Но это никогда не случится, служить ради прав Серёжа не думает. А если он с дуба рухнет и станет депутатом, это ничегошеньки не изменит, как бы он ни голосовал. Половину мандатов бояре просто наследуют!

Потому никогда простому человеку не проехать на своём авто по Москве! Никогда он не станет депутатом! И Сергей так и останется с одной, пусть и дорогой машинкой в одной, даже престижной квартирке. Европейцы всё-таки правы… кое в чём.

Вышел Серёжа из лифта в меланхолии. Печально прошёл по широкой, со вкусом отделанной площадке к высоким деревянным дверям и своими ключами открыл три замка. Вошёл в просторную прихожую, сначала закрылся, а потом улыбнулся подбежавшей Танечке.

Он чмокнул её в щёчку, прихватив за мякоть сзади, но оторвался и первым делом аккуратно снял пальто и шляпу, а вторым прошёл в кабинет. За закрытыми дверьми сказал фикусу в кадке:

— Привет, — и вынул из пиджака скрытый диктофон.

Спасибо Артёму за идею, Епархия на своих заводах уже наладила тайный выпуск таких устройств. И двойное спасибо Тёме, что больше не спрашивает, а то соврать такому магу в глаза Серёжа не сможет.

Он перемотал плёнку на начало, подсоединил второй, уже лично добытый диктофон, и включил запись. Пока разговор копировался, Серёжа принялся составлять письменный отчёт о встрече руководству на листе дорогой бумаги под копирку.

Он во многом соглашался с Артёмом и от себя добавил красочных выражений и кое-какие свои соображения. Закончил писать, всё ещё раз перечитал и в целом остался доволен. Как раз закончилось копирование звуковой дорожки.

Сергей всё ответственно убрал в сейф, закрыл и лишь после этого, подмигнув фикусу, отворил двери, и пошёл к Танечке. Она продолжала свою нелёгкую борьбу с пылью в гостиной. Предложив ей немного отдохнуть от уборки, Серёжа облапил её аппетитную фигурку и целуя, завалил на диван.

В очередной раз пообещав жениться — так она прям на него действует — приступил к э… отдыху. Всё-таки правильно выбирать в прислуги смазливую девочку не-мага. Ей можно врать, сколько хочется.

Отдохнув три полезных для здоровья раза, Серёжа с Тани слез и направился для начала в душ. Из душа вернулся в кабинет, вынул из сейфа материалы для отчёта, копии оставив на месте, упаковал всё в пакет и сказал Тане, что уходит по делам. Ему ещё предстоит сегодня несколько встреч, но ужинать он придёт вовремя.

Таня пожелала ему всего хорошего и продолжила уборку. Через пять минут она словно очнулась. Откинула сиденье дивана и вынула из тайника диктофон и связку ключей.

Вместе со всем прошла в кабинет, открыв его одним ключом, отомкнула сейф другими ключами и вынула копии доклада. Вставила в свой диктофон чистую плёнку, а в личный диктофон Серёжи запись его разговора и включила копирование.

Пока устройства работали, Таня стёрла со стола, пластин жалюзи и сейфа пыль, полила и протёрла фикус, а потом освежила пол. Затем упаковала в конвертик свою плёнку и копирку, остальное уложив в сейф, как было, и ответственно его заперла. Уходя из кабинета, она закрыла двери. Спрятала ключи и свой диктофон в тайник и засобиралась на дорогой крытый рынок. Ужин же состоится по расписанию, а Сергей любит свежие продукты.

Ей машина не полагалась, да в том и не было особой нужды. Свежими продуктами торговали через дом. В зале Таня сосредоточенно пробовала, торговалась и наполняла тележку, только какой-то охранник ей улыбнулся и о чём-то спросил.

Таня его не запоминала. Просто отдала ему пакетик и обо всём забыла. Нужно быть очень сильным магом, чтобы помочь ей вспомнить. Гораздо сильнее Серёжи. Не-маги перед ними просто беззащитны, такие маги управляют людьми, словно куклами.

Охранник супермаркета таким магом не являлся. Ему только нужно было положить конверт в ячейку камеры хранения и, позвонив по определённому номеру, сообщить её код. Он получал неплохой довесок к зарплате за эти нехитрые действия и ещё за то, что никогда ничем не интересовался.

Как пытливый читатель уже догадался, разведка в Гардарике всё-таки была…

Проводив Сергея глазами, я снова прокрутил в памяти весь разговор и задумался над его словами. Он отвечал почти искренне…

Только о разведке сомневался. Оно кажется логичным, но слишком для русских умно. Себя он считал прогрессивным представителем тёмного народа. Угораздило беднягу родиться в этой стране!

Серёжа просто продукт европейского образования, ничему другому европейцы русского научить не способны. У них же в подкорку впитались презрение ко всему неевропейскому и страх перед Гардарикой. Перед единственной страной, что всегда была способна их стереть или загнуть, но не предпринимающей к тому никаких действий. Не иначе, как по азиатской глупости.

Сам Артёмка тоже посещал гимназию, и все его соученики, что в гимназии, что в Корпусе, считают себя европейцами. Даже татары и печенеги по крови думают, что они более европейские, чем просто русские. Ну, есть же чисто европейская Венгрия.

И всех угораздило родиться в этой тёмной стране. Чисто статистически страна из одних гениев, тёмный народ вдруг оказывается некой идеей и пустым множеством. Только тёмная Гардарика отчего-то живёт, здравствует и, среди прочих гениев, подарила миру Артёма Большова, меня то есть. Тремя словами — загадочная русская душа.

Так, с этим разобрались. Переходим к насущному, к моей Кате. Она тоже европейка, только по-женски всех жалеет — и русских, и европейцев. Не! Эта девочка запросто свернёт, что европейскую, что русскую головушку, но обязательно пожалеет. Потом.

Всё с ней почти ясно. Епархия могла нарисовать какое угодно удостоверение, устроить допуск в стрелковый клуб и даже выдать пистолет с патронами. Осталось уточнить детали, но это при личной встрече. Пока же я встал, взял с полки учебные материалы и углубился. Много задают на выходной, и в истории не всё ясно. Чем больше узнаёшь, тем больше вопросов…

Я почувствовал приближение Кати по коридору, но не прекратил своих занятий. Зверю во мне совсем не нужно, чтобы даже близкие знали о его возможностях. Только когда она открыла двери и сделала два шага к столу, поднял рассеянный взгляд.

— Так ты контролируешь обстановку! — проворчала Катя, усаживаясь в кресло для посетителей. — Я тебя могла два раза уже убить.

Я ей смущённо улыбнулся и сказал покладисто:

— Только Авдею и Мухаммеду не говори. Как они себя чувствуют?

— По ним что-то сказать трудно, — суховато начала она и её всё-таки прорвало. — Блин! А о самочувствии жены ты спросить не хочешь⁈ Или тебе всё равно⁈

— Что ты! — сказал я ласково. — Как настроение, дорогая?

— Паршиво! Так и знай! — резковато заявила Катерина. — И тебе ещё сильно повезло, что в начале недели ты был в Корпусе!

— А что случилось? — удивился я.

— Я стала твоей женой! — обвиняющим тоном сказала она. — И эти двое за мной ходят! Всегда! Думаешь, легко читать в библиотеке, когда они с постными рожами стоят у стола⁈ Часами! Я не знаю, как там сходить в туалет — они же попрутся следом!

Я помотал головой и проговорил, ничего не понимая:

— Погоди. Это же только сегодня я приказал Авдею и Мухаммеду ехать с тобой!

— Сегодня приказал, — прошипела Катя. — Только потому, что драгоценный ты оставался дома! А в другие дни, когда за тебя отвечал Корпус и сам князь, я была на верхней строчке их приоритетов!

Я посмотрел на неё с ласковой грустью, взяв короткую паузу, и мягко проговорил:

— Ну, в туалет и дома можно. И не так уж трудно к ним привыкнуть, Авдей и Мухаммед славные ребята.

— Уже почти привыкла, — недовольно проворчала Катерина. — Прихожу в кабинет, а ты тут без защиты, ещё и весь в учёбе! У тебя ведь уже пять дуэлей!

— И это очень грустно, — вздохнул я. — Может, ну её эту библиотеку? Что ты там забыла?

— Вот все бояре так думают, — с вызовом сказала она. — Вам бы только сиськи и побоища!

— Просто нормальные мужики, — хмыкнул я и вспомнил кое-что. — Кстати, о побоищах и э… о тебе. Ты показала приёмы разведки, кто их тебя этому учил?