— Луша, наш гость испробовать макароны по-флотски желает! Но с говядиной или бараниной. Ему для дела вкус надобно знать.

— Сделаем, боярин Шевкет, непременно сделаем, — кивнула стряпуха. — А не желает ли гость пока сорокалетнего мёду испробовать?

Татарин подумал, и согласился:

— А вот это правильно! А то сидим как, блядь, нерусские!

Глава 1

Есть просьбы, которым невозможно отказать даже при всём желании. Личный звонок президента с просьбой встретиться у него на даче и посидеть в неформальной обстановке как раз из таких. Хотя, честно сказать, Андрей Михайлович попытался отказаться от такой чести, и сам пригласил высокого гостя к себе в Любимовку. Не получилось. Президент рассмеялся, и сказал, что в Любимовке он был уже дважды, а сейчас хочет проявить ответное гостеприимство. Так пришлось выезжать.

И вот сейчас потрёпанная жизнью Нива неторопливо пыхтела по трассе в сторону Москвы. Не то, чтобы Самарин не любил быструю езду, но считал сотню километров в час достаточной скоростью для короткобазной машины, где под капотом стоял вовсе не родной движок, да и вся Нива была переделана в угоду проходимости, а не скорости. Улита едет, когда-то будет…

Что же до внешнего вида и общей потрёпанности, так оно и правильнее — не стоит выделяться в общем потоке всяким там хромированием, тонированием, и блестящей полировкой краски. Чем незаметнее, там лучше. А то остановят торговцы полосатыми палками, и объясняй им, зачем над задними сиденьями огромный люк из бронестекла, и кронштейн для пулемёта на крыше. И сам пулемёт всегда в багажнике в аккуратном чехле прикрыт старым ковриком с весёленьким рисунком. Придётся доставать и размахивать удостоверением и разрешением, подаренными ещё в прошлом году лично министром обороны, а это лишняя реклама. Кому оно надо?

В этом мире Светлейший князь Самарин старался жить скромно, никогда не лез в первые ряды и на первые роли, и даже награды в большинстве своём получал на закрытых мероприятиях. Не так много наград, но две Красные Звезды и орден Красного Знамени есть не у всякого, да ещё от ныне действующего президента на самой заре его правления получил «мужика».***

***Армейское прозвище «Ордена Мужества»***

В другом мире, конечно, приходится верхом на белом коне и с сияющим мечом в руке… Не совсем так, на наруководился и накомандовался по самое немогу. Но там и ситуация другая, там вообще стоял вопрос выживания государства. Пришлось вылезать на первые роли.

Андрей Михайлович время от времени поглядывал на навигатор на предмет пробок впереди, и размышлял о причинах, по которым он понадобился для приватной беседы. В то, что по нему соскучились и просто хотят поболтать за шашлыками, не верилось никак. Финансовые вопросы? Это вряд ли — от пятисот до семисот миллионов годового оборота вовсе не уровень интереса главы государства. Тем более сделки прозрачны и насквозь законны, и закупается самое простейшее, частью устаревшее на столетие оборудование, и металл. В основном железо, сталь и медь. Президенту не интересно.

Остаётся одно…

Да, остаётся одно — руководство страны наконец-то решило признаться во владении информацией об иномирном портале, и хочет свою долю. В самом деле, не верят же они в версию о свихнувшемся на старости лет реконструкторе, решившем построить средневековье в отдельно взятом районе Владимирской области? Только что потребуют? В смысле, попросят. Если долю в лечении и оздоровлении иностранных политиков и бизнесменов, с соответствующим подсаживанием на крючок обещанием при хорошем поведении продлять жизнь неоднократно и неограниченно, то одно дело, а если…

А вот если предложат поделиться территориями, то это гораздо хуже. Дело даже не в самих землях, хотя их тоже жалко будет отдавать, а в людях, которыми эти территории заселят. Сам Андрей Михайлович перетащил в пятнадцатый век больше пяти тысяч человек из числа безнадёжных инвалидов и престарелых ветеранов, но почти сотню пришлось сактировать в первый же год. Личная храбрость и награды отнюдь не гарантия моральной чистоплотности, и шестьдесят два сактированных расстались с жизнью из-за непомерного хапужничества, внезапно вспыхнувшего в новых условиях. Гребли под себя серебро и золото, драгоценное оружие и меха, да так, что местные диву давались. И со снисходительной усмешкой реагировали на замечания и предупреждения, полагая себя незаменимыми специалистами. Но незаменимых, как известно, не бывает, а подходящую стенку при желании можно найти даже в чистом поле.

