Женский состав сам выбрал командирш, а те установили очерёдность. Сдали девушкам в стирку вещи, а пока надели форму французских офицеров. Одно в ней хорошо — её снимали ещё живые французы. Может, оно и смешно, только с мертвеца одежду я снимать не стану.

В ресторане стреляют. Может приказать, чтобы сначала французы раздевались? Ладно, не надо усложнять, французской формы пока и так хватает.

Хоть путь под землёй и неблизкий, как только освободили проход, отправился Саня с десятком бойцов просить у Оксаны ещё гражданских шмоток.

А я через Серёгину рацию доложил Дымову, что объект взяли, мне он нравится, и я думаю устроить тут свою базу. Он идею в целом одобрил, только приказал самим сходить за пулемётами, аккумулятором к рации и постоянно таскать боеприпасы.

Алёша отключился, а в ресторане всё ещё стреляли. Я подумал, что жизнь действительно налаживается.

Пушки на востоке ещё бабахали, к ним стаями летели французские бомбардировщики под прикрытием «мессеров», а их атаковали наши истребители. Шёл один непрерывный воздушный бой.

На город регулярно падали горящие самолёты, и в небе маячили купола парашютов. Сбитые лётчики порою висели так густо, что могли спросить друг у друга, как дела или который час.

И казалось, что это никогда не прекратится. Человек в юности всегда надеется на лучшее, особенно после бани. Но маг рассчитывает только на худшее, особенно командир.

Завтра уже замолчат пушки, и бомбардировщики французов перестанут гудеть. В город начнут прибывать подкрепления противника, а раньше всех прибудет новое вражеское командование и сразу станет наводить порядок. Так, пока оно не прибыло и не навело, нельзя терять времени.

Пускай в ресторане ещё стреляли, я собрал в кабинете управляющего офицеров, и мы вместе обсудили план укрепления обороны объекта. Сначала рассмотрели общее расположение.

По углам здания дорогу перегораживают баррикады, и стоят французские танки. Лично я магов там не чувствую, так всё это нужно захватить целёхоньким, а танки освоить.

Потом жилые дома с магазинами на первом этаже, что стоят напротив и по бокам. Магов там тоже не чувствуется, здания следует временно захватить и приготовить к взрыву. Должен ещё остаться тол…

Мои офицеры дружно кивнули, а Володя проговорил:

— Тут главное провода. Схожу к Дымову после ужина.

— Отправляйся после совещания, — приказным тоном сказал я.

— Слушаю, — ответил Вова.

— И у нас ещё здание казначейства с тылу, — молвил я. — Тут я в раздумьях. Если захватим, нам сразу выключат отопление. Придётся переходить на свою котельную…

— Её всё равно нужно проверить, — заметил Саня.

— Взрывать слишком близко, — сказал Коля. — У нас стёкла вылетят.

— У нас задняя стенка рухнет, — поправил его Володя. — А стёкла всё равно вылетят при первом же штурме. Нужно изолировать подвал, чтоб улицу не топить.

— А чтобы занять и удерживать, потребуется много сил, — сказал я. — Скрытых коммуникаций нет, придётся бегать через открытый дворик. Слева гараж казначейства, справа просто стенка — два-три попадания крупного калибра, и всё видно.

Саня добавил:

— И прибавится работы — надо ещё возводить баррикады и рыть окопы…

В двери коротко постучали и сразу открылись. Заглянула старшая над женской частью гарнизона Наташа:

— Ты же приказал гражданских не стрелять?

— Гражданских и старших офицеров, — сказал я солидно.

— Тогда на, — Наташа на мгновенье скрылась из виду и втолкнула в кабинет какого-то господина средних лет в костюме и пальто.

Он влетел внутрь, притормозил у стола и надменно сказал:

— Бон жур.

— Опять француз, — заметил я грустно. — Кто-нибудь, сходите за Серёгой.

— Я переведу, — сказала Наташа и отчего-то смутилась. — В школе изучала. На факультативе.

— Я понимай, не надо переводчик, — решительно молвил француз на ломанном русском. — Я Пьер Ниём. Мой служить в банк «Али Гоффрейн», вести казначейство французской армии, и сидеть в задний вам дом, — он возвысил голос. — Мы коммерческий и не воевать! Однако! Русский танк стреляй нам окна. Сломай ворота и стрелять стена тоже коммерческий публичный дом. В наш двор из ваш окна падай мертвец голый и в форма. Мы вызывай полиция, и они боятся идти. Мы все тоже боятся, — француз взял официальный тон. — Я знай русский, и все меня посылай. Вы тут сидеть и убивай военный всё время. Я понять война. Но у всего есть разумный предел! И приличный правил! Когда это кончаться⁈

— Когда вы уберётесь в свою Францию, — мрачно сказал Саня.

— Или раньше, — предположил Коля. — Когда ваши военные перестанут ходить в публичные дома.

— Не, — помотал лицом Володя. — Быстрее уберутся во Францию.

— Ну, зачем сразу столько агрессии⁈ — воскликнул я и пояснил удивлённым командирам. — Просто боятся люди забрать трупы, а против новых в принципе не возражают, — я обратился к Пьеру. — Ведь так?

— Да! — сказал он важно. — Мы бойся и хотеть гарантия.

— Каждый час последние пятнадцать минут сделаем перерыв, — сказал я. — Люди в штатском могут забрать тела, стрелять не будем.

— Мы нанимай военный грузовик, — добавил Пьер.

— В кабине можно и в форме, — проговорил я и невзначай спросил. — А вы случайно переезжать не планируете?

— Да, вы плохой сосед — русский не знать край, — недовольным тоном сказал француз. — Однако банк собирайся долгий.

— Вот и ладушки, собирайтесь без спешки, — молвил я добрым голосом. — Мы хорошие русские и нападать на коммерческое предприятие не станем.

— А публичный дом? — спросил недоверчиво Пьер.

— Ну, сам же видишь, сколько тут военных! Всё ходят и ходят! — ответил я. — А если у вас военных не будет, то и бояться нас не нужно.

— Я передавай руководство, — торжественно проговорил француз. — Я могу уйти?

— Конечно, — сказал я и посмотрел на Наташу. — Соседа покормите хоть макаронами с колбасой и вежливо проводите.

— Слушаю, — недовольно ответила девушка, взяла Пьера под локоток и молвила. — Пошли, лягушатник.

Мы молча проследили за французом и Наташей, пока за ними не закрылась дверь. Переждав новую очередь, которая гремела в ресторане, Павлик сухо сказал:

— Спорное решение.

— Не! Пусть уберут трупы, — возразил Саня. — Потом можно и напасть.

— Финансы сила, — убеждённо проговорил Коля. — За тыл теперь можно не беспокоиться.

— Ещё вопрос, как у них кормят, — заметил Володя. — Если плохо, продадут финансисты Францию за тушёнку.

— Посмотрим, — осторожно сказал я и закрыл совещание.

Вова собрал группу и ушёл в подземелье, а я с другими офицерами отправился к французским танкам. Захотелось проверить, как я действую на обычного человека, если его не видно.

Оказалось, что мне достаточно не-мага почувствовать. На близкой дистанции экипажи танков убежали в ужасе. За ними, подвывая от страха, бежали все, кто сидел за баррикадами. Или это опять рысье подавление? Скорей всего, но точно не оно одно — без магии такого ужаса не нагнать.

Окрестные дома захватывали формально, французы их не охраняли. Просто стучали парни в каждую дверь и, если там кто-то ещё остался, честно предупреждали, чтоб побыстрей уходили.

Одна пожилая женщина сказала, что ей некуда идти, так ребята высадили двери и привели бабушку на кухню. Там у неё есть шансы прожить больше трёх дней.

Бойцы под руководством командиров подручными средствами принялись ломать асфальт, рыть окопы и готовить участки к минированию. Мин пока у нас не было, за ними побежали отдельно.

Работали среди дня открыто, поскольку ребята были, или в штатском, или носили французскую форму. А что по-французски ни в зуб ногой, так на всех есть Серёжа, и вообще супостату пока явно не до нас.

А я призвал ребят скинуться трофейным золотом и валютой. Все средства пойдут на покупку продуктов на базаре. Распоряжаться продуктами будет командование, уже приходят к нам отряды за ящиками и коробками, оставляя как бы взамен боеприпасы. Потому я и не призывал бойцов отдавать всё…