Забираю магов по одному от каждой команды, ведь у меня что-то вроде наказания за неактивность. Типа устали в свалке — отдохнёте у командира. И виноватых назначаю не я, а выбирают их же товарищи, за чьими спинами те пытались прятаться.

Самое интересное происходит именно в массовых схватках. С каждой стороны участвуют всего по четыре мага с гражданки. Им никак не усилить рысье подавление, потому командам помогают по два боевых мага.

Это константа, минимум, от которого парням приходится плясать. Если они смогут сосредоточиться, приложат усилия, на противника свалится вся мощь тотемного бонуса. У соперников подогнуться ноги, задрожат руки, от ужаса закружится голова, будет тошнить, некоторые обделаются…

Ну, а как ещё необстрелянным новичкам почувствовать, как персонально в тебя стреляют из пушек, ружей и пулемётов, когда вокруг грохот разрывов, летит земля комьями и постоянно страшно воет? Это всё по силе впечатления похоже на рысий тотемный бонус.

Парни привыкают вот так жить и бороться, а не падать на землю в позе зародыша и трястись в ознобе. Чтоб это всё закончилось, пока надо просто конкретного мага сильно отвлечь, например, зарядив ему в ухо.

Другое дело, что это очень непросто сделать. Всего в Центр из московских учебок направили сотню отличников, и все они на этой площадке прикрывают своих магов, норовят добраться до чужих и вообще очень больно дерутся.

Усиление рысьего подавления сначала держалось какие-то секунды, которых одной из сторон хватало для победы. Потом страх научились преодолевать, и схватки стали растягиваться.

Ребята учились под воздействием шевелиться, маги тоже привыкали к страху и дракам, усиление тотемного бонуса пока уверенное, но прерывистое. Думаю, ещё за неделю парни добьются нужной плотности, и тогда можно будет везти их воевать. Пусть и хватает ребятам сил всего на один тотемный бонус, война долго ждать не станет.

Только не надо ужасаться, в общие потасовки новобранцев опытные танкисты не лезут, это для нас так же неприлично, как участие в школьной драке. Для тренировок выбираем противников по силам, а с новичками занимаемся строго индивидуально.

Позади команд рядом с боевыми магами часто стоят Петя и Стёпа. Близнецы и сами догадываются, что они скоро с этими парнями пойдут в бой, присматриваются к новичкам. Давно хочу поставить рыжих ротными, надо обсудить…

Потом обед, и для нормального пищеварения политинформация про то, какое у нас сложное международное положение, прям война, и как всем надо ещё больше Родину любить.

В классах теории на политинформации тепло, но очень тесно — за партой по трое и стоят у стеночки. На подоконниках сидеть запрещено, лучше совсем их не касаться, а то большие уже.

После политики в классах становится значительно свободней. Сержантский, рядовой состав и офицеры по желанию уходят на стрельбища. Само собой стреляют из отечественных и трофейных винтовок, автоматов и пулемётов. Изучают мины, проходят полосы препятствий.

Общий пунктик — эвакуация из подбитого танка. Новички маги ещё и отрабатывают взаимодействие с рысями. Для них все солдаты противники, и парни стреляют, бегают и прыгают под рысьим подавлением. Чтоб привыкали к тому, что всё очень непросто.

А сильно умные офицеры, кто всё это уже проходил на фронте, или просто жизнь недорога, в классе теории слушают нового капитана от Совета обороны. Через день или два приходят новые — и откуда у Совета их столько?

Хотя капитаны, скорей всего, ни к каким советам не имеют отношения, фронтовиков просто нагрузили по общественной линии. Ну, приходит такой умник к начальству с идеей или даже с теорией, а ему и говорят, что всё это очень интересно, только всем некогда. Вот сам иди и расскажи это всё офицерам в центрах.

Слушать мужиков никто не заставляет, прямо во время урока можно уйти на стрельбище. Только я никогда так не поступал, какую бы ахинею ни нёс лектор. Отовсюду можно извлечь мораль, оно чушью может только казаться, и кто я такой, чтобы считать себя умнее людей, кто направил сюда лектора.

