками.

Вылез в центре и прогулялся до своей квартиры. Дома меня так скоро с войны не ждали и не успевали толком соскучиться, так что прикупил в коммерческом гастрономе на всех гостинцев.

На рынке вышло бы дешевле, но ведь и так пёр два пакета — даже честь не отдавал. Если бы кто-то тогда заставил меня опустить пакеты, убил бы сволочь на хрен. Я тут боярин если что.

Против всех ожиданий дома мне все обрадовались, даже выздоравливающие больные. Миланья заплакала, Оля смущённо улыбалась, а её Ваня и моя Светка улыбались открыто и агукали.

Менее всех, возможно, обрадовался врач и заодно глава госпиталя моего имени. Миланья и так строго следила, чтоб в моём кабинете оставалось всё «как при Тёме», а тут заявился сам Тёма и стул приволок.

Ну, угостил всех вкуснятиной, покачал Светку и Ваньку, внимательно выслушал грустные повести Миланьи об ужасной дороговизне и других военных ужасах, но не могу же я заниматься этим всегда.

Я, может, ответственный и мне надо сосредоточиться. Я, может, должен читать лекции. Так надо подумать, о чём их вообще читать. Что и кому я хочу сказать? И вообще нужен примерный план.

Работал с перерывами. Доктор делал обход, так мне было интересно, у кого какие жалобы. Для удовольствия нянчился со Светкой и Ванькой, и само собой отвлёкся на обед.

Ужинать не стал, а вызвал такси. Поехал в «Авдеев». Это ресторан, как «Савёловский», только там точно не должно быть Иры. Поужинал, потом приглашал девушек танцевать. Познакомился с милой Аней и в конце вечера поехал с ней типа провожать…

В Центр явился во время завтрака. В столовке узнал своих рысей и встал с подносом к столику Тимофея. Вежливо поздоровались. Он сказал, что по военному времени в нормальных учебках нет выходных.

Вчера его вызвал к себе начальник в Семёновске и передал мой приказ клану отправиться в Москву. Рыси приехали сегодня рано утром, пришлось дожидаться открытия метро. Еле успели к утренней кормёжке.

Пили уже чай, когда подошёл дежурный сержант и сказал, что меня и лидера рысей зовёт майор Востриков. Мы с равнодушным видом кивнули, и посыльный пошёл кого-то искать дальше.

Мне не пришлось вертеть головой, чтобы ощутить, как он кого-то узнал и обрадовался. Я взглянул на часы и краем глаза заметил, что сержант подошёл к незнакомому старшему лейтенанту.

— Пойдём к Антону, — проговорил я.

Тимофей допил чай и подхватил разнос с грязной посудой. Следом я тоже отнёс посуду в специальное окошко и вальяжно направился из столовой. Впереди деловым шагом шёл незнакомый старший лейтенант.

С таким чином в Центре гулял только я, а сейчас ходит мой заместитель Костя Гаев. Теперь вдруг появился новый офицер, спортивного вида русый парень двадцати с небольшим лет и не маг.

Мы его немного отпустили. Я и Тимофей с солидной неспешностью поднялись по лестнице и вошли в кабинет. Дежурного за столом не сидело, зато дверь к начальству стояла открытой. Вошли, и я сказал, козырнув:

— Здравия желаю, к тебе можно?

— Привет, — ответил Антон. — Присаживайтесь.

За т-образным столом уже сидели незнакомый старлей и майор Логинов. Мы с Виталей друг другу покивали, а Востриков проговорил:

— Чтоб не повторяться, ждём бояр и Пашу. Похоже, парни придут к политинформации.

Старший лейтенант сидел прямо, простоватое его лицо казалось сонным. И это точно не для того, чтобы скрыть смущение. Ощущалась его собранность, и чувствовалось что-то странное, близкое к веселой бесшабашности и к злости. Причём всё это привычное, обыкновенное — он так встречал любое явление в жизни.

Молодец точно никогда себя не спрашивал, тварь он дрожащая или право имеет, такие вопросы вне его измерения. Парня никак не назвать хорошим человеком, но для меня ведь это не играет роли…

В кабинет вошли Савва Веселов, Лёша Плохих, Саша Герасименко, Костя Гаев и Павлик Зимин. Доложили Антону о прибытии и расположились у столов. Сразу заговорил майор Виталий:

— Всех приветствую. Разрешите представить, — он указал ладонью на старшего лейтенанта. — Вячеслав Скорых…

Думаете, он встал? Ничего не изменилось в его лице, только к собранности прибавилась готовность. Просто готовность к чему угодно, то есть для него что-то началось.

— В этом году закончил в Перми танковое училище, начал войну младшим лейтенантом, командовал танком, — Виталик обратился к офицеру. — Слава, и как ты дорос до старлея?

— Командиры гибли, — сказал он спокойно. — Исполнял обязанности.

— А почему назначали тебя? — уточнил Логинов.

— Было больше некого, — небрежно ответил офицер.

Виталик снова обратился к собранию:

— Я обратил внимание на крайний бой Вячеслава. Ситуация очень похожа на ту, в какую попал батальон Артёма. Только рвали оборону противника целых три дня, положили на это танковую дивизию, почти все танки. Но те танки подбили на своей территории, а резервный полк отправили в ночной прорыв к врагу.

Он повернул лицо к Славе:

— Как думаешь, зачем отправили полк?

— А что было делать командарму? Стреляться? — пожал тот плечами. — А так штаб напишет, что, пользуясь господством в воздухе, войска вырвались на оперативный простор.

— Но ночью нет никакого господства! — воскликнул Логинов.

— Так операцию начали днём, — рассудительно молвил Славик.