Ещё тридцать шесть человек составили четыре заговора по перехвату власти, и даже пытались воздействовать на юного государя-кесаря Иоанна Васильевича приёмами нейролингвистического программирования. Последнее и стало той каплей, что переполнила чашу терпения Светлейшего князя Самарина. Интригуешь? Так интригуй прилично, без этих вот мозгокрутных штучек и заказных убийств. Этих не стали расстреливать, а повесили с объяснением вины прилюдно, несмотря на все прошлые заслуги.

— Засада, однако! — вслух подумал Андрей Михайлович, и следом выдал длинную непечатную фразу.

Будто отреагировав на пароль, тут же пискнул навигатор, и приятный женский голос сообщил, что сразу за Старой Купавной начинается пробка, которая тянется через Балашиху, через всю северную половину МКАД, и заканчивается только после выезда с кольцевой. И это в пятницу днём, когда все машины должны ехать из города? Впрочем, это же Москва, и на неё даже законы физики вместе с остальными законами не всегда распространяются.

Свернуть влево, а там через рыбные пруды к Новой Купавне и Железнодорожному? Да, пожалуй, там и стоит сделать — вдоль забора завода минваты в Железнодорожном есть шикарная грунтовка, которая потом выходит мимо Реутова на Люберцы. От Люберец до метро, оставить машину на парковке, а с противоположной конечной взять такси до Барвихи. Неплохая, в принципе, идея. Времени, во всяком случае, сэкономит немало.

Едва только свернул с основной трассы влево, как зазвонил телефон, высветив незнакомый номер. Андрей Михайлович дотронулся до гарнитуры в левом ухе и ответил:

— Самарин слушает.

— Федеральная Служба Охраны, капитан Абдулкеримов. Мы в белой Тойоте двести метров позади вас, товарищ полковник. Меняете маршрут?

— А ты видел, что впереди творится, капитан? Или есть какие-то другие предложения?

— Вызвать вертолёт, товарищ полковник, а вашу машину мои люди пригонят на место чуть позже.

Тащиться в пятничном душном и суетливом метро через всю Москву не хотелось, но Самарин всё равно отказался:

— Машину твоим людям отдать, капитан? Личный автомобиль, между прочим, такая же интимная вещь как трусы, жена или зубная щётка, и отдавать их куму-то попользоваться на время просто неприлично.

— Э-э-э…

— Алфавит забыл, капитан?

— Никак нет, товарищ полковник! Ищу на карте подходящую парковку, где можно оставить вашу Ниву, и где сядет вертолёт. Насколько мне правильно рассказали, сигнализация у вашей машины надёжная?

— Что есть, то есть, — хмыкнул Самарин. — Давай, капитан, вызывай вертушку к рыбхозу, там как раз площадка подходящая.

— Есть вызывать, товарищ полковник, — откликнулся капитан Абдулкеримов, и отключился.

А сигнализация и в самом деле на Ниве хорошая. Андрей Михайлович вложил в активную защиту машины столько, сколько она сама не стоила до модернизации. Это сейчас под потускневшей и искусственно состаренной краской прячется титановый кузов, подвеска и мосты сделаны по индивидуальному заказу на заводе «Гидромаш»***, а стёкла не пробиваются в упор автоматной пулей. Ну и движок мощностью в сто восемьдесят лошадей под капотом можно даже не упоминать.

***Нижегородский завод «Гидромаш» делает авиационные шасси и гидроцилиндры для тяжёлой техники. В том числе для Эйрбаса и Либхера***

На появление кого-либо в полуметре от Нивы сигнализация предупреждающе рычала, на попытку прикоснуться к кузову или стёклам больно била электричеством, а уж за хватание ручек наказывала разрядом, сравнимым по мощности с хорошим электрошокером. Не до всех доходило, и особо одарённые мстители брали в руки бейсбольные биты, обрезки водопроводных труб или строительной арматуры. Заканчивалось всё не то чтобы печально, но… Тонкая направленная струйка нелетального нервно-паралитического газа вырубала вандала часов на пять-шесть, но и потом пострадавший пару месяцев улыбался лампочкам, здоровался с зеркалами, и жил в прямой видимости от унитаза. В Гороховце давно уже мало кто рисковал даже парковаться рядом.