Я подписал последнюю бумажку и полностью с ней согласился. И не соврал ведь! Действительно бы посмотрел, но как-нибудь дистанционно. С наступлением эпохи интернета обращайтесь с записями.

Она всё-таки почувствовала какую-то недосказанность и нахмурилась, мага её уровня трудно обмануть. Вот хмурую Катю я расцеловал в обе щёки, и сердитая она, прихватив документы, вышла из ректората.

Я тоже покинул помещение и, упругим кадетским шагом направляясь в столовку доедать второе и допивать компот, думал, что удачно я крестился. Церковь освобождает воинов и приравненных к ним кадетов от постов и соблюдения праздников.

Только дома пришлось выделить комнату под молитвы и купить иконы, чтобы не таскаться по воскресеньям в храм. Катя и без меня сходит. Не нравится ей, что я слишком отрешённый и крещусь редко.

А когда, спрашивается, креститься, если вход в транс у меня десять минут, да в трансе сорок, и ещё на выход десять минут отдай и не греши! Вот и крещусь до и после, то есть через час.

Зато перед сном не стою на коленях, но Катя всё равно чем-то недовольна. Наверное, догадывается, как я молюсь — на неё прямо не угодишь! Молюсь же! Чем транс принципиально отличается от молитвы? И с крестным знамением оно точно легче переносится.

Я пришёл в столовку, сел за своё место и, приступив к остаткам остывшего второго, грустно вздохнул. Каково ещё в походе мне будет! Нелегко на свете быть воином-рысью…

Ну, я в бою уже впадаю в тотемный транс, теперь всё — воин-рысь.

Петю и Степу можно только пожалеть. Но они же сами того и добивались? Тем более недовольства на их рысьих мордах я не заметил. Тяжелее всех моё крещение далось Авдею и Мухаммеду.

Они прям как больные меня упрашивали, чтоб я не крестился. Им же придётся креститься со мной, или обоим возвращаться в дружину, чего мы все вместе сильно не желали.

Я на них буквально наехал, в чём же дело! Клава и Надя ведь только поморщились немного, но выразили готовность следовать за боярыней. Так эти двое оригиналов признались, что всё упирается в исповедь.

Магу никто в глаза соврать не может, а отвечать на прямые вопросы священника они не станут. Быстрее вскроют себе животы. Я тогда почесал в затылке, причина мне показалась важной.

Поехали мы в обитель к наставнику — назначили уже крепкого мужика с цепкими карими глазами и ястребиным профилем. Он нас почти сразу принял, и я изложил проблему. И от себя добавил, что крещение мы примем только вместе. Или вообще не примем, всё отменяется.

Отец Никодим, так звали наставника, нахмурился и сказал, что таинства не принимаются частично или понарошку. Крещение принимается полностью, к нему нельзя принудить…

Но и исповедь тоже добровольная. Грехи каждого лишь его ноша. Если кто не желает от каких-то освободиться — его выбор. Готовы ли Авдей и Мухаммед ответить или не ответить лишь на те вопросы, что прежде прочтут на бумаге?

Они дружно ответили:

— Готовы, отче.

А Мухаммед добавил:

— Ещё я хочу оставить имя. Так назвал меня отец в честь друга, кому обязан был жизнью.

Тонкие губы отца Никодима тронула улыбка, и он молвил:

— Мухаммед вполне библейское имя, носи его с честью, сын мой. Ваши затруднения разрешены, более не задерживаю.

Крестились мои охранники, теперь ходят за Катей по храмам и соблюдают посты, аж Миланья вздыхает горестно. Ужас просто, что они иной раз едят! Хоть из Корпуса не вылезай, но просить себе готовить отдельно — просто свинство.

Я допил компот и решительно пошёл учиться дальше…

Катя приезжала ещё только в пятницу, а так наша учёба ничем от обычной не отличалась. Это в Европе Новый Год, а у нас просто окончание семестра. Построили нас в субботу после занятий на плацу в форменных шинелях и шапках с кокардами. Зачитали наши оценки за первые полгода — все отличники — и большинство потопали к КПП, а десяток тоже отличников угрюмо продолжили обучение в Корпусе.

