У министра иностранных дел тоже мундир, но морской и более поздних времён. Парадные фотографии адмирала Зиновия Рожественского приходилось видеть? Одни к одному — дорого и богато. Лаковые ботинки солнечные зайчики отражают, аксельбант поперёк груди, с пояса кортик свисает… Красавчик!

Ну а министр обороны получил кавказскую одежду — алую черкеску с золотыми газырями и золотым же галуном, синюю шёлковую рубаху, вроде бы называемую бешметом, зелёные штаны и мягкие сапоги. И каракулевую шапку-кубанку с малиновым верхом. С азиатской внешностью Ивана Баировича смотрелось вообще внушительно и замечательно. И шашка в чёрных лаковых ножнах на боку.

— А ведь неплохо, — президент оглядел себя в зеркале с головы до ног и нашёл зрелище удовлетворительным. — В самом деле, не стыдно на людях показаться. Сколько с нас, Аарон Мейерович, и в каких деньгах?

Глава 3

У Мытищенского волока пришлось оставить пароходик и сменить комфортабельную баржу на поданную карету, запряжённую четвёркой огромных коней с мохнатыми ногами. Какая-то европейская порода, только название никто не вспомнил. Но карета тоже вполне удобная, на рессорах и резиновых колёсах с глубоким протектором.

— Не такие уж мы и дикие, — усмехнулся Самарин в ответ на оценивающие взгляды.

Дорога идёт по насыпи, прямая и ровная, покрыта утрамбованным мелким щебнем. Карета по ней едет мягко, не хуже чем по асфальту.

— Подарки! — вдруг спохватился президент.

— Везут следом, — ответил Андрей Михайлович. — Ваши винтовки за один раз в нашу карету не поместятся.

Президент улыбнулся, показывая, что понял и принял шутку, но уточнил:

— А тротил?

— Отвезут в Троице-Сергиеву лавру, они у нас по снарядам и минам почти монополисты.

Да, в этой реальности так получилось, что у многочисленных монастырей отобрали все земельные владения, оставив огороды для пропитания, и обязали братию зарабатывать на жизнь и Царство Божие полезным государству трудом.

Поначалу шло туго, и даже вспыхнуло несколько мятежей, когда монахи затворялись за стенами и отказывались выполнять любые требования не только государя-кесаря, но и самого Патриарха. Тут в дело вступали пушки, а потом и виселицы для зачинщиков бунтов. Их даже не расстригали из монашеского чина, вешали как есть, не заморачиваясь мелочами.

Урок был понятен практически для всех, и обители занялись делом, иногда прерываясь на молитвы. Кто-то лил пушки из трофейной бронзы и уральской меди, кто-то поставил станки и обеспечивал сукном чуть ли не половину армии, кто-то тачал сапоги по чётко оговорённым размерам на военный заказ, а кто-то, как вот Троице-Сергиева лавра, выпускал технически сложные изделия, приносящие монастырю неплохие прибыли.

Например, Печёрский Лаврентьевский монастырь вблизи Нижнего Новгорода освоил выпуск ручных гранат, дающих до тридцати чугунных осколков. Пусть и с чёрным порохом, зато запал тёрочный, и не нужно мучиться с фитилями. Попробуй в дождь или на сильном ветру взорвать фитильную гранату, а?

Соловецкий монастырь, в силу своего удаления от серьёзных ресурсов, занялся делом простым и привычным — выпаривал соль из морской воды, и на ней солил рыбу да коптил рыбу, преимущественно беломорскую селёдку. Каждую зиму огромные рыбные обозы отправляли по всей Руси, и если до Крыма соловецкие монашествующие торговцы ещё не добрались, то в Киеве или Чернигове встретить их было обычным явлением. Даже в Чехию и Моравию порой забредали.

От Клязьмы до Яузы доехали быстро. Тут всего-то километров семь или восемь, значит, по хорошей дороге вообще рукой подать. Но на Яузе вместо привычной баржи повышенной комфортности ждали обыкновенные гребные лодки — река в верховьях слишком узка и мелка для приличной посудины. Ну да ладно, до Москвы можно перетерпеть.

И один только вопрос не давал покоя президенту Бунину:

— Андрей Михайлович, я читал, что в ваши времена по Москве родовитые люди только верхом передвигались. На каком-нибудь аргамаке. Я вроде в седле уверенно держусь, как и Иван Баирович, а за Андрея Дмитриевича не ручаюсь. Как бы не опозориться.

