— Ты, командир, у нас сейчас чуть ли не самый завидный жених на Москве, — пошутил на вчерашнем привале Митька Одоевский. Потом подумал, и уточнил. — После государя-кесаря и князя Андрея Михайловича.

— Ну ты и скажешь, — засмеялся Маментий. — Куда мне вместе с ними в один ряд?

— А что такого, командир? Денег у тебя сейчас в достатке, чином не обделён в наших-то невеликих летах.

— Вот пусть они сначала женятся, а я уж опосля.

— За государем дело не станет. Вот как император Касим дочку…

— Так у него же одни сыновья?

— Пусть старается. Обещал дочку отдать за государя-кесаря? Хоть в лепёшку расшибись, а обещание выполни! — заявил Одоевский. — Вот с князем Беловодским так не выйдет, старый он уже. Ходят слухи, будто самого Христа видел, да не просто видел, а вино с ним пил.

— Коньяк, — уточнил Маментий, немного слышавший о вкусах Андрея Михайловича. — Коньяк он пьёт, но что за напиток и откуда привозят, того не знаю.

— У себя в Беловодье и берёт, — пожал плечами Дмитрий. — Только в Святом писании говорится о превращении воды именно в вино.

— Да, — подхватил Фёдор Ряполовский. — За полторы тысячи лет что он у тех баб не видел? Небось саму царицу Савскую… хм… того-этого.

— Так она же с царём Соломоном?

— Ну ты сравнил, командир! Кто такой этот Соломон против Андрея Михайловича? Насекомое он существо!

С Фёдором согласились. А дальнейший разговор свёлся к тому. Что каждый из дружинников предлагал десятнику в жёны какую-нибудь из своих родственниц подходящего возраста, а остальные сопровождали предложение ядовитыми замечаниями. Впрочем, никто не обижался, потому что досталось примерно всем поровну. Молодёжь безжалостна к чужим недостаткам, даже если это недостатки родственниц. Эта тощая, эта сварливая, это до серебра жадная, а эта… не приведи Господь так оголодать!

Лишь Влад Басараб не принимал участие во всеобщем зубоскальстве, что не осталось незамеченным кардиналом Колонна. Сегодня с самого утра толстый боров пытается заговорить с Дракулом на латыни, которой волошанин владеет как бы не лучше самого святоши.

— Чего хочет? — улучив момент спросил Маментий.

— Пищалями интересуется. Не верит, что они без промаха на триста шагов бьют, и просит показать.

— Небось ещё и с глушителем просит показать?

— Намекает, да.

— А ты покажи, только не за просто так, а за хорошие деньги.

— Денег у него нет, мы же его дочиста обобрали, — усмехнулся волошанин.

— Тогда хрен ему по всей морде, — махнул рукой Маментий и потерял интерес к посланцу крестоносцев. — Понаберут кардиналов по объявлениям…

Однако Гонзаго Колонна не оставлял попыток выведать у проклятых схизматиков хоть что-нибудь. Хоть самую малость, способную принести пользу Крестовому походу и Святому престолу. Курочка по зёрнышку клюёт, а весь двор… Нет, не так, настоящая курочка приносит золотые яйца!

Только как разговорить этих чёртовых московитов? Или стоит набраться терпения и дождаться встречи с теми, кто и знает больше и вправе принимать решения? Святому престолу есть что предложить в обмен на эти знания — золото никого не оставит равнодушным. И не только золото! Признание за правителем Московии королевского титула… или даже императорского. Разве кто способен устоять перед искушением потешить гордыню? Вот именно! Алчность и гордыня суть вернейшие союзники Святого престола. Ему ли, кардиналу Гонзаго Колонна не знать толк в этих грехах…

Но кто они, эти люди, имеющие право на принятие решений и власть на претворение их в жизнь? В сказку, что юный государь-кесарь Иоанн Васильевич настолько мудрый и решительный, кардинал не верил изначально. Ну не бывает так, чтобы за спиной малолетнего монарха не стояли советники, фактически и управляющие государством. Но кто они?

Неведомый герцог из неведомого Беловодья? Откуда он вообще появился и где расположено его герцогство? Всем известно, что Московия является частью Великой Тартарии, а та находится на краю света. Потом только великая пустота, псоглавцы, каракитаи, индусы и прочие чудовища, существующие лишь попустительством господним. Однако по достоверным данным неведомый герцог пёсьей головы не имеет, хотя в остальном суть настоящий демон. А кто ещё может предложить ввести государственную монополию на торговлю мехами, воском и пенькой, как не злокозненное порождение адской бездны?

Да, может быть он и есть тот советник. Или и за его спиной стоят не любящие выходить на свет таинственные кукловоды?

А вот второй человек несомненно влияет на малолетнего кесаря Московии и принимает за него решения — воспитательница боярыня Полина Дмитриевна Морозова. Жуткая женщина, которую Святой Престол уже неоднократно пытался перетащить на свою сторону. Увы, но все попытки закончились полной неудачей, а часть посланных на тайные переговоры людей вообще пропала без вести, в том числе и племянник кардинала Алонсо де Борха — подающий большие надежды Родриго де Борха. Остаётся надеяться, что сей достойный юноша не посрамил чести испанских идальго и умер с достоинством, не наговорив под пытками слишком много.

— Бабуля, ты как хочешь, но я этого будущего гения медицины у тебя заберу. Этот алмаз при достойной огранке станет настоящим бриллиантом!

— Вадик, не говори красиво, — поморщилась Полина Дмитриевна. — Твой пафос можно на хлеб намазывать.

— Извини, — смутился Вадим Кукушкин. — Но этот паренёк настолько хорошо разбирается в основах медицины, что…

— В ядах он разбирается, — усмехнулась Полина Дмитриевна. — И это у него наследственное. Нет, Вадик, это не просто паренёк, это, между прочим, будущий Папа Римский.

— Да и хрен бы на них, — отмахнулся Кукушкин. — Выберут себе нового. Мне Родриго показался вполне приличным человеком, таких Папами не выбирают.

— Это пока молодой. Но пройдёт какое-то время, и приличный человек Родриго Борджиа станет Папой Александром не помню с каким номером и получит почётное прозвище «Аптекарь Сатаны».

— Да? — искренне удивился Вадим. — Так это тот самый Борджиа? Там более он мне нужен.

— Зачем?

— Да мало ли… — пожал плечами Кукушкин. — Но в основном по медицинской части. А если хочет, то и по церковной.

— Хороший человеческий материал, говоришь?

— Окрестим, и всего делов. Во всяком случае, религиозного фанатизма в нём не больше, чем в нашем Евлогии — такой же прохиндей, только помоложе.

— Под твою ответственность?

— Да, под мою.

Кардинала Гонзаго Колонна вывел из раздумий пребольнейший тычок под рёбра. Тот самый кривоногий московит, прекрасно владеющий латынью, на неё же и произнёс, вставляя непонятные слова явно татарского происхождения: