Отработали с воздуха.

Джунгли Ерохин обнаружил с высоты – на склонах холмов в южной части острова. Но туда ехать не захотел – его ждали пляжи Талафофо. И дождались.

Маленький, худенький Тераи был проводником – за металлический рубль (бумажных он не признавал) островитянин показал дорогу, общаясь жестами и набором слов на трех языках.

Полное взаимопонимание.

Джип выкатился на пляж, и Дядя Миша заглушил мотор. Сразу прихлынула тишина.

Над пологим скатом песка клонились перистые пальмы, а дальше к востоку бился прибой – волны бесились, пенясь и брызгаясь. Дело шло к закату, солнце уже село, пропадая за лесом. Океан темнел, отражая сумеречное небо, а на заходе пламенело золото и багрянец, перистые облака окрашивались в лимонно-желтые и ярко-алые тона настолько яркого колера, что дух захватывало.

– Я хворосту соберу, – сказал Ваня Воронин, подхватывая «калаш». А может, это был Митя.

– А хлеб мы взяли хоть? – встревоженно спросил Митя. Или Ваня.

– Две буханки! – успокоил его Михаил. – И по две банки «тушняка» на каждого. Хватит?

– Для начала сойдет! – ухмыльнулся Ваня. Или Митя.

Ерохин улыбнулся и, поправляя автомат, висевший на плече, побрел к воде. Волны набрасывались с шумом и откатывались, шурша, перебирая песок.

Быстро разувшись, Михаил ступил босыми ногами в теплую, словно подогретую воду и блаженно улыбнулся – волна, уносившая песчинки, струилась между пальцев, щекоча и лаская.

Ерохин, поглядывая на темневший восток, прошелся по берегу, не выходя из воды. Песок словно таял под ступнями, смываемый водою, и это тоже было приятно.

С востока могли нагрянуть бомбовозы, но это все будет завтра, потом, а пока шумел, ворочался океан да шелестели пальмы.

Мечта сбылась. Только одно омрачало маленькое счастье Ерохина, как ночь – восточный окоем. Рядом не было Тети Муси. С другой стороны, ее ни с кем не было. Это не то что успокаивало, но дарило надежду…

– Жрать подано! – провозгласил Воронин.

Дядя Миша улыбнулся и пошагал к разгоравшемуся костру.

«Благоухающая гавань»[310]

СССР, Маньчжурская АО, Порт-Артур. 27 сентября 1945 года

– Таким образом, товарищи, – бодро сказал замполит, – наш союз с Японией имеет характер временный, это вынужденная тактика. Как говорится, «враг моего врага – мой друг», хе-хе… А теперь я предоставляю слово профессору Селезневу. Товарищ профессор…

Селезнев походил на «всесоюзного старосту» Калинина – такой же седой, с усами и бородкой, только одетый в суконный темно-синий френч со значком парашютиста на груди. И носил он его так, что чувствовалась былая выправка.

Видать, не всю жизнь Селезнев за кафедрой провел…

– Добрый день… э-э… товарищи, – сказал профессор лекторским тоном и повернулся к большой карте Дальнего Востока. – Бывая в штабах, я, признаться, поражался неведению наших командиров, даже высшего ранга. Много, знаете ли, путаницы…

– Товарищ профессор… – слабо воззвал замполит:

– Критика никому еще не вредила, – парировал Селезнев и снова обратился к карте. – Коли уж наша армия и флот приступили к силовым акциям на Тихом океане, необходимо знать, что это за театр военных действий. На сегодня ограничимся Японией. Сами Японские острова вам, полагаю, известны, но основные недоразумения вызывают прочие территории, в разное время присоединенные к Стране восходящего солнца. Начнем с севера. Курильские острова и Сахалин. Мы привыкли считать их своими, отнятыми у нас японцами после войны 1905 года, но это не совсем так. Те же Курилы стали известны нам в самом конце XVII века. Между тем японцы исследовали их лет на пятьдесят раньше. Поэтому вам… э-э… товарищи офицеры, следует помнить название, данное японцами, – острова Тисима. Мы, правда, выговорили для себя остров Парамушир, но это не существенно. Тем более что японская сторона охотно пошла навстречу.

– Но мы же можем вернуть эти… Тисимы, – сказал с места майор Усенко. – Курилы то есть.

– Можем, – легко согласился Селезнев. – А зачем? Нам что, земли мало? Маньчжурия дала нам выход к незамерзающим портам в Желтом море, теперь мы круглый год можем принимать и отправлять грузы из того же Дальнего. А что мы забыли на Курилах? М-м? То-то и оно. Теперь – Карафуто. Или Южный Сахалин. Первое японское поселение на Сахалине появилось еще в 1679 году – это Отомари. Сейчас в Карафуто и на островах Тисима проживает полмиллиона японцев и айнов. Теперь двинемся немного южнее. Тёсэн. Так японцы называют Корею, ставшую, по сути, колонией. Корейскими землями самураи завладели тридцать пять лет назад, практически не воюя. Сначала они вели здесь «политику сабель», нынче продолжается «политика культурного управления». В Кейдзё, он же Сеул, был даже открыт императорский университет. Отмечу следующее: можно критиковать японских колонизаторов, но за время их правления экономика Тёсэн выросла втрое, построена широкая сеть больниц и школ, да и земли бывших монархов Корейской империи были конфискованы. Переходим к Тайваню, он же Формоза. Этим островом японцы владеют уже полвека. Надо ли говорить, что Тайвань является удобнейшим плацдармом для нападения на тот же Китай?

Полковник Челышев слушал с интересом. Завтра утром его соединению предстояло наведаться в Гонконг, недавно отбитую у японцев английскую колонию. Путь был не близкий, а главное, не бе-зопасный – гоминьдановцы не упустят случая поквитаться с ВВС РККА.

Именно поэтому лишь теперь, в конце сентября, и отдали приказ Авиации дальнего действия – подошли два авианосца, «Чапаев» и «Сверд-лов». Помогут.

Над Желтым морем в прикрытии поработают истребители 122-го гвардейского Будапештского, ордена Суворова III степени истребительного авиаполка. Затем они передадут эстафету «маленьким» из состава палубной авиации.

Егор усмехнулся. Задницу надрать англичанам всяким с американцами ему хотелось всегда. И вот желание исполнилось.

Идет война, но какая-то вялая, странная война.

Великая Отечественная вселяла тревогу и страх – уж слишком грозен был враг, опасен, умел, жесток. С немцами так просто не сладишь. А тут…

Ну, не было страха! Не было, и все тут. Или просто опыт пришел? А с опытом – уверенность?

Западные демократии всегда были и будут слабы. Нет в них того стержня, что скрепляет советский народ воедино. Чуть надавишь на Запад, и он сыплется, валится…

Сам Челышев не служил во Франции или в Италии, но знакомые рассказывали о тамошних вояках. Пришел немец, сказал: «Хенде хох!», и французики дружно задрали лапки. А уж партизаны каковы… Одно название. Плюнуть вслед машине гестапо считалось подвигом. Заметьте: не забросать ту машину гранатами, а плюнуть. В Советском Союзе даже дети постыдились бы считать подобную выходку геройством.

Задумавшись, Егор пропустил тот момент, когда политинформация закончилась. Все шумно задвигали стульями, он и выплыл из дум. И решил, что неплохо было бы выспаться. Завтра – в полет…

– По самолетам!

Поднявшись по легонькой лестничке, Челышев шагнул в тамбур бомбардировщика «Ту-10» и пробрался в кабину. За спиной гудели голоса борт-стрелков, рядом рассаживались второй пилот и штурман-оператор. Павло был скучен – он расстался с молодой женой. Расстался надолго, до самого вечера, или когда там удастся вернуться обратно…

– Экипажу доложить готовность.

– Второй пилот готов! – бодро отозвался Гришко.

– Штурман готов, – буркнул Ткачук.

– Бортмеханик готов, – сказал Андреев из своего закутка.

– Оператор РЛС «Кобальт» готов, – важно ответил маленький, щупленький Гияттулин.

– Радист готов, – донесся голос старшины Кибаля.

– От двигателей!

– Стартер подключился, обороты крайнего левого растут.

– Правые запущены.

Лениво раскручивавшиеся лопасти винтов убыстряли свое вращение, сливаясь в мерцающие круги. По самолету прошла дрожь.