– Что случилось, сэр Артур? – барон Ванцетти на ходу демонстрировал естественное превосходство потомственного гвардейского офицера над учёной задницей, странной прихотью императора поставленной командовать армией. – Вас покусали муравьи, граф?

– Если вот это вы называете муравьиным укусом… – фон Юрбаркас указал на лежащего со стрелой в затылке оруженосца.

– Проклятие! – барон тут же сменил гнусную ухмылку на озабоченное выражение лица. – Значит, барону Сакко не померещились те бродяги на опушке.

– А где он сам?

– Отправился к ручью половить форель. В этих местах водится замечательная форель, сэр Артур.

Поиски барона Сакко не отняли много времени. Посланные за командиром гвардейцы нашли его у ручья с самодельной удочкой в руках, но без головы. Кому и зачем понадобилось уносить голову покойного, так и осталось неизвестным.

– Москитная тактика не наносит противнику особо много потерь, но заставляет резко снизить темпы передвижения и позволяет нам выиграть время. А оно у нас сегодня самый ценный ресурс, – норвайский рикс Вован собирался продолжить поучительную лекцию, но заметил смешинку в глазах собеседника. – Что-то не так?

Карл Гржимек пожал плечами:

– Всё так, Вова. Но тактику действий пограничной стражи при пересечении границы превосходящими силами противника вдалбливают каждому новобранцу в первые месяцы службы.

– Не знал.

– Теперь знаешь. Легче стало?

Диверсионная группа в составе норвайского рикса, полковника Гржимека и примкнувшего к ним сквайра Иткинса уже несколько дней кружила вокруг армии графа фон Юрбаркаса, выигрывая время для эвакуации нескольких крупных деревень. Вроде бы несопоставимые силы – три человека против семи тысяч, но положительный результат не замедлил сказаться. Скорость передвижения гвардейских полков упала до скорости черепахи, легионеры Шестиугольной Башни потеряли половину состава за счёт дезертирства, и только студенты Лунгдумского Университета держались на самолюбии и на желании утереть нос воякам подлого происхождения. И, разумеется, студентам доставалось больше всех.

Ни норвайский рикс, ни полковник, ни тем более сквайр Иткинс не собирались жалеть бывших однокашников, так что в ход шли все средства, изобретённые человечеством двух миров для истребления себе подобных. Ну а демонская составляющая личности северного варвара позволяла работать с нечеловеческой выдумкой, соединяя местную магию с обыкновенными предметами, оружием не являющимися.

Так, например, медный кувшин с мелкими камнями, кусок верёвки и медицинское заклинание удаления больных зубов, будучи объединёнными, стали неплохой противопехотной миной. Против кавалерии она тоже действовала, но лошадей старались попусту не калечить. Те и без этого едва переставляли ноги от бескормицы, перебиваясь худосочной зимней травой и буковыми желудями. Боевой конь требует усиленного питания и солому с крыш покинутых крестьянами домов есть не будет. Да, лошадок жалко…

У Карла Гржимека новыми гранями засиял талант мага-погодника – даже во время сильного урагана стрелы из его лука летели в своеобразном коридоре спокойствия, и порой казалось, что воздушная стихия подыгрывает меткому стрелку. Каждый день и каждую ночь в лагерь армии графа фон Юрбаркаса прилетали смертоносные гостинцы, заставляя незадачливых вояк даже в кустики по нужде отлучаться под прикрытием тяжёлого пехотного щита. Только вот на всех их не хватало.

Сегодня норвайский рикс решил воздержаться от нападений, и диверсионная группа в спешном порядке занималась минированием места будущей стоянки имперской армии. Красивый высокий берег маленькой речушки, два ручья с прозрачной водой, крохотная рощица, способная дать достаточное количество дров для костров, но где невозможно спрятаться лучникам. Идеальное место по всем канонам военной науки.

– Конину будут жарить, – полковник Гржимек широким ножом подрезал кусок дёрна и спрятал заострённый колышек с шариком сырой глины на тупом конце. – Пусть им те лошадки поперёк глотки встанут.

Противопехотную мину нажимного действия изобрёл сквайр Иткинс, вдохновившийся рассказом норвайского рикса о героической борьбе королевства Вьетнамия против агрессии Пиндосийского султаната. В рассказе, правда, фигурировали злые духи, выбрасывающие из-под земли свинцовую пращную пулю, но сэр Энтони немного подумал и предложил острый колышек, выстреливающийся при помощи заклинания для мгновенной очистки канализационных труб. Под весом имперского солдата инициируется заключённый в сырую глину магический конструкт, создаётся избыточное давление направленного действия, и вражеский боец выбывает из строя, но остаётся жив. В меру жестоко и где-то даже излишне гуманно.

– Мы с тобой, Карл, тоже великие гуманисты, – норваец постучал мочальной кисточкой по ведёрку с бесцветной жидкостью. – Если дрова обработать средством для лечения лишая у мелких домашних животных, то дым окажется мощнейшим средством от запоров. Плюс серьёзный снотворный эффект. Древний норвайский способ осады сильных крепостей – три дня окуривания дымовухами, и защитников можно брать голыми руками. Лучше, конечно, в перчатках.

– Ни разу не слышал про такой способ, – признался полковник.

– Он применялся единственный раз, и опыт признан неудачным из-за побочных эффектов.

– От него умирают?

– Нет, просто при смене направления ветра своим достаётся.

– А мы?

– А мы будем наблюдать за представлением с безопасного расстояния. Нужное направление на вашей совести, полковник.

Граф фон Юрбаркас покачивался в седле и на ходу диктовал письмо к герцогу Скорсезе и дону Хорхе с просьбой о подкреплении. Новый оруженосец, дополнительно исполняющий обязанности секретаря, дисциплинированно записывал, втайне надеясь, что именно его отправят гонцом в столицу. В столице хорошо. Там безопасно и спокойно, а здесь каждый день пропадают дозоры, тонут в ручьях отправившиеся за водой гвардейцы, прилетают точные стрелы, а жёсткая конина уже не лезет в глотку. Здесь убивают…

Нынешним утром четверых похоронили – обычный придорожный валун взорвался с оглушительным грохотом и посёк острыми осколками два десятка человек. Закопали самых невезучих, а сколько ещё умрёт от воспалившихся ран? Магическая медицина почему-то даёт сбой и отказывается излечивать. Люди ропщут и поговаривают о гневе Небесных Богов.

Сэр Артур старается удержать армию в повиновении с помощью мелких послаблений и частых остановок на привалы. Уже нет смысла догонять беглецов – есть только умысел протянуть время и дождаться подмоги.

Барон Ванцетти, имевший такие же взгляды на происходящее, указал графу на прекрасное место:

– Не стоит ли дать людям отдых, сэр Артур? Тем более у нас есть два десятка погибших лошадей, и если мы не поторопимся, то мясо окончательно протухнет. Уже немного начинает пованивать, но пока ещё съедобно.

– Доверюсь вашему опыту, барон, – согласился фон Юрбаркас. – Командуйте привал.

Уставшие гвардейцы встретили приказ об отдыхе с молчаливым безразличием, а студенческая молодёжь, старавшаяся выглядеть бывалыми воинами, оживилась и бросилась выбирать лучшие места.

Хлопок… ещё хлопок… и вон там ещё один… Неразлучная троица с факультета бытовой магии. Была троица… двое катаются по траве и воют, цепляясь за окровавленные ноги, а третий несчастливо упал спиной на проклятую ловушку. Он лежит спокойно и молчит. И закрашенная ярко-алым небрежно заточенная деревяшка торчит из груди.

– Что происходит? – граф фон Юрбаркас резко осадил коня. – Вытащите их оттуда немедленно! Я приказываю!

Мечтающий о роли гонца оруженосец бросил поводья и спрыгнул с седла. Пять шагов до хлопка. Он успел сделать всего лишь пять шагов.

Сэр Артур побледнел и стиснул зубы:

– Проклятие… седьмой оруженосец за две недели. Я начинаю приносить несчастье.

Барон Ванцетти, как человек опытный, первым придумал способ борьбы с коварными ловушками: