Ровесник века, князь видел неуклюжие полёты первых дерзновенных авиаторов и тогда ещё точно знал, что люди из аэропланов сделают оружие, и оружие это станет мощнейшим.

Глупое слово «самолёт», но как-то прижилось! Что поделать, человеческий гений придумывает не одно хорошее.

Было ему всего девять лет, звали его Веней, иногда добавляя «княжич». Был он прогрессивным мальчиком и живо интересовался техникой, но нечто в душе его улыбалось, наблюдая полёт птиц. Всё-таки нелеп человек в своих попытках подражать творцу. И мудрые наставники тогда говорили княжичу:

— Опять считаешь галок на уроке, ленивый чертёнок! Ужо скажу князю!

Никто не может понять великого правителя даже в столь юном возрасте. И теперь его наставники, став старыми пердунами, пишут мемуары, как они наделили его мудростью. А он в эту секунду смотрит в окно и думает себе всякую ересь!

Князь Москвы недавно отметил своё сорокалетие, но, несмотря на свой строгий вид и особенно титул, оставался обычным в принципе пацаном. Среднего роста, синеглазый, с русой бородкой — сделай он лицо попроще, да переодень в простую одежду, никто и внимания не обратит.

И как всякому нормальному пацану, ему просто требовалось насмотреться в окно, размышляя всякую чушь о жизни, прежде чем он сотворит обычную, положенную ему по званию и титулу гадость.

Вот отметил князь своё сорокалетие с подобающей званию и округлости даты помпой. Устроил для приближённых бояр и магов пир, пришли поздравить представители всех конфессий и удостоили даже некоторые князья и короли, кому нечего было делать. И в гордуме устроили торжественное заседание.

Но не было боярина Большова, ни на пиру, ни в думе. В думу ему ещё рано по малолетству, пускай вначале гражданские права выслужит, а на пир князь просто не позвал. Забыл парнишку.

Не! Теперь-то Вениамин припоминает поданное кем-то из секретарей его прошение и свои легкомысленные слова:

— В семнадцать ему жениться? Ой, да пусть женится, только ведёт себя хорошо!

Тогда ему показалось, что он сказал что-то остроумное — сам захихикал, и окружение угодливо подхватило. Теперь же, когда князь на первых страницах «дела» боярина Большова прочитал официальный свой ответ, ему захотелось грязно ругаться. Этот Артёмка, оказывается, побеседовал с иностранным журналистом, текст прилагался. И князь, наверно, позже всех в Европе ознакомился с его интервью.

Вообще секретарей понять можно. За Московским князем ещё не водилось, но другие князья, если им такое вовремя не доложили, могут и пристрелить, а печенеги вообще на кол сажают…

Или только вешают, как татары? В принципе это детали. Главное, что боярин Большов перестал тогда интересовать князя, и этим многие воспользовались. Секретари не стали его утомлять лишней, как им казалось, информацией. И четверо магов попробовали срубить немного капусты…

Да, ещё был самый первый, но он пострадал из принципа. Впрочем, все пятеро были не очень важны князю…

И Вениамин просто по-человечески почувствовал себя сволочью. Дима, отец Тёмы, был его одноклассником и считался когда-то его другом. Они вместе насмехались над древней Гардарикой и гордились своим европейством. Димка ещё в двадцатых годах вошёл в тот безнадёжный совет. Став боярином, он пришёл к князю и обещал плоды проекта только ему.

Они вдвоём грезили о великом будущем! Эскадрильи тяжёлых бомбовозов князя вооружат новыми атомными бомбами, и Гардарика, наконец, обретёт цивилизованные формы! Дима верил прогрессивному князю. Все древности будут просто забыты. Гардарика, обладая таким оружием, договорится с Европой и процветёт под властью князя, ставшего царём!

А для себя Большов старший попросил только князя не гневаться, когда он по-боярски в гордуме станет увещевать непонятливых. Князь и не гневался целых двенадцать раз — шестеро сами Диму вызвали. Москва вложилась в проект Димы, и князь ждал результата…

И вот он погиб. Все, включая князя, напряглись поначалу, пытались понять, что будет дальше. А дальше стало известно, что выжил юный Артём, и больше ничего не происходило. В гордуме сначала робко попросили у того совета отчёта. Они попытались сослаться на секретность, на князя…

Но что он мог сделать⁈ Князь не смел кому-то показать даже осведомлённость, не то что заинтересованность. Московский Князь сделал вид, что его это не касается. И в гордуме уже открыто потребовали объяснить, какого овоща Москва вбухала в тот совет столько денег.

Возмущённым деятелям кто-то прикрыл рот секретностью. Москва урезала участие, но средствам не дали пропасть — в совет влезли Рязань, Новгород, Кай-ёв и многие поменьше. Димы же не стало…

Вот погиб он, и князь Москвы сразу выбросил из головы и проект, и Диму, и его сынишку. Князя понять можно, слишком у него плотный график. Москва остаётся непризнанным центром Гардарики и прилагает немалые усилия, чтобы выигрывать у других княжеств в конкуренции за людей, за финансы, за производство и за инфраструктуру.

А что до проекта, ну, не будет он там единственным, зато станет одним из первых. Без Князя Москвы всё равно не обойтись. Он продолжает совершенствовать и увеличивать свою дружину — свои самые быстрые, самые дальние, самые высотные бомбовозы в мире. Надо же кому-то будет доставить полезную нагрузку, вот его машины поднимают до пяти тонн.

Но всё-таки Вениамин был нормальным человеком. Грустно вздохнув и чувствуя себя последней скотиной, он продолжил листать дело боярина Большова. Вот собственно с чего его секретари задёргались.

Газетка «Московский еженедельник» рискнула опубликовать пространный разговор с Артёмом Большовым. Судя по приложенной справке, газета вся в долгах и стремительно желтела. Можно не сомневаться, что Большов купил её долги, и это в чистом виде его заявление.

В статье снова описывается первая дуэль, когда Тёму назвали попаданцем. Упреждая вопрос журналиста, он никому не советовал даже спрашивать его об этом. Но бог с тем идиотом, могут у Тёмы быть некие фобии.

Вениамин глубоко вздохнул, перевернул лист и подавился воздухом. Всё дело, оказывается, в интервью англичанину. В нём Артём сказал, что не сомневается в нападении Европы на Гардарику и готов убивать на войне европейцев. Так это интервью стало причиной вызовов. Кому-то не нравится его заявление…

Ежу уже ясно, что «кто-то» — сам Князь Москвы. Вениамин отвлёкся на потолок, стараясь дышать ровно.

Ну, как его ещё понимать⁈ Но о тех четырёх дуэлях князь ни сном не духом! А из слов Артёма выходит, что действовали они с ведома Князя Москвы! Главное, что пацан сам в это верит!

Князь отдышался и вернулся к чтению. Так… ага. Первый из Рязани просто понадеялся на то, что Тёма ещё мальчишка, а три следующие были весьма продвинутыми в магии москвичами. Князь разрешил Тёме жениться, когда у кого-то закончились такие специалисты, и вызовы прекратились.

Вениамину чуть не до слёз стало себя жаль. Да будь только у него такие специалисты! Был один Дима, но погиб, теперь за него Артёмка. И думает гадёныш, а вместе с ним читатели этой газетки, что главный злодей и миролюбец Князь Москвы.

Дальше журналист допытывается у боярина Большова, чем ему так не нравится мир с Европой. Оказывается, мир боярину очень нравится, просто он считает, что Европа при любых раскладах кинется на Гардарику.

Вопрос не в режимах Европы и в способности властей Гардарики с ними договариваться, а в том, что ни одному оленю ещё не удалось договориться с волчьей стаей. Такова просто европейская природа. Пока мы их не выжили как более сильные хищники, пока они тупо живы, европейцы при любых режимах чувствуют себя волками, а всех других, включая Гардарику, мясом.

Лично он, боярин Большов, Европу бы уничтожил чисто из санитарных соображений, но для этого Гардарике нужно другое устройство, иной взгляд на мир. Для русских даже волки твари божьи и пусть себе живут, пока не лезут из лесу, куда не надо.

Приходится Артёму учитывать натуру Гардарики и, не призывая к невозможному, готовиться к неизбежному — к нападению Европы. Он открыто это сказал европейцам, что заставит кого-то из них задуматься, и хоть на день отсрочит начало неизбежной войны.