– Стоит? – оживился Павел. – Где?

– Справа от памятника.

– А, точно! Ла-адно… Ждем. Ты покемарь пока, потом меня сменишь.

– Ага.

Мебели в квартире не сохранилось, по крайней мере, целой, но матрацы нашлись. Будет удобно выцеливать фашистов с колен, опираясь на мягкое. А ночью можно и подремать. Судоплатов был взбудоражен – а кто останется спокойным в логове врага? Зато мысли текли быстро и четко, без той сумятицы, что идет от нервов. Если все их задумки сбудутся, они добьются не только ликвидации пары гадов – завтра состоится акция устрашения. Немцы должны постоянно, днем и ночью, испытывать страх. Они должны знать, что в зоне оккупации для них не существует безопасных мест, что никакие, даже самые высокие чины и звания их не спасут. Весть об этой акции разойдется по всей стране, вдохновляя и вселяя надежду. Пусть минчане знают, что наши тут, рядом!

Ближе к полуночи Павел расслабился. Изредка из подъезда доносились голоса и хлопанье дверей, хохот и топот, но быстро стихали. В двенадцатом часу и вовсе тишь да гладь. С улицы иногда доносились шаги патруля, однажды проехал, громыхая пустыми бочками, грузовик. И снова тишина. А толку? Не бывает безмятежных снов в оккупированном городе…

Сменившись, Судоплатов уснул.

Утром открылась еще одна мерзкая деталь – герб БССР на фасаде Дома правительства был завешен черным стягом СС с белыми рунами.

– Похоже на «Веселый Роджер», – усмехнулся Павел.

Пиратам, правда, и не снился эсэсовский беспредел.

– Уже скоро, – пробормотал Трошкин.

Судоплатов кивнул, накручивая глушитель.

По плану, Ханс-Ульрих Блюм, антифашист, эмигрировавший в СССР, боец «Олимпа», должен был позвонить в Минск, чтобы предупредить «главных действующих лиц» – мол, так и так, ровно в десять ноль-ноль к Дому правительства прибудет проверяющий из Берлина, обергруппенфюрер Гюнтер фон Герсдорф, тот самый, встречать которого отправился фон дем Бах. Идеальное произношение Блюма должно было убедить немцев, что гости таки ожидаются.

По идее, встречать дорогого – и опасного – визитера должны будут выйти все фюреры местного разлива. Бригаденфюрер СС Карл Целнер, гауляйтер Вильгельм Кубе, командир айнзацгруппы В[199] Артур Небе и прочая сволочь, рангом поменьше. Целься – и огонь по врагам рабочего класса. Сработает ли?

Прожевав сухарь со слоем смальца и запив яство глотком трофейного коньяка из карманной фляжки, Судоплатов с Трошкиным исполнились терпения. И, видимо, план сработал – ближе к десяти началась суета. Немцы наводили чистоту, а сбоку от памятника Ленину выстроился отряд СС для торжественной встречи. Несколько грузовиков, скромно стоявших в сторонке, не трогали.

Среди них затерялся и партизанский «Опель», начиненный несколькими ящиками тротила, сдобренного гайками, болтами и прочими «поражающими элементами». Судоплатов осторожно встал на колени и глянул поверх подоконника. Подходящий сектор обстрела.

А вот и мишени… При полном параде появились «главные действующие лица». Павел узнал Целнера, похожего на разжиревшего Гитлера – те же усики бросались в глаза.

– Женя, работаем.

– Я готов, товарищ майор.

– Беру Целнера. Рядом с ним – видишь?

– У него мундир не военный.

– Это Кубе, наместник Гитлера в Белоруссии.

– Он мой!

– Бери, – усмехнулся Судоплатов, – дарю.

Затаив дыхание, Павел нежно потянул за спусковой крючок. Винтовка вздрогнула, и будто чихнула – увесистая пуля попала Карлу Целнеру прямо в ухо. Еще один «чих» – падает Вильгельм Кубе, генеральный комиссар генерального округа Вайсрутения. Вместе с ним упал и покатился, как кегля, худой немец в мундире оберштурмбаннфюрера – это отличились снайперы, засевшие в «Красном костеле».

Фрицы заметались.

– Сейчас! – выдохнул Трошкин.

Словно дождавшись его веления, «Опель Блиц» внезапно исчез в огненной вспышке, отбрасывая и переворачивая рядом стоявшие грузовики.

Судоплатов мигом пригнулся, и ударная волна прошла над ним, сорвав штору. Россыпь метизов и обломков самой машины здорово проредила строй эсэсовцев. Началась паника, хотя отдельные группы солдат собирались вокруг своих командиров, совершая осознанные действия – занимали круговую оборону, оттесняли руководство к парадному входу Дома правительства.

– Уходим!

– Сейчас начнется!

– Пока добежим до дверей подъезда, мины кончатся!

Бросив винтовку, Павел подхватил «МП-40» и отпер дверь.

– За мной! – сказал он, доставая немецкую пилотку и напяливая ее на голову.

Сбежав по лестнице, Судоплатов столкнулся с полураздетым офицером в наброшенном на плечи кителе.

– Что случилось? – крикнул он.

– Русские в городе! – ответил Павел. – Не приближайтесь к окнам!

В ту же секунду грохнул взрыв, за ним еще и еще. Судоплатов спустился к выходу и прижался к стене, считая взрывы. Пятнадцать!

– Шнелле, шнелле! – крикнул Павел и выбежал на улицу.

Сейчас он ничем не отличался от прочих гитлеровцев – те из них, кто выжил, точно так же носились по улице, не то выискивая Красную Армию, не то спасая свою шкуру. Уже углубившись в район «малоэтажной застройки», Судоплатов с Трошкиным нарвались на троих немцев в касках и при винтовках. Солдаты вытянулись, увидев офицера со «Шмайссером», и Павел крикнул им:

– Прочесывайте улицы по направлению к вокзалу!

– Яволь!

И дисциплинированная солдатня порысила, куда было сказано.

У Ярнова все было спокойно, Толик Ефимов уже был тут – мрачный.

– Убили Костю, – выпалил он.

Судоплатов зло сощурился.

– Считай, мы отомстили за него. Переодеваемся! Живо!

Снова натянув ненавистный мундир, Павел плюхнулся на заднее сиденье. Толик устроился за рулем, последним сел Трошкин. Ефимов завел двигатель, а хозяин уже распахивал ворота. То, что со двора Ярнова выезжает «Майбах», мог увидеть лишь сосед напротив. Будем надеяться, он засел в нужнике…

Завывая мотором, лимузин набрал скорость и выскочил на улицу. За городом никто не остановил «Майбах», а вот в Дзержинске опять случился приступ орднунга – дорогу перекрыл шлагбаум, а фельджандармерия усиленно махала, требуя остановки.

– Гони, Толь!

Тяжелый лимузин разнес полосатый шлагбаум в щепки и понесся дальше. С опозданием продолбили пули, пуская гулкие звоны.

– А хрен вам… – проворчал Трошкин.

– В Столбцах нас могут задержать, – прикинул Судоплатов. – Уходим в лес!

Когда миновал заветный километр, «Майбах» свернул на еле заметную дорогу, уводящую в дебри Налибокской пущи. Где-то там, в самой чащобе, ближе к деревушке Заберезь, обосновались танкисты «Олимпа». Есть повод навестить… И выпить!

Поздно вечером 6 июля, когда стемнело, рядом с «Панцерфунквагеном» подняли большую антенну, и Судоплатов впервые отправил в Москву шифровку:

«Павлу[200].

Нахожусь на оккупированной территории