Судоплатов подумал, что уже давно не воспринимает себя стариком. Из памяти ушли немощь и дряхлость. Вернее, впечатления отошли в прошлое, размылись, стали как будто чужими. Старость воспринималась как болезнь. Мало ли какая хворь одолеет. Но теперь-то он выздоровел…

Павел усмехнулся и покачал головой – совершенно из головы вылетело. Ровно неделю назад, 7 июля, у него был день рождения. Вот только как считать? Тридцать четыре ему стукнуло или девяносто? Телу – тридцать с хвостиком, душа – втрое старше…

Судоплатов оглянулся – его товарищи сосредоточились на своих переживаниях, или просто отдыхали по старому солдатскому правилу. Муха первым не выдержал всеобщего молчания.

– Анька позапозавчера приняла сводку Сов-информбюро, – сообщил он. – Наш адмирал, это который Кузнецов, вывел в море линкоры! Оба – «Октябрьскую революцию» и «Марат»[202]. И еще два крейсера – «Киров» и «Ворошилов».

– Там еще третий был, «Максим Горький», – добавил Трошкин, – только он на мине подорвался. Чинится сейчас.

– Ну да. Не, линкоры – это сила! Они сначала к Риге ходили, там отметились и пошли к Мемелю – это там, где наши подлодки «Адмирала Шеера» торпедировали. А навстречу еще один такой же, точь-в-точь, «Дойчланд» называется. Ну, и наши ему врезали, как полагается!

– Потопили?

– А как же!

– Они еще «Эмден» пустили ко дну, – дополнил Трошкин. – Только это легкий крейсер.

– Ну и что, что легкий? Главное, что потопили! От самолетов еле ушли. Сейчас, наверное, в Кронштадте уже…

– Данила, – улыбнулся Судоплатов, – тебе надо было в краснофлотцы идти.

– А что? Я не против! Просто вышло так вот, как есть.

– Морячки – молодцы, конечно. А то так и стояли бы, пока их Люфтваффе не доконала.

– Конечно!

Тут из кабины пилотов выглянул штурман и крикнул:

– Подлетаем!

Прыгать с парашютом не пришлось – летчики посадили самолет на поле, ориентируясь по кострам, разожженным подпольщиками из Могилева. Подполье же доставило и транспорт. Подобная помощь была обещана заранее, но Судоплатов рассчитывал на телеги, в лучшем случае – на грузовик, а «Комитет содействия Красной Армии» подал роскошный «Хорьх», отбитый накануне.

«Судоплатовцы», переодетые в немецкую форму, устроились с комфортом. Откинув кожаный верх, решили прокатиться с ветерком. Судоплатов сжал зубы – в это самое время фрицы штурмовали Смоленск…

Убийство Гудериана обязательно внесет сумятицу, но ненадолго. Тут не в этом выгода. Просто надо дать понять гитлеровцам, что никто из них не застрахован, что они все внезапно смертны.

Гудериана в Нюрнберге не судили, он там проходил свидетелем – западные «партнеры» помогли Быстроходному Гейнцу спастись от виселицы. Но разве не его танки рвали гусеницами советскую землю? Не по его приказу штурмовали Брестскую крепость? Впрочем, самое главное «обвинение» заключается в том, что Гудериан реально талантливый военный. Даже когда его лишат командования за строптивость, он принесет много пользы танковым войскам Германии. Нет уж, пусть лучше немцы делают свои «панцеры» с недоработками!

…До Горок, где располагался командный пункт 2-й танковой группы, было недалеко, но дорогами попользоваться не довелось – все подъезды были перекрыты патрулями. В одиннадцатом часу диверсанты заняли позиции на шоссе, ведущем от Смоленска. Муха постарался – заминировал проезд. Шереметев и Ермаков засели с пулеметами по обе стороны шоссе. Судоплатов и Трошкин ждали «гостей» чуть дальше по дороге, сидя в «Хорьхе». Это было рискованно, но машина и форма собьют врага с толку, хотя бы в первые секунды, а дальше будет видно – в буквальном смысле.

Примерно без четверти одиннадцать послышались звуки моторов – к засаде подъезжал легковой «Мерседес» под эскортом трех мото-циклов с пулеметчиками. Еще один – связной – мотоциклист ехал рядом с легковой маши – ной.

«Он! Это он! Больше некому!»

Павел открыл дверцу и вышел из машины. Когда встречная приблизилась, он включил фары, высветившие небольшой кортеж. От неожиданности один из мотоциклов вильнул, задевая борт «Мерседеса», на другом же среагировали иначе – стрелок вцепился в пулемет, готовясь открыть огонь.

Однако «менты» его опередили – два трофейных «MG-34» продолбили, скидывая водителя, и мотоцикл перевернулся. В следующий момент взорвался фугас – мощный огненный столб плавно приподнял «Мерседес» и, словно утратив силу, уронил его. Мины хватило и одному из мотоциклов. Связного положил Трошкин, скосив того из автомата, а Судоплатов подбежал к горящему «Мерседесу». Водителя убило сразу, а вот пассажир был еще жив.

Увидев его, Павел повеселел – Гейнц Гудериан, собственной персоной!

– Хильфе… – прохрипел Быстроходный Гейнц. – Хильфе…

– Найн, – ответил Судоплатов и выстрелил генерал-полковнику в голову.

Из воспоминаний Г. Гудериана:

«13 июля в главном командовании сухопутных войск вдруг возникла мысль повернуть 2-ю танковую группу на юг или юго-восток. Основанием для такого решения явилось успешное развитие хода боевых действий на фронте группы армий «Юг», которая вышла на Днестр.

Одновременно в этот же день главное командование сухопутных войск занималось африканской кампанией Роммеля, а также разработкой планов проведения операций через Ливию, Турцию и Сирию в направлении к Суэцкому каналу. Была начата более детальная разработка операции с Кавказа по направлению к Персидскому заливу.

Главное командование сухопутных войск разрабатывало в этот день предварительные планы дальнейшего распределения сил и состава группировок, которые должны были остаться на востоке в качестве оккупационных войск. В связи с этим был пересмотрен состав германских сухопутных войск в Европе после завершения «плана Барбаросса», а также изучались планы реорганизации и возможного сокращения армии (на 60–80 дивизий).

Замысел главного командования сухопутных войск заключался в том, чтобы уничтожить имеющиеся или вновь создаваемые силы противника и посредством быстрого захвата важнейших индустриальных районов Украины, районов, расположенных западнее Волги, а также Тулы, Горького, Рыбинска, Москвы и Ленинграда, лишить противника материальной базы для восстановления своей военной промышленности.

Такая цель на северо-востоке, как Ленинград, должна была быть достигнута во что бы то ни стало для того, чтобы получить возможность организовать из Швеции по Балтийскому морю снабжение группы армий «Север».

…К вечеру 9 июля 14-й гаубичный артиллерийский полк, приданный 14-й танковой дивизии под командованием полковника Васильева, и 220-я стрелковая дивизия вышли на рубеж Вороны – Фальковичи, где были отрезаны немцами от основных сил. 11 июля окруженцы перешли к обороне Лиозно, что в сорока километрах от Витебска, на реке Мошна. 12 июля войсковая группа, переподчиненная командиру 34-го стрелкового корпуса 19-й армии, заняла и удерживала противотанковый район у станции Лиозно, а с рассветом 13-го на рубеже Вороны – Поддубье вела бой с танками и пехотой противника, после натиска которого подразделения 14-й танковой дивизии отошли.

В это время 14-й мотострелковый полк и 14-й гаубичный артполк во взаимодействии с частями 220-й стрелковой дивизии наступали на Витебск. Они овладели селом Еремеево, но, не выдержав танковых и воздушных атак, начали отход к Лиозно. Последующие два дня, 14-го и 15-го числа, 14-й мотострелковый и 14-й гаубичный вели упорный бой восточнее Лиозно, но вследствие больших потерь отошли на север и на юг. К утру 16 июля 14-я танковая дивизия, находясь в окружении, вышла из подчинения 34-го стрелкового корпуса и вошла в состав 7-го мехкорпуса 20-й армии, которым командовал генерал Виноградов.

…Старший лейтенант Яков Джугашвили, командир 6-й артбатареи 14-го гаубичного полка, занял позицию в одиннадцати километрах от Лиозно.