Сталин кивнул.

– Нарком Кузнецов прибудет к вечеру, и мы с ним все обговорим, – сказал вождь. Подумав, он добавил: – Мне по душе ваша позиция, товарищ Судоплатов, и… хочу поблагодарить вас за Василия. Нашлись доброхоты, сообщили, как вы что-то жестко выговаривали Васе…

Судоплатов усмехнулся:

– Вряд ли это можно было назвать выговором, товарищ Сталин. Просто мужской разговор. Я сказал Василию, что он должен гордиться своей фамилией, а не позорить ее. Что не ему надо искать опору в отце, а отцу чувствовать, что на крепкое и надежное плечо сына можно опереться. Простите, товарищ Сталин, я, наверное, вторгся в область, куда посторонним ходу нет…

– Нет, товарищ Судоплатов, государственный деятель принадлежит государству, то есть народу. И я не зря затеял этот разговор – Василий бросил пить! Он помирился с женой и, кажется, взялся за ум. Сказал как-то, что постарается заслужить свое неоправданно высокое звание к концу войны… Да, чуть не забыл. Вы встречались с Катуковым?

– Так точно, товарищ Сталин. Обсуждали тему создания танковых армий. Чтобы танки показали всю свою мощь, в бой, в прорыв надо бросать сотни бронемашин! Лишь тогда выйдет толк. А это уровень даже не танковых корпусов, а именно армий. Что до Катукова, то он не просто хороший танкист, у него к этому талант.

Вождь кивнул.

– Я вызывал его к себе на дачу. Генерал-майор Катуков назначен командиром 1-го танкового корпуса и тоже уверен, что корпус тесен для «тридцатьчетверок» и «КВ». Я обнадежил этого «талантливого танкиста» – сказал, что 1-й танковой армией командовать будет тоже он. Просто надо иметь терпение… И вам тоже, товарищ Судоплатов.

– Так точно, товарищ Сталин.

– До свидания… товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга.

Как и «в прошлой жизни», Красная Армия начала наступление в Донбассе 12 мая. Судоплатов не искал в этом скрытый смысл, поскольку все объяснялось простейшими причинами – кончилась весенняя распутица, подсохла степь, стали проходимыми дороги, вот и пришла в движение РККА.

Но были и различия, заметные одному Павлу.

К северу от Харькова, с рубежа Белгород – Волчанск, наступала не одна лишь 28-я армия, но еще и 5-я, и 26-я, уцелевшие при осаде столицы УССР и вовремя выведенные из Киевского укрепрайона.

Южнее Харькова прорвали немецкую оборону 6-я, 57-я и 9-я армии. Общей задачей наступавших советских войск было окружение 6-й армии вермахта в районе Харькова.

В этом «отцам-командирам» помогали 3-я, 4-я и 5-я танковые армии, несколько танковых корпусов, 2-я и 8-я воздушные армии.

Войскам Южного фронта удалось рассечь 17‑ю армию вермахта и связать боями 1-ю танковую армию Клейста.

Подвижные войска РККА глубоко вклинились в линию обороны противника, с севера и юга охватывая харьковскую группировку немцев.

«Доблестный вермахт», обороняясь ограниченными силами на ростовском и ворошиловградском направлениях, развивал контрнаступление на Изюм. Задумка была простой – продолжая наступать в направлении на Балаклею, рассечь оборону советской 9-й армии и соединиться с частями 6-й армии генерал-лейтенанта Паулюса.

Вплоть до 17 мая части 1-й танковой армии Клейста пробивались к Харькову, 4-я танковая (Гот) наступала на Воронеж. Невероятными усилиями немецкие танки были остановлены, чему помог знаменитый приказ «Ни шагу назад!».

Тяжелые бои на Брянском, Юго-Западном и Южном фронтах продолжались до самого лета. 30 мая харьковская группировка противника была окружена. В помощь Паулюсу были переброшены части 11-й армии фон Манштейна и 4-го воздушного флота люфтваффе, а также союзники Рейха из Италии, Венгрии и Румынии. Однако это не помогло – 3-я румынская армия генерала Думитреску была рассеяна в течение двух дней. Итальянская 8-я армия генерала Гарибальди продержалась четыре дня, после чего «макаронники» сдавались целыми дивизиями.