Я, конечно же, выходной пропустить никак не мог, потому из КПП бодренько проследовал к своей «Волге», что работала на холостом ходу. Её усиливать и бронировать мне пока не хотелось. Дорого, и неизвестно ещё, как к тому отнесутся Авдей и Мухаммед.

Проехали через зимнюю Москву без приключений, хотя столько техники на улицах не заметил. В другом мире и зимы мягче? Но снега ведь выпало даже больше! Магией какой-то, что ли, убирают?

Открыла Миланья, Кати ещё не было дома. Авдей и Мухаммед, отчего-то странно улыбаясь, сразу повели меня в гостиную. Я даже напрягся, что там ещё…

Ёлки-палки! То есть просто наряженная ёлка. Украсили несчастное растение своими руками клееными шарами, гирляндами, какими-то пирамидами и само собой конфетами, а сверху вместо звезды приладили подобие сосульки.

Тут я должен умилиться и что-нибудь воскликнуть…

— Ай, да Катя! — воскликнул я искренне.

— Все клеили! — справедливости ради добавила Миланья, имея в виду украшения.

А я, вообще-то, восклицал исключительно о Кате. Она же и впрямь чудесная. Что же до ёлки… ну, в прошлом году её ещё не было. Катя, видимо, тогда ёлку сочла преждевременной. У Тёмы ёлок раньше не водилось, а я просто не хочу вспоминать ту жизнь. Кажется, я к ежегодному спиливанию елей относился равнодушно.

Для приличия пару минут полюбовавшись на «лесную красавицу», я прошёл в кабинет. На столе меня поджидал отчёт за неделю. Катя и годовой отчёт перенесла бы на хмурень, да такая бедняжке досталась дикая страна. Тут конец года в вересне, и вся отчётность под это заточена.

Но у меня цепкая молодая память, помню все цифры по каждой неделе, спокойно складываю и сравниваю год к году. Ничего в этом удивительного нет, особенно с магией. Тем более что и сравнивать нечего, всё только начинается.

Как и обещал Серёже, вошёл я в его православный фонд со своими землями и почти сразу под них англичане дали кредиты. Какие они англичане, Серёжа и сам не знает, но и не отрицает возможности, что первые деньги выделила Епархия, чтоб я не съехал уже.

Финансы я направил на перевооружение и содержание дружины, да с этим здорово общественность помогает…

Вот я умную голову ломал, с чем подкатить к ректору и преподавателям, чтоб поделились они, что им выпускники пишут! Ректор, преподаватели и выпускники сами вошли в общественность, кто открыто, кто через тех же бывших кадетов, и всех уже достали наболевшим!

Зато за каждой копейкой надзор — общественное ведь. И дело не ограничивается копейками, люди покрывают до трети всех расходов.

Но я всё равно при случае продаю доходные дома. Неизбежно ведь питейные заведения и гастрономы закроют, а на всех свободных квадратах разместят эвакуированных и госпитали.

Вот такая я скотина, что не хочу на этом терять. У себя дома для своих устрою госпиталь на камеры, и отстаньте от рыси, чтоб не загрыз!

Блин! Дёргает меня ещё та мораль. Смешно и грустно, местные-то бояре и не подумают осуждать, только позавидуют прозорливости. Как представлю Катю с подружками в одеянии милосердных сестёр — смех разбирает. А ведь никто её заставлять не станет. Только от родов отойдёт, сама и наденет.

Малышка моя родиться в июне. Местным магам-врачам можно верить, точно девочка…

В общем, нечего тут корчить из себя, я же не только для себя стараюсь. Взять мою полупроводниковую аферу — снабдили уже рациями мою дружину, завалили просто.

На той же элементной базе сделали автоматическое управление пулемётами. Можно спокойно выпрыгивать из люков, экипаж без их поддержки не останется. И тут только начать, фиг потом остановишься!

А гранатомёты? Вот не вру — выпускники придумали автоматизировать и в том числе оснастить танки. Я сам сначала не понял, чего это прочитал, а когда дошло, натурально пророс в кресло. На самом же деле так далеко в будущее не заглядывал, в настоящем бы разобраться. Ан без меня заглянули.

И пулемёты не от фонаря во множественном числе. Сделали автоматизацию для зенитных пулемётов, обзор через оптику танков. А оптику прикупили у немцев, они за её счёт много кровушки у нас попили в том мире. Теперь у меня новая афёра — оптическая.