Я стараюсь успокоить дыхание, прислушиваясь к тишине. Не было слышно никого и ничего, кроме журчания воды, что скапливалась передо мной. Проведя по трубе рукой, я почувствовал скользкий слой грязи, который налип здесь за десятилетия. Зачем-то ради интереса сковырнул кусок и увидел под ней серую бетонную трубу. Наверное, я буду первым и последним человеком, которого она увидит.

Что-то мне подсказывает, что Торины до сих пор проверяют канализационные туннели. Неизвестно, сообразят ли они заглянуть в трубы или нет, но даже если да, вряд ли уже смогу достать меня.

Переведя дыхание, я вновь ползу вперёд, и так я делаю перерывы несколько раз. В этой трубе я уже несколько часов пять, и она не заканчивается. В голове возникает мысль, что если она закончится тупиком, то это будет для меня конец, но эта мысль не вызывает у меня никаких эмоций. Обидно сдохнуть в трубе, как крыса, но смерть — это неотъемлемая часть жизни космодесантника. Сейчас она меня трогает значительно меньше, чем тогда в спасательной капсуле.

К тому же, если вода откуда-то течёт, то значит здесь должен быть какой-либо выход. И с этой мыслью я каждый раз продолжаю штурмовать этот бесконечный лаз, не зная, что встретит меня на той стороне.

И по прошествии часов семи она заканчивается.

Я не удержался от облегчённого вздоха, когда увидел впереди просвет, пусть просветом это было назвать нельзя. Труба выходила куда-то в темноту, но что важнее, в более просторное помещение, разглядеть которое из трубы я не мог.

Внезапный прилив сил заставил меня активнее задвигаться, протискиваясь дальше, и вскоре моя голова высунулась наружу. Труба выходила в другую на уровне воды, из-за чего часть сточных вод и заливалась сюда. Новая труба была больше и шире, позволяя двигаться пригнувшись.

Схватившись за края выхода руками, я подтянулся и вытолкнул себя наружу, упав в воду, после чего встал и огляделся. Тьма была непроглядной и тем не менее я всё видел. Здесь действительно можно идти, если пригнуться. Но непонятно, в какую именно сторону необходимо двигаться: по потоку или против.

Если идти против потока, то я, скорее всего, выйду к месту, откуда сливается вода. Если по, то или к главному коллектору или очистным сооружениям, которые обычно находятся за городом. За город мне выбраться, конечно, было предпочтительнее, поэтому выбор был сделан.

Снова километры постоянного потока воды и бесконечной трубы. Я уже не обращал внимания ни на мокрую одежду, ни на высокую влажность в самой трубе. Меня радовало лишь то, что здесь было достаточно тепло, и я не рисковал замёрзнуть. Не радовало то, что нога сильно болела и тормозила. Болела не только она, меня точно ранили, я чувствовал жжение и боль по всему телу, однако они не так мешали, как подвёрнутая лодыжка.

Вскоре труба разделялась на две, и здесь пришлось сделать выбор, куда сворачивать. Я повернул туда, куда уходило больше воды, даже не зная, чем руководствуюсь, и вскоре труба неожиданно перешла в канализационный туннель с покатой крышей. Здесь я шёл ещё около часа, блуждая по закоулкам и пытаясь найти выход.

Кажется, я вышел в ту часть канализации, где нет прямого выхода на поверхность. Имею в виду, что если там тоже текла вода, но помещения были для технического обслуживания, то здесь были исключительно водоотводящие каналы, которые не предусматривали здесь наличие людей. И тем не менее их надо было как-то обслуживать, а значит выход быть должен.

Ещё полчаса и я выхожу к широкому коллектору, который представляет из себя бетонный коридор метра три высотой и четыре шириной. Здесь воды значительно больше, поток сильнее, а влажность настолько сильная, что я один миг покрываюсь капельками воды. Одежда быстро тяжелеет, напитываясь влагой.

Спрыгнув в воду, я едва не падаю на скользком полу под водой и продолжаю идти. Глаза уже неплохо различают окружение в темноте, и для меня это выглядит так, будто кто-то включил тусклый свет.

