Двадцать два бомбардировщика «Пе-2» под командованием майора Ракова в сопровождении шестнадцати истребителей вылетели, имея приказ: уничтожить броненосцы, прихватив, по возможности, мелкоту.

По паре «ФАБ-500» висело под крыльями у каждой «пешки».

Вместе с «Петляковыми» вылетела девятка топмачтовиков «ДБ-3Ф», несущих «ФАБ-1000»[391].

Исход задания был крайне важен – он решал, выйдут ли корабли Балтийского флота в открытое море, чтобы громить врага, или так и останутся у причалов. А выходить флоту было нужно – моряки на Ханко держались цепко, и уступать «старорежимный» Гангут не собирались. Не сдавались и защитники Моонзунда – флотские и сухопутные обороняли острова Эзель и Даго, временно переименованные эстонцами в Сааремаа и Хийумаа.

И дело было не в том лишь, что это советская земля, которой мы врагу и вершка не отдадим, – на Эзеле имелась 1300-метровая полоса аэродрома Кагул, единственного, с которого можно было бомбить Берлин.

Без помощи флота архипелаг было не удержать.

Челышев твердой рукой вел самолет, Ткачук, шевеля губами, исчислял курс, Кибаль высматривал самолеты противника.

– О-па! – крикнул Павло. – Та вон же воны, минзаги! Штук пятнадцать!

Корабли появились на горизонте, они шли на север – слева полукольцом друг за другом следовали суда охранения, среди которых выделялись финские броненосцы, а справа – шесть крупных минных заградителей, которые ставили большие круглые рогатые «сюрпризы».

– У самый раз поспели! – радовался Ткачук поднимаясь с сиденья, чтобы лучше рассмотреть корабли. – Работают! Давай по головному! Стоп! Вижу «худых»! Командуй!

Челышев включил передатчик:

– Внимание! Я – «Ноль седьмой»! Над кораблями две пары «Мессеров». «Маленькие», очистите дорогу!

– Вас понял, «Ноль седьмой». Приступаю.

Четверка «яшек» Кудымова бросилась на «худых», завязав с ними бой, а «Петляковы» продолжили сближаться с кораблями противника.

Когда до немецко-финской эскадры оставалось около пяти километров, Раков подал команду:

– Внимание! Цель видите? Сейчас будем делать боевое развертывание! Слушать всем! Звеньям перестроиться в колонну! Удар нанести по плавсредствам звеньями с пикирования! Два захода. Как поняли? Я – «Ноль десятый»!

– Я – «Ноль седьмой». Понял.

– Приготовиться! Начали!

«Пешки» перестроились в колонну звеньев. Головное звено легло на боевой курс, и небо вокруг него мигом загустело хлопьями дымных разрывов – это работали шестнадцать 105-миллиметровых орудий с «Вайнямёйнена».

На их фоне зенитные «Виккерсы» с «Ильмаринена», не дотягивавшие и до трех дюймов, казались легкой щекоткой.

Минные заградители тоже открыли огонь – их темные, низко сидевшие в воде борта окаймились желтыми бликами вспышек.

В эту минуту Егор испытал унизительный страх – впереди, с боков, повсюду клокотало пламя и рвались снаряды, воздух был пронизан трассерами «эрликонов» и калеными осколками.

– Пошел!

Цель в прицеле. Огромная палуба броненосца «Ильмаринен» надвигалась снизу, струя зеленые и красные очереди.

– Командир! В атаку вышли топмачтовики!

Челышев не ответил. Он смотрел, не отрываясь, на серую палубу «Ильмаринена».

– Выводи!

Егор с силой утопил кнопку на штурвале. Освободившись от полутонки, бомбардировщик «вспух», вздрагивая и выходя из угла пикирования.

– Командир! Кренится броненосец! Ура-а!

Челышев увидел во всей красе работу топ-мачтовиков: «ДБ-3Ф» – самолеты неслись над водой метрах в сорока от волн.

Когда до борта «Вяйнемёйнена» оставалось метров триста, не более, «ДБ» вываливали бомбы, и те, падая на воду почти горизонтально, летели далее рикошетом, словно камешек-«жабка», пущенный мальчишкой.

Взбив верхушку волны в пену, бомба, начиненная тонной взрывчатки, полетела, чуть вращаясь, на высоте метров восемь и врезалась броненосцу в борт.

Бомбардировщик уже «перепрыгнул» зенитки корабля, следом поспел его губительный груз. Взрыв ахнул, разворачивая бортовую броню, вздымая дым, огонь и воду, мешая первозданные стихии в бурлящий пар, черный от сажи.

– Внимание, «маленькие»! Опасность справа. Прикройте!

– Я за ними давно наблюдаю, – послышался в эфире неторопливый голос Кудымова. – Работайте, «большие», спокойно!

– Маневр вправо! Вправо!

– «Семнадцатый»! Вас атакуют «Фоккеры»! Маневр!

– Командир! Сбили Мирошниченко! Никто не выпрыгнул…

– Внимание! – заговорил комполка. – Только что на наших глазах погиб экипаж Мирошниченко. Отомстим за смерть наших товарищей! Вперед, в атаку!

«Петляковы» разворачивались на второй заход, ныряя в чернодымное, блещущее огнями облако.

– Пошел!

Нос «пешки» клюнул воздух, опускаясь, перед глазами Челышева зачернела вода, и на ней чечевицеподобный минзаг, окрашенный в серый цвет.

«Эрликоны» били не переставая, сжигая стволы. Трассирующие очереди и шапки разрывов застили оптику прицела, но Егор успел-таки поймать в перекрестье нос минного заградителя.

Скоро тот поймает полутонку… Есть!

– Выводи!

Линия горизонта плавно опустилась на место – «пешка» выходила из пикирования.

– Командир! Прямое попадание! Минзаг тонет!

– Туда ему и дорога.

– На Балтике порядок! – донесся голос Ракова. – Доложите наблюдения!

– Потоплен головной минзаг, тонут еще два.

– Потопили шесть единиц минзагов. «Вайнямёйнен» лежит на боку, тонет – топ-мачтовики доконали. «Ильмаринен» пустили ко дну мы!

– Вас понял. Молодцы! Всем участникам операции объявляю благодарность!

– «Двадцатый»! Я «Двадцать восьмой»! – прорвался голос старшего лейтенанта Упита. – Имею повреждение. В строю держаться не могу. Разрешите следовать на базу самостоятельно?

– «Двадцать восьмому»! Разрешаю следовать самостоятельно. «Малыши»! Прикройте «Двадцать восьмого»!

Два «Яка» пристроились к подбитому «Петлякову».

Челышев выдохнул. Все вроде… Отстрелялись.

Когда показались родные берега, ожили наушники:

– «Двадцать восьмой»! Доложите, как работает матчасть?

– Хорошо, командир! Моторы тянут, но затруднено управление. Держим вдвоем со штурманом. Разрешите дотянуть домой?

– Хорошо! Садиться будете первыми. Выходите вперед!

Егор слушал переговоры немного отстраненно, а в голове крутилось: «На Балтике порядок!»

Южный фронт РККА держался. Отдельная Приморская армия при поддержке Черноморского флота успешно обороняла Одессу, раз за разом переходя в наступление и гоняя 4-ю румынскую армию силами добровольческих отрядов.

11-я армия Вермахта была покрепче, но и от нее отбивались.

К середине сентября из Новороссийска в Одессу были переброшены четыре стрелковые дивизии, артиллерия, три дивизиона «катюш». Это позволило начать наступление на восток и соединиться с главными силами Южного фронта – частями 6-й и 12-й армий[392].

Командование фронта в октябре организовало оборону в районе Запорожья, задержав продвижение частей Вермахта под командованием Манштейна и 1-й танковой армии.

Дивизии 5-й и 38-й армий на левом фланге Юго-Западного фронта ударили немцам в тыл, создав полуокружение. Готовилось контрнаступление и на северо-западе, на Ленинградском и Калининском фронтах.

Сталин поставил задачу: ни в коем случае не допустить блокады Ленинграда!

Новые танки «Т-34—85» еще не были запущены в серию, но вот более простые конструкции – «СУ-85» – поступали прямиком на фронт. Больше всего этих самоходок прибывало под Ленинград – выбивать немецкие танки.

2-я эскадрилья 122-го полка, в которой служил Сергей Долгушин, стала отдельной, а возглавил ее опытный командир – капитан Александр Семенов, Герой Советского Союза, воевавший в Испании и Финляндии.

Пилоты эскадрильи прикрывали войска в районе Ельни, Смоленска, Демидова, Ярцева. Эскадрилья влилась в 180-й ИАП, как 4-я. Их в полку как раз четыре и набралось, все раньше числились отдельными. Две эскадрильи на «МиГ-3» и две на «И-16».