Когда остров Яку проплыл внизу, потрепанный «Бокскар» остался в гордом одиночестве и врубил форсаж, решив исполнить-таки приказ.

Прямо по курсу показался остров Танегасима.

– Я – Варяг! Бьем эту сволочь!

Ударили пушки, исчерпывая боеприпас, но «Б-29» летел как заговоренный. Потом пушечные очереди все же стали действовать – остановился один мотор, за ним другой. Стеклянный нос бомбовоза был разбит.

– Живучий, зараза!

Бомбардировщик стал терять высоту, и в это время проявился маленький городишко на севере Танегасимы – Нисиноомоте.

Уж кому из уцелевших пилотов «Б-29» привиделось, что под ним Нагасаки, не ясно. Возможно, что ему было просто все равно, где отбомбиться.

Раскрылся бомболюк, и «Толстяк» полетел вниз.

– Я – Варяг! Группа, разворот! Уходим! Назад не смотреть!

«Мигари» развернулись, и Жилин мельком увидел «Бокскар», косо падавший в океан.

Истребитель уходил на форсаже, но до чего же медленно, до чего неспешно! Мотор ревел, толкая «МиГ», но то, что вскоре взойдет позади, догонит.

Иван ждал этого момента, и все равно он стал пугающей неожиданностью. Ослепительный, испепеляющий свет залил все вокруг, пригашивая солнце, а потом накатила воздушная волна.

Ударил гром громов, и тугой, раскаленный воздух отбросил обе эскадрильи – словно ветром подхватило опадающие листья.

«МиГ-9» ушел в кувырок, Жилин едва выровнял машину, мельком наблюдая чудовищный «гриб», что вздымался над Танегасимой, закручивая бешеный вихрь, клубясь, кольцом разгоняя редкие облачка.

– Бож-же мой… – сказал Северцев дребезжащим голосом.

Закоренелый атеист вспомнил имя господне…

Истребители уходили все дальше на юг, но зловещий силуэт продолжал висеть в небе, распухая все больше, все дальше простирая колоссальную тень.

Иван хмурился. Немного напрягала мысль о том, какую дозу он хватанул, но куда больше портило настрой иное соображение: все-таки не уберегли они людей от атомной бомбы…

Конечно, Нисиноомоте – не Нагасаки, жертв тут будет на два порядка меньше, но когда считаешь жизни человеческие, паршивая выходит арифметика.

На палубу авианосца Жилин сел первым, приказав тщательно окатить самолет водой – во избежание. Счетчик Гейгера щелкал так себе, не слишком угрожающе, но береженого бог бережет.

Последним вернулся «Су-12» – пилот разведывательного самолета выглядел бледно.

– Все снял, товарищ маршал, – сказал он глухим голосом, – все как есть. И спасибо вам огромное, что про глаза напомнили. Как эти гады бомбу сбросили, так я камеру включил, а сам зажмурился и отвернулся. Ох, и вспышечка была… Я, когда самолеты перегонял по Алсибу, видел, как вулкан на Камчатке извергался. Сейчас похоже было, только еще страшней…

Все посмотрели на север.

– Так они и по нам могут шваркнуть, – пробормотал Алхимов.

– Пусть только попробуют, – сказал Жилин.

СССР, Порт-Артур, 15 сентября 1945 года

Два дня спустя «Правда», «Известия», «Юманите», «Унита», «Нойес Дойчланд» и даже буржуазная «Фигаро» вышли с потрясающими фотографиями на первых полосах, иллюстрировавшими бомбежку Танегасимы.

Семнадцать тысяч человек сгорело в адском пламени, ни в чем не повинных рыбаков и крестьян. Сильнее всего воздействовал на сознание не ядерный гриб, а фото маленькой японочки, прелестной четырехлетней малышки, что плакала от боли и страха.

Кроха была приговорена – атомный распад изувечил дитячий организм, наградив раком легких. Никакие врачи не могли помочь сиротинушке – к концу недели Фумико умерла.

Молчала «Таймс», молчала «Вашингтон пост», но жилинские подсказки не пропали даром – СССР первым начал информационную войну. Тем более что врать не было нужды – правда была настолько отвратительна и мерзка, что не требовала сочинительства.

