Демидов покачал головой в бессильном понимании того факта, что «Миядзаки» обречён. Собственно, даже вместе с «Печенегом» и остальными сингапурскими стационерами он тоже не имел шансов на успех. Хотя…

— Мины пошли, — разглядел глазастый старший офицер. — Кстати, господа, а почему ниппонцы до сих пор не ставят подводные аппараты? Один осколок… и пишите письма.

— Традиции, — ответил Рудневу Ульянов. — Тем более они утверждают, будто подводные минные аппараты отжирают целый узел скорости.

— Какой бред вы повторяете, Владимир Ильич! — возмутился командир «Печенега». — Согласно последним исследованиям боярина Крылова и думного дьяка Макарова…

— Они взлетели! — прервал начинающуюся лекцию старший офицер. — Ей богу, Симеон Никитович, они взлетели!

Руднев в ажитации, более приличествующей выпускнице Смольного, чем боевому офицеру, колотил биноклем по лееру мостика, заслужив укоризненный взгляд думного дворянина второго ранга и справедливый упрёк:

— Ну что же вы так кричите, Всеволод Фёдорович? И кто взлетел, ниппонцы что ли? Каким образом, если современная наука доказала невозможность полёта механизмов тяжелее воздуха? Всё-таки броненосный крейсер, а не воздушный змей…

— Мины самоходные взлетели, Симеон Никитович, — пояснил не отрывающийся от бинокля Ульянов. — Мины суть механизмы глупые, и потому не подозревают о последних научных изысканиях.

Тем временем игнорирующие выводы учёных самодвижущиеся мины Черноголовского набрали высоту около двух морских вёрст, и с хорошо слышимым на расстоянии завыванием устремились вниз. Первая ударила в носовую башню головного броненосца, а вторая воткнулась ему же в среднюю трубу. Взрывы, ослепительно яркие и чем-то даже красивые, уже нельзя было списать на неизбежные в море случайности.

— Так не бывает… — немного растерянно произнёс Демидов и достал из кармана часы. — За восемь минут потоплено три броненосца и ещё у одного сбит ход.

— Ниппонцы ещё не стреляли толком, — заметил Ульянов. — Не удивлюсь, если сейчас…

Подтверждая слова Владимира Ильича, дружно рявкнули шестидюймовки ниппонского крейсера, и Ульянов перекрестил улетающие вдаль снаряды. И то ли благословление старшего артиллерийского офицера помогло, то ли по какой другой причине, но в залпе восьми орудий не случилось ни одного промаха. Ранее пострадавший «Вицлипуцли» получил четыре попадания в районе ватерлинии и сейчас медленно заваливался на правый борт, а другому броненосцу оторвало нос, и он мгновенно нырнул под воду, будто не серьёзный корабль солидного водоизмещения, а речная баржа без водонепроницаемых переборок.

Кстати, несколько лет назад известный сочинитель Юлий Петрович Верный в своём романе давал описание подводного корабля, но это явно не тот случай. Да и можно ли всерьёз воспринимать бредовые измышления подозрительных писак? Прожект потаённого судна ещё при государе Василии Шестом признан откровенным жульничеством, и все изобретатели оного незамедлительно подвергаются арестованию и высылке под надзор приставов в каменистые пустыни Анатолийского удельного княжества.

— Матерь божия! — Ульянов перекрестился, увидев спускаемый последним ацтекским броненосцем флаг. — Господа, кто-нибудь знает, что это такое сейчас произошло?

— Я знаю, — тоже перекрестился обычно бравирующий своим атеизмом старший офицер. — Это чудо господне, и никак иначе.

Восемь часов спустя. Там же.

— Вы поймите, Симеон Никитович, я не мог не выполнить приказ любимой внучки самой Аматерасу-о-миками!

— Да я не в упрёк, Михайло Нарутович! Мне просто интересно, как вы могли дать сорок узлов с разобранными машинами.

— Сорок семь, Симеон Никитович.

— Тем более я сгораю от любопытства.

— Божественная принцесса Илия сказала, что машины не должны меня беспокоить, и что готова лично оторвать руки инженерам, спроектировавшим мой крейсер.

— Сурово, Михайло Нарутович.

— Божественная принцесса сурова, но справедлива. Но вот её нэко…

— Кто?

— Иван Васильевич Нэко, кот любимой внучки Аматерасу-о-миками.

— Тоже божественный?

— Сомневаюсь, Симеон Никитович. Этот кот — сущий безобразник, похабник, охальник и матерщинник.

— Так это он командовал вашей артиллерией?

— Он самый. И минные аппараты тоже наводил собственноручно. То есть, собственнолапно.

— Но ведь сказка же, Михайло Нарутович?

— Я бы тоже так подумал, если бы не видел своими глазами.

— И всё равно непонятно…

— Поступки божества непостижимы человеческим разумом, Симеон Никитович.

— Не буду спорить, Михайло Нарутович. Но после боя с ацтеками они куда подевались?

— Кто?

— Ну не ацтеки же? С теми как раз всё понятно. Я интересуюсь, куда пропала ваша божественная принцесса и её кот-матершинник.

— Ушли в зелёное зеркало.

— В каком смысле?

— В самом прямом. На палубе появилось светящееся зелёное зеркало, и божественная принцесса Илия ушла в него вместе со своим нэко. Но напоследок персонально благословила унтер-самурая Исороку Ямамото на борьбу с какими-то пиндосами.

— И что бы это значило?

— Я бы тоже хотел это знать, Симеон Никитович!

Где-то вне времени и пространства.

— Ты не представляешь, друг мой, как я устал.

— Не представляю. Демиурги не устают.

— Это при сотворении миров мы не устаём, а я… а я… А мне только что пришлось объединить четырнадцать вселенных!» Ты представляешь, друг мой? И это всё из-за какой-то там девочки из третьестепенного мира.

— Что мешает тебе решить эту проблему? Направь астероид, устрой потоп, или просто вычеркни линию жизни этой девочки из книги судеб.

— Пробовал, не получается.

— Это как?

— А вот так! Не получается, и всё! Не вычёркивается она.

— Тогда нужно послать жалобу к Престолу Творца.

— Посылал.

— И..?

— Если ответ «Отъебись, придурок!» можно считать ответом, то я его получил.

— И что делать?

— А я знаю?

— Но ты же не собираешься бросить всё и уйти в монастырь имени себя в нулевом мире?

— В эталонном…

— Хорошо, пусть в эталонном. Но ты не собираешься? Мне, как официальному антагонисту…

— Не собираюсь.

— А вот за это прими благодарность.

— Но эта девочка меня пугает!

— И что ты планируешь делать?

— Ничего.

— То есть, как ничего?

— А вот так! Как говорит Творец — отъебись, придурок!

— А если…

— Никаких если! И вдруг кто-то непонятливый…

— Понял! Как есть понял! И никакой инициативы!

В следующий раз портал открылся на детской площадке среди панельных девятиэтажек в неизвестном городе. Окна верхних этажей подсвечивало восходящим солнцем, деловито суетились воробьи в цветущих вишнях…

— Ага, — демон осторожно запрыгнул на раскрашенную в яркие цвета карусель. — На дикое средневековье не похоже, что уже очень хорошо.

— Я бы не сказала, что мы только что были в средневековье.

— У японцев оно всегда, — отмахнулся кот. — Даже когда космические корабли бороздят просторы Большого театра. Кстати, а тебе не нужно переодеться? Шёлковое кимоно и драгоценности не очень сочетаются с панельными многоэтажками.

— Пожалуй, — согласилась принцесса, и попыталась найти хоть какую-нибудь привязку по времени. — А что сейчас носят? Ванька, какой сейчас год?

— Тысяча девятьсот восемьдесят пятый, — ответил кот. — Наколдуй себе джинсу с кроссовками и не забивай голову пустяками.

— Откуда ты узнал?

— Это элементарно, Ватсон! Коты энергетически завязаны на мировой эгрегор и способны получать информацию из ноосферы путём слияния с космосом.

— Гонишь?

— Гоню, — кивнул Иван Васильевич. — Вон туда посмотри.

Илия повернула голову и увидела растянутый между домами транспарант — «Сорокалетию Великой Победы — наши трудовые подвиги!»