— Да, было дело, только верхами и пробирались, — согласился Самарин. — Когда нога выше щиколотки в грязище и говнище тонет, пешком куда-нибудь дойти целая проблема. Но мы её решили, не беспокойтесь.

— Заасфальтировали улицы? — пошутил министр иностранных дел.

— Нет, оленевода с разноцветной плиткой дожидаемся, — хмыкнул Андрей Михайлович. — Замостили улицы и тротуары деревом, а на лошадей ввели конский налог с драконовскими штрафами за нарушения. На эти деньги покрытие и содержится. Но кое-где на каменную брусчатку переходим и на булыжные мостовые. Но вы не беспокойтесь, Сергей Сергеевич, за нами карету под охраной государевых рынд пришлют.

— Рынды это…

— Ближний круг телохранителей. Набирается из самых заслуженных ветеранов, что пока не хотят уходить на пенсию, но для походов уже здоровье не то. Зато в обороне или ближнем бою пострашнее медведя будут, если можно представить медведя в доспехах, с саблей и двумя пистолетами.

По мере приближения к Москве взгляды всех троих участников высокой делегации становились всё более и более внимательными. Крутят по сторонам головами, будто пытаются увидеть что-то знакомое. Наивные… для стороннего наблюдателя даже современная Москва меняется до неузнаваемости лет за двадцать, а тут почти шесть веков прошло. Чуть поменьше, но не намного.

Но вот, наконец, лодки из Яузы перешли в Москва-реку, а там показалась и сама столица.

— Простите, а где, собственно, Кремль? — удивлённо спросил министр обороны, не слишком сведущий в истории.

— Так не построили ещё. Даже в вашем мире Кремль современного вида появился позже. Ну, почти современного, так как при Екатерине Второй многие исторические крепости в России подверглись реставрации и переделке. Но построим обязательно, пока же ищем нормального архитектора.

— В прошлый раз итальянец был, — напомнил президент Бунин.

— Да приезжал оттуда один деятель, — поморщился Самарин. — За предложение использовать в кремлёвском водопроводе свинец бит плетьми и сослан в Нижний Новгород налаживать производство керамических труб. Там и глины хорошие в достатке, и леса для древесного угля хватает. Как наладит, так на выпуск унитазов и раковин перепрофилируем.

— Не цените вы иностранных специалистов, — со смешком попрекнул Сергей Сергеевич.

— Наоборот, очень даже ценим. Любого другого на его месте сразу бы повесили, а этот живой остался. Да и то сказать, специалисты… мастерам-стекольщикам с венецианского острова Мурано до нашего качества лет триста пилить, ну и остальные тоже отстают. Сейчас в Европе только боевые кони лучше наших, да и то не везде. А в остальном — рассадник чумы, вшей и блох.

— Сурово.

— Но справедливо, — пожал плечами Самарин и достал из кармана рацию. — Кутузов, ответь Светлейшему.

—…

— Бери карету и к пристани, мы скоро будем. Конец связи.

Поданная карета отличалась от той, что была на дороге от Клязьмы до Яузы. Здесь кроме рессор ещё и амортизаторы, сам кузов застеклён прозрачным стеклом без единого пузырика, покрыт чёрным лаком, а на борту сияет золотом поражающий змея Георгий Победоносец. Министр обороны спросил насчёт двуглавого орла, вроде бы появившегося на гербе как раз в это время, но Самарин пояснил, что двухголовая птица завезена на Русь Софьей Палеолог с качестве приданого, но в этой реальности такого произойти не может — юная родственница ромейского императора на обеде у Папы Римского подавилась абрикосовой косточкой и умерла от удушья в жутких корчах. Не будет теперь Палеологов в родне у русских монархов.

От причала до кареты выстроился почётный караул из уже упомянутых рынд. Президента не ввели в заблуждения их белые одежды и белые кирасы с обязательным золотым Георгием Победоносцем — от строя ощутимо веяло мощью и опасностью, ощущаемыми даже не чувствами, а сразу всем организмом. Если и сравнивать с медведями, то с полярными. Обнажённые сабли лежат обушком на плече, и лишь у одного бойца по клинку вьётся замысловатый булатный узор. У остальных оружие отливает хищной синевой легированных сталей из двадцать первого века, что любой булат мелко настрогают, как повар строгает морковку для супа.