Сижу спокойно, отношения никак не высказываю, с критикой не лезу, в споры не ввязываюсь. Хорошо понимаю, что могу чего-то не понимать. И ещё лучше понимаю, что я командир, сам могу считать себя сколь угодно тупым, но подчинённые мои должны верить, что командует ими самый умный.

А самое главное, понял я вдруг, какой на самом деле был всё время тупой! Кому учитель алгебры и геометрии Степан Андреевич твердил в Корпусе, что математика повсюду? Даже регулярно лупил! И какие я сделал выводы?

С самого начала войны ездил в танке и стрелял, а в перерывах искал олимпиадные задачи по математике. Одолел всех! Добился, что Исаак Львович велел мне придумывать задачи самому.

Ха! Ну, придумаю я самую умную и красивую задачу, что мне за неё дадут? Славу? Денег? Смешно говорить. А на войне каждый бой — моя личная жизнь и жизни товарищей.

Почти через полгода войны, пройдя через тысячу разных боёв, за партой в Московском Центре дошло до меня, что война ставит самые трудные задачи. Все на время, тьма неопределенностей, правильных решений нет, но за иные ошибки полагается смерть.

Не! Раньше я как-то эти задачи решал, только не понимал, какой был тупой. А теперь понимаю! Все идеи и теории капитанов основаны на реальных сражениях, я старательно запоминаю вводные и варианты решения.

В чём-то соглашаюсь с лекторами, с чем-то не согласен, главное, что у этих умников точно не было в учителях Степана Андреевича. Не понимают они ещё, что математика всюду, только делают к тому робкие шажки…

Кстати, где сейчас Степан Андреевич? Вот бы он оказался в Генштабе! Но бог с Генштабом, лично мне за этой партой пока никто не мешает слушать, запоминать и делать свои выводы. Главный вывод — я сюда обязательно вернусь.

С короткими переменами занимались до шести. Потом позвали к Вострикову. В его кабинете сидели сам Антон, майор Логинов и журналист с фотоаппаратом из Курска.

Вот знаю, что Курск в Московское княжество не входит, а в какое входит, даже боярин не интересовался! Неудобно-то как…

Хотя сам парень назвал только город и свою газету, а дальше спрашивал лишь обо мне. За полчаса я с умным видом повторил ответы на известные вопросы, журналист всё записал, несколько раз меня сфотографировал и отбыл.

Не! Я понимаю, что газетам приказано делать обо мне статьи, но зачем же людей гонять, чёрт знает откуда⁈ Можно ведь изменить слова, порядок вопросов и влепить старую фотографию. На край тоже изменить изображение! Хотя нет ещё в Гардарике цифровых технологий…

Впрочем, это всё равно не мне решать. Журналист ушёл, и я обратился к майору Логинову:

— Как удачно ты здесь! Нужен приказ Совета обороны Мирзоеву, чтоб ему отдавали магов на призывных пунктах. И требуется найти мальчишек, кого уже забрали у рысей в армию.

— Мирзоеву требуется высший приоритет? — уточнил Виталий. — Это я сам решить не могу, нужно идти выше. Думаю, там согласятся, получит Мирзоев приказ. А с пацанами проще, это в моей власти. Только нужен список.

— После ужина спрошу Тимофея, — сказал я довольно.

Логинов со своими большими полномочиями опять пошёл со мной в столовку. Он всё-таки гость, поставил майора за свой столик с другими рысями.

После ужина самым естественным образом Виталик прошёл в класс теории на очередное сборище. Поздоровался, кого не видел, ему ответили, задумчиво на него глядя.

— Я вот чего хочу спросить, — заговорил майор задушевным тоном. — Вчера я увидел вспышку, и нож потом не тонул, то есть всё серьёзно. Так можно мне участвовать?

Народ взял паузу. Как старший солидно молвил Тимофей:

— Вчера майор верно указал руны, и в дальнейшем может всем помочь.

— Это может решать лишь Артём! — сурово молвил Костя. — Он водит!

На него посмотрели, как на заговорившую мебель, многие рыси ещё не понимали, кто этот обычно застенчивый юноша. Однако в его словах были непробиваемые резоны, и все перевели взгляды на меня. Особенно Виталик.