РККА несла огромные потери, но и немцам доставалось по полной. 51-я Отдельная и Приморская армии, воспользовавшись ослаблением немецкой группировки войск в Крыму, перешли в наступление, отбив Симферополь и выйдя к Армянску.

Громадную поддержку советским войскам на Донбассе оказали партизаны, объявившие тотальную войну немцам на Украине. Воинские эшелоны, шедшие из рейха, пускались под откос, расстреливались из пушек, подвергались бомбежкам. Дошло до того, что бомбовозы «Юнкерс-88» из 1-го партизанского смешанного авиаполка совершили налет на нефтепромыслы Плоешти.

17-я армия вермахта в первых числах июня начала отступление к югу в направлении Сталино, но попала в окружение 9-й и 18-й армий Южного фронта.

14-й армейский корпус, подчиненный Клейсту, был остановлен в районе Чугуева, где полный разгром потерпели две элитные моторизованные дивизии СС – «Викинг» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер». После этого 1-я танковая армия оставила свои позиции, смещаясь к Азовскому морю, ближе к линиям снабжения.

Судоплатова все эти события, героические и трагические, не приводили в изумление, а просто радовали. Да и чему удивляться? Ведь даже «в прошлой жизни» Харьков окружало вдвое больше войск, чем в Сталинградской битве! Тогда Красная Армия лишилась победы благодаря глупости и нерешительности Тимошенко, Баграмяна, Хрущева. Даже Малиновский, способный полководец, проявил себя в те дни с худшей стороны.

Правда, весь месяц май Павел Анатольевич следил за успехами РККА по сводкам Совинформбюро, да и то время от времени – ту самую партизанскую войну на Украине вел именно он, комиссар госбезопасности 3-го ранга, начальник IV управления НКВД[220], командующий 1-й партизанской армией.

Из записок П. А. Судоплатова:

«В годы войны мне приходилось принимать участие в разработке решений по военным вопросам. Особенно важными в этом плане были мои контакты с начальником штаба ВМС адмиралом Исаковым и офицерами Оперативного управления Генштаба.

В августе 1942 года Берия и Меркулов поручили мне экипировать всего за двадцать четыре часа 150 альпинистов для ведения боевых действий на Кавказе. Как только альпинисты были готовы к выполнению боевого задания, Берия приказал мне вместе с ним и Меркуловым несколькими транспортными самолетами вылететь из Москвы на Кавказ. Перелет был очень долгий. В Тбилиси мы летели через Среднюю Азию на «С-47», самолетах, полученных из Америки по ленд-лизу. Наши операции должны были остановить продвижение немецких войск на Кавказ накануне решающего сражения под Сталинградом. Первую посадку мы сделали в Красноводске, затем в Баку, где полковник Штеменко, начальник кавказского направления Оперативного управления Генштаба, доложил об обстановке. Было решено, что наше специальное подразделение попытается блокировать горные дороги и остановить продвижение частей отборных альпийских стрелков противника.

Сразу после нас в Тбилиси прибыла группа опытных партизанских командиров и десантников, руководимая одним из моих заместителей, полковником Михаилом Орловым. Они не дали немцам вторгнуться в Кабардино-Балкарию и нанесли им тяжелые потери перед началом готовящегося наступления. В то же время альпинисты взорвали цистерны с нефтью и уничтожили находившиеся в горах моторизованные части немецкой пехоты…»

Первые отряды 3-й ОМСБОН переправлялись за линию фронта с начала апреля. Это были маленькие мангруппы – маневренные группы, они просачивались сквозь передовую, минуя немецкие части, и растворялись в лесах.

Не все мангруппы соглашались топать пешком, частенько гитлеровцы лишались грузовиков, пропадали даже навороченные «Хорьхи» для генералов. А отряд «Варяги» и вовсе отправился на поезде, угнав немецкий паровоз с парой вагонов и цистерной, полной синтетического бензина.