Ну, а Катя ведь в самом деле залетела, пора ей думать не только о себе. Когда охранники разрешили, она прошла к левой дверце сзади. Уселась, а я подошёл следом и сказал:

— Подвинься.

Она подняла на меня удивлённые глаза. Облик мой был обыденным и непреклонным. Катерина немного заторможено сдвинулась в середину. Я сел с краю и прикрыл дверь. Охранники уже заняли свои места, так что сразу поехали на улицу.

Авдей и Мухаммед никак моё решение не прокомментировали, для них ничего особенного не произошло. Воин-рысь всегда прикрывает самку с детёнышами.

Через полчаса подъехали к КПП. Катя велела вести себя хорошо и пожелала отличных оценок. Я сказал:

— Спасибо, — и вышел из машины.

Первый раз отметился на КПП, что я прибыл из отпуска вовремя, вторым записал инструктор по политинформации, что приступил к занятиям по расписанию. Просто за задержку на выходном одно наказание, а за опоздание на урок другое.

Вот начал дядька о том, как Родину любить, и учёба пошла своим чередом. За политикой физкультура с военным уклоном и в тяжёлых формах. Потом обед, и просто учёба, но опять же военная и тяжёлая. Нужно следить за ходом мыслей учителя, напряжённо в него вглядываться, чтобы вовремя поднять руку, уже зная правильный ответ.

Контрольные работы почти каждый урок и на них даётся очень мало времени, нужно быстро писать и думать. За малейшую неаккуратность снижаются баллы, и задания все, что в прошлой жизни шли под грифом «для одарённых».

Пять почти нормальных уроков или через день три урока и последней парой практика на танках. Выпал человеческий день, и за пять уроков меня ни разу не сочли малоактивным, то есть можно приступать сразу к самоподготовке, а то задают много.

Прямо где сидел на последнем уроке и начинаю, чтоб не терять времени. Занятия же на сегодня закончились, вот все классы временно становятся комнатами для самостоятельной работы.

Для маскировки открываю учебник алгебры и начинаю записывать решение рекомендованной задачи, из созревших. Задачи со звёздочкой тем хороши, что все они идут добавкой в самостоятельную работу…

В школе она называется домашкой.

То есть время на их решение не ограничено, и выбирай любую. Выбираю те, что вызывают интерес. Просто знаю уже, что если есть интерес, где-то в голове лежит решение. Запоминаю опять же, пока самому интересно. Если скучно — пока лишнее.

Решаются или зреют задачки сами, варятся себе в сознании и всплывают в полуготовности, как пельмешки. Тогда хватай их на физкультуре, на плацу или просто на бегу и доводи до законченного вида. Только записать…

Да. Я чувствую области мозга, могу их усиливать или ослаблять. Но как рождаются мысли, просто не знаю. И уверен, что никогда не узнаю. Да и зачем? Вот это как-то создаёт мысли — учтём важный факт. А как оно работает — ну, какая разница!

Открываю я, значит, учебник, открыл тетрадь и уже поднёс ручку, чтобы записывать, как чувствую изменение в обстановке. Двое смело вошли в класс и кого-то открыто ищут глазами. Я пишу себе, словно меня не касается.

Ощущение двух заинтересованных взглядов. Идут ко мне. Когда до них три шага, поднимаю спокойные глаза. Опять эти двое рыжих и одинаковых! А я-то думал, что сегодня точно избавлен от их общества!

— Вот он ты где сидишь, боярин! — радостно воскликнул, не то Петя, не то Стёпа.

— А мы думали, что боярин занят физкультурой! — насмешливо вякнул э… его брат.

Я опустил глаза на тетрадь. К слову «боярин» они так же мало почтительны. Не о чем с ними говорить.

— Ну, как знаешь, — сказал то ли Стёпа, то ли Петя.

— А Мухаммед и Авдей говорили, что ты их просто достал, — молвил второй.

Я резко поднял взгляд на уходящих близнецов и проговорил:

— Стоять.

Они остановились. Не повышая голоса, я приказал:

— Ко мне.

Братцы подошли и смешливо на меня уставились.

— Подождите секунду, — проговорил я, собирая сумку.

Встал, подхватив баул, и пошёл на выход, бросив им:

— За мной.

Мы вышли из учебного корпуса, я сбавил шаг и начал разговор:

— Вы рыси моей дружины?

— Точно так, боярин, — с ленцой ответил один близнец.

— А ты Стёпа или Петя? — уточнил я.

— Петя, боярин, — сказал тот, кто слева от меня.

— Приказываю при встрече мне представляться, — молвил я строго.

— Слушаем, боярин, — ответили они хором.

— Вам приказали мне открыться? — продолжил я спрашивать.

— Так точно, боярин, — сказали близнецы, а Стёпа добавил. — Авдей и приказал.

— А как вы тут оказались? — высказал я первое недоумение.

— Мы такие же подданные князя, боярин, — пожал могучими плечами Петя. — Кто может нам запретить поступать?

— Но поступить же непросто! — воскликнул я.

— Было бы желание, боярин, — усмехнулся Петя.

Я строго посмотрел на одинаковых парней, и Стёпа смущённо начал объяснять:

— Мы ведь сдали внутренние испытания. Даже для молодого воина-рыси поступить реально.

— Но берут же с шестнадцати! — не понял я. — Вы успели пройти испытания в шестнадцать⁈

— Берут с шестнадцати и до совершеннолетия, боярин, — ответил Петя. — Все смеются над «старичками», но нам-то пофиг.

— Это для военных год значит многое. Отстал в производстве от выпуска, пиши «пропало», — терпеливо разъяснил Стёпа. — Но нас же Совет сам распределяет в родной клан. Чтоб просто не убежали к своим, боярин.

— А зачем это клану? — спросил я серьёзно.

— Не говорили, боярин, — развёл руками Петя. — Просто сказали посмотреть, чему учат военных…

— А для чего, — весело молвил Стёпа. — Боги его ведают, боярин!

— С этим ясно, — изобразил я задумчивость и невзначай спросил. — Так почему я не мог вас определить?

— Только очень сильный и опытный маг отличит тотемного без ответа на прямой вопрос, — ответил Петя. — Тотемный дух уверенно чувствует лишь тотемный воин последних перед испытаниями ступеней, боярин.

— Эге, — поскрёб я в затылке. — Так вы должны чуять других тотемных?

— Сейчас в Корпусе один волк только что поступил, горностай заканчивает, и на третьем курсе росомаха, боярин, — отчитался Стёпа.

— Кланы дружат, — добавил Петя. — Обмениваются сведениями, боярин.

— Ну, ладно, — улыбнулся я. — Вы серьёзно насчёт физкультуры?

— Серьёзно, боярин, — сказал Стёпа. — Иди к себе за формой и в зал.

— Тогда встретимся в зале через десять минут, — проговорил я и побежал в свою казарму.

Мне казалось, что обернулся очень быстро, однако близнецы уже ждали меня в спортзале переодетые. Я сменил кадетскую повседневку на спортивную форму и подошёл к ним с новым вопросом:

— Что-то здесь пустовато! Я думал, что хотя бы старшие курсы во что-нибудь играют!

— Всем не хватает времени и сил, боярин, — снисходительно ответил Петя.

— А вы что здесь делаете? — удивился я. — Неужто по приказу Авдея?

— Не, боярин, — улыбнулся Стёпа. — Даже он не смеет вмешиваться в учёбу в Корпусе.

— Авдей сказал, что ты вступил на путь рыси, и мы можем тебе помочь, боярин, — сказал Петя.

— Он ещё говорил, что ты изучаешь шпагу и можешь помочь нам, — договорил Стёпа.

— И где шпаги? — спросил я.

— А вот! — Петя бегом метнулся к скамейкам и вернулся с объёмной сумкой. — Тут всё, боярин!

— Тогда надеваем защиту и берём оружие, — распорядился я.

Мы разобрали маски и жилеты, друг другу помогли надеть и взяли шпаги.

— Первый урок, — объявил я. — Мне показалось, что вы не почтительны к боярству, даже ко мне…

Я сделал красноречивую паузу, и Петя небрежно проворчал:

— Ты уже третий на нашем веку, — он усмехнулся. — Боярин.

— Ну, меня-то вам не пережить, — обнадёжил я. — Не верите?

Ответа не последовало, но он читался на их физиономиях.

— Итак, приступим к уроку, — начал я бодренько. — Кто вы такие?

— Воины-рыси, боярин, — небрежно ответили они.

— И что вы здесь делаете? — спросил я.

— Ждём твоих указаний, боярин, — сказали близнецы.