Я решил, что доход не покрывает рисков, проще публичный дом грабить, чем содержать. И благороднее. Далее собрался лечь пораньше, всё равно в голове варится какая-то ерунда. Съел две банки тушёнки с пачкой галет, да Коля угостил салом, зарылся в тряпки на полу и сразу уснул.

Проснулся утром от близкого взрыва гранаты за окном и крайне нецензурной тирады дородной Оксаны:

— Эти… европейцы… совсем… на войне! Положить… в… ящик тушёнки… гранату!

Мдя. Теперь ещё и с вражескими консервами нужно обращаться осторожно. От этой мудрой мысли перешёл к делам по распорядку. За бритьём волшебным ножом прикидывал, что бы ещё такое захватить, чтобы там помыться хотя бы холодной водой. И вещи надо где-то стирать.

На завтрак получил запеченную в золе картошку, банку тушёнки и галеты. Коля угощал салом, и я подумал, что питаемся мы скудно, не по доходам. Надо отдельно сходить на рынок.

И прямо к утренней кормежке пришёл лично капитан Дымов в сопровождении пяти бойцов. Не, я гостям всегда рад! Просто чтобы одного меня прокормить, уже связано с риском для жизни, а капитан ещё и солдат привёл. Но делать уже нечего — обратно не прогонишь — и я суховато с Лёшей поздоровался:

— Привет. Почему не по рации, что-то случилось?

— Здорово, — ответил он и объяснил. — По рации всего не сказать, нельзя долго разговаривать.

— Тогда давай сначала поедим, — предложил я.

Дымов кивнул, и мы на четверть часа замолчали. Когда прихлёбывали кипяток из оловянных кружек, Лёша заговорил:

— Извини, Тёма, за школу. Просто не знал, чем тебя ещё занять.

— Так её не нужно было захватывать? — неприязненно спросил я.

— А вы её захватили⁈ — поразился он. — Я думал, что это невозможно!

— То есть всё-таки нужно? — уточнил я холодно.

— Вы лишили несколько дивизий французов общего командования и верхушки разведки, — сказал Лёша. — Есть пленные старшие офицеры?

— Ты не говорил о пленных, — пожал я плечами. — Всех убили.

— Ладно, и так, — проговорил он и отхлебнул из кружки. — А в целом у меня для вас ещё вчера кончились объекты, только сказать тебе не мог. Вы же отвлекали внимание…

— Мы⁈ — поперхнулся я кипятком. — Кха-кха… вот это вот всё — просто отвлекали⁈

— Европеец тоже не понял, — улыбнулся Лёша.

— Ладно, допустим, — смог я взять себя в руки. — И чем занимались другие группы?

— Незаметно минировали вещевые и продовольственные склады противника, — ответил капитан.

— А почему не накрыли из пушек? — уточнил я.

— Европеец умный, прячет склады в подвалы жилых строений и устроил их множество, — пояснил Дымов.

— Тогда почему я ещё не слышал взрывов? — спросил я скептически.

— Тут много завязано с психологией, — сказал Лёша. — Со складов постоянно крадут, начальство больше всех. Прикажешь после каждого ограбления проводить ревизию и устраивать проверку? Особенно когда твоя банда поставила всех на уши, — он усмехнулся. — Лучше под шумок списать ещё имущества и отправить в штаб липовые документы. Кстати, штаб вы недавно захватили, и все бумаги сожгли, — капитан проговорил деловым тоном. — Маскировали минирование под ограбления, ставили взрыватели на трое суток.

— Четыре группы по пятьдесят бойцов трое суток… — проговорил я задумчиво. — Да где взяли столько взрывчатки?

— Немец запас много тола, — криво улыбнулся Лёша. — Для нас запасал.

— Ну, немцу горячее французское мерси, — сказал я серьёзно. — А почему только на трое суток?

— Алё! — насмешливо ответил Алёша. — Вражина ведь с них каждый день кормится…

Его прервал грохот мощного взрыва.

— Кажется, началось, — прокомментировал он. — Теперь весь день будет взрываться — у взрывателей погрешность два часа, да устанавливали их в разное время.

— Потерпим, — сухо проворчал я.

— Тем более это не единственная наша проблема, — сказал Лёша. — Ты в небе ничего не заметил?

— Французские бомбардировщики, — ответил я. — Нашим батареям дня три жизни.

— Вчера почти все уничтожили, — спокойно проговорил капитан.

— А что тогда бабахает⁈ — не понял я. — И почему бомбардировщики куда-то летают⁈

— Как стемнело, из резерва танками притащили пушки на запасные позиции, — сказал Дымов. — Немец хорошо запасся артиллерией и снарядами, для нас запасал.

— Снова ему горячее французское спасибо, — проговорил я азартно. — И много у нас пушек?

— Да, как ты сказал, всего на три дня, — небрежно ответил капитан.

— Тогда зачем это всё⁈ — я растерялся.

— Вчера над городом истребители сбили сорок восемь французских бомбардировщиков, — строго сказал капитан. — Умножь на три. Так что могут сделать на фронте столько машин?

— Угу, — проворчал я угрюмо. — Пусть лучше нас, чем кого-то.

— Честно говоря, я не ждал от противника такого шага, — виноватым тоном молвил Лёша. — Думал, что враг потащит пушки устанавливать вокруг города и будет методично давить. Торопятся европейцы, горячатся. Но хватит о грустном, — он улыбнулся. — Считай, сегодня враг лишится большинства запасов, и ещё два дня подвоза не будет. Потом подвоз восстановят, но нехватка сохранится, минимум, на неделю. Что делает враг, когда ему нечем кормить армию?

— Сдаётся? — спросил я недоверчиво.

— Ага, три раза! — саркастически сказал капитан. — Европеец пошлёт войска в бой. Так чем заняты его солдаты?

— Воюют с нами, — пожал я плечами.

— Большая часть французов блокирует дома, которые они не хотели штурмовать, — проговорил он наставительно. — А сейчас враг вынуждено пойдёт на штурм.

— В полный рост на пулемёты? — хмыкнул я. — Где ж европейское командование найдёт столько идиотов⁈

— Зря не берёте пленных, — ответил Дымов. — Они бы рассказали, что на этом участке фронта выпивку и баб можно увидеть только в нашем городе. Похоже на политику.

— Да по-французски говорит один Серёжа, — сказал я смущённо.

— Ладно, закрыли философию, — капитан стал строгим. — Из большинства домов нет прямого выхода под землю. Это твой приказ. Сегодня сюда придут остальные группы, вместе вы должны вывести гарнизоны.

— Слушаю, — ответил я без выражения.

— Француз уже догадывается о подземелье, попытается проникать, — продолжил капитан. — По дороге будешь разбираться.

— Слушаю по дороге, — снова я козырнул.

— Ну, а раз тебе всё в целом ясно, доставай карту, — приказал Лёша. — Будем детализировать…

Я и Дымов мудрили над картой, а в городе регулярно раздавался грохот мощных взрывов. Ну, в небе ещё волнами пролетали бомбардировщики, часть из них сбивали, а остальные бомбили наши пушки и возвращались. Однако сидели мы в закрытом помещении и рассматривали самолёты теоретически, а взрывы практически о себе напоминали.

Вчера противник потерял большую долю управляемости, реагировать на изменения обстановки пока некому. В ближайшие два-три дня активности от врага можно не ждать, и мы должны использовать это время.

Немного раньше мы убили примерно половину его танкистов, а второй половине некому отдать приказ. Европеец в городе наступает, к обороне подготовлен значительно хуже. У нас ещё остались хорошие танки, но пока они простаивают. А после сегодняшнего вечера им нечего станет делать на восточных окраинах…

Стали подходить группы Паши, Сани, Коли и Володи. Дородная Оксана заявила, что кормить столько мужиков она не подписывалась. Пусть вон боярин открывает коробки и ящики, которые сам притащил, а она от гранат уже устала.

Хоть я лично ничего не приносил, в словах её были свои резоны, без возражений пошёл к продуктам. Я ведь маг и немного кошка — с одного взгляда определяю, что тару недавно открывали. Вообще, открывал для уверенности Оксаны все, просто всегда был готов к неожиданностям.

Лёша Дымов с моими командирами мудрили над картой, в городе взрывались склады врага, стреляли пушки, гудели самолёты, а я перетаскивал ящики, изредка выбрасывая в окно гранаты без чеки. Всего три гранаты да примерно шестьдесят коробок и ящиков, справился быстро.