Показания летчиков со сбитых «Б-29» добавили кошмара – в Пентагоне планировали сбросить две бомбы, в зависимости от погодных условий, на японские города. В списке целей числились Хиросима, Нагасаки, Ниигата, Кокура, Йокогама и Киото.

Правда, Верховное главнокомандование не объявляло о том, что именно советские авиация и флот сбили американские самолеты.

А никто и не спрашивал…

Выступление Сталина по радио, в котором он заклеймил «новое военное преступление американской военщины», стало еще одной сенсацией, ибо вождь сказал: «Советские войска не воюют с женщинами и детьми. Гитлеровцы бомбили мирные советские города. Американцы с англичанами поступают так же, как фашисты. Советскому народу не нужны такие союзники».

Иосиф Виссарионович, обходясь без дипломатических расшаркиваний, прямо назвал преступников – президента США Трумэна, а также Черчилля, еще той осенью договорившегося с почившим Рузвельтом об атомной бомбардировке Японии.

Группы советских оккупационных войск в Германии, Италии и Франции были приведены в повышенную боеготовность. В воздухе запахло грозой.

В середине июля представители СССР и Японской империи встретились на палубе линкора «Нагато», где и подписали договор о мире и сотрудничестве. Там же находился и сам микадо – император Хирохито лично наградил маршала авиации Рычагова орденом Восходящего солнца.

Уже к августу все на Дальнем Востоке завертелось и закрутилось – ядерный взрыв будто подстегнул японцев.

Императорская армия оставила Индокитай и Бирму, вывела части с тех завоеванных территорий, которые имели второстепенное значение. Япония копила силы, а уже в августе на аэродромы в Токио, Йокогаме, Осаке, Ниигате были переброшены десятки бомбардировщиков «Пе-8» и «Ил-4», сотни истребителей «Ла-5» и «Ла-7», штурмовиков «Ил-2».

Во Владивосток и Дальний стали прибывать составы с танками «Т-34-85» и «ИС-2», с орудиями и пулеметами, с тысячами автоматов ППШ.

Устаревшее и не шибко-то нужное оружие было не жалко отдавать – станет ли Япония надежным союзником, неизвестно, но вот задать хорошую взбучку Америке с Англией Страна восходящего солнца все еще была способна.

Разумеется, Вашингтон с Лондоном тоже времени не теряли – эмиссары англосаксов зачастили в Чунцин, временную столицу гоминьдановского Китая. Танки «Шерман» и «Валлентайн», самолеты «Аэрокобра», «Киттихоук», «Харрикейн», «Мустанг» – много военного добра досталось Чан Кайши. Националисты тут же этим воспользовались, снова начав разборки с коммунистами Мао Цзэдуна, но вот помощь от Советского Союза иссякла – Сталин прекратил поставки оружия маоистам, прознав о будущих хунвейбинах и полпотовцах.

Само собой, американцы, щедро снабжая Гоминьдан, меньше всего думали о китайских «комми» – они подталкивали Чан Кайши к войне со Сталиным.

И когда проверенные НКВД делегаты Всеманьчжурской ассамблеи дружно обратились с ходатайством в Верховный Совет СССР принять Маньчжурию в состав Советского Союза на правах автономной области РСФСР, китайцы и сами зашевелились.

Начались пограничные конфликты. Правда, РККА гасила их жестко – артиллерией и бомбардировками с воздуха. Надежды на «пятую колонну» были обоснованны, но и НКВД не дремал.

Отряды ОМСБОН, не дававшие житья фашистам в немецком тылу, вплотную занялись хунхузами и прочими бандформированиями – опыт был. В 43-м бандеровцев или прибалтийских «лесных братьев» не этапировали в Сибирь, а кончали на месте. Находили и уничтожали.

Каждый божий день бойцы Отдельной мотострелковой бригады особого назначения вызывали по радио истребители и бомбардировщики, чтобы разгромить очередную тайную базу «краснобородых»[307] в тайге или лагерь гоминьдановцев.

СМЕРШ выполнял и перевыполнял план по отлову шпионов – в Харбине, Гирине, Мукдене хватало «рыцарей плаща и кинжала».

В начале сентября три девятки тяжелых бомбардировщиков «Пе-8» с красными кругами-хиномару на крыльях покинули аэродромы Итами и Фусса. Каждый из них нес в утробе бомбоотсека по четыре полутонных ФАБ-500 и еще пару «тонок» на внешней подвеске.