Стараясь не упасть, я шёл вперёд в одиночестве. Журчала вода, и то и дело или слева, или справа сюда сливались сточные воды из боковых коллектором. И чем дальше я уходил, тем выше был уровень. Вскоре он мне был уже по шею, и мне приходилось буквально плыть по течению, которое уносило меня всё дальше и дальше.

И под конец меня вынесло к водопаду.

Честно сказать, я не подозревал о таком повороте событий, и ничего сделать попросту не могу. Даже не пытался грести, понимая, что такому течению невозможно сопротивляться. И не успеваю моргнуть глазом, как уже лечу вниз с потоками воды, чтобы рухнуть в огромный подземный канал, такой же прямоугольный бетонный туннель, который уходит во тьму. И меня уносит всё дальше и дальше.

Спасение или нет, но вскоре бетонный канал перекрывает решётка, которая собирает весь крупный мусор. В неё меня и врезает течением. Расстояние между прутьями слишком маленькое, чтобы протиснуться, но это и не нужно — по краям показались выступы, по которым можно было пройти.

Карабкаясь по решёткам к берегу, я дотянулся до одного из них и с трудом забрался наверх.

Да, кажется, я дошёл до очистных сооружений. Не знаю, как далеко они находились, однако здесь собирался крупногабаритный мусор, который, по-видимому, потом собирали вручную. А эти уступу для техобслуживания были как раз для того, чтобы можно было сюда дойти. Они были сделаны, как углубления в стене, позволяя обойти решётку, и по одному из них я отправился дальше.

Идти было не так далеко, и вскоре я вышел в большие помещения.

Я уже бывал в подобных местах. Это было когда я с Алианеттой встретил Факира. Тогда мы тоже вышли к очистным сооружениям, однако здесь они были значительно больше и, судя по всему, располагались над землёй.

Здесь в моём ночном зрении нужды не было. Пусть и недостаточно, но света давали висящие на проволоке продольные иногда мигающие лампы, и грязная стеклянная крыша, которая пропускала дневной свет.

Огромный бетонный канал впадал в не менее огромный бассейн, которых здесь было достаточно много, от прямоугольных до круглых, похожих на колодцы. Где-то их размешивали огромные валы, не позволяя воде застояться, где-то бурлили, будто кипели. В воздухе пало химией и гнилостным разложением.

Оглядевшись, я пошёл по металлическим мостам, которые шли над всем залом. На выход указывали просвечивающиеся зелёные таблички. Но не успел я пройти и половины зала, как меня окликнули.

— Эй! Эй, ты! Ты что здесь делаешь⁈

Я бросил взгляд на мужчину, который бежал ко мне, поднимаясь по лестнице. Я уже был готов бросить в него пси-атакой, но комбинезон подсказал, что это был лишь рабочий. Я расслабился и направился к выходу.

— Я тебя спрашиваю! Ты кто такой⁈ Что здесь делаешь⁈ Я сейчас охрану позову!

Он нагнал меня на металлическом решётчатом мосту, который шёл вдоль стены к небольшой лестнице на крышу. Когда его тяжёлая рука легла мне на плечо, я резко развернулся, пробивая ему ударом прямо в солнечное сплетение. Он согнулся, и через мгновение на его шее сжался удушающий захват.

Мужчина пытался сопротивляться, но всё, что смог сделать — это пару раз ударить меня по руке, прежде чем его тело обмякло. Я осторожно положил его на металлический пол и быстро пробежался по карманам. Ничего не найдя, я взглядом нашёл его будку, контейнер в углу зала, где нашёл ключи от машины.

Уже с ними я поднялся по лестнице и вышел на морозный воздух. Несмотря на то, что был день, меня тут же пробрал холодный ветер.

Яркий солнечный свет слепит так, что глаза режет. Он отражается от белоснежного света, от чего после тёмных коридоров совсем ничего не видно. Мне требуется несколько секунд, чтобы привыкнуть.

Как я и предположил изначально, зал по фильтрации сточных вод располагался полностью под землёй. Сейчас вокруг меня было лишь бескрайнее белоснежное поле и решётчатый забор с колючей проволокой, который окружал территорию. Неподалёку стоял сини джип, а у ворот расположилась будка с охраной.

К ним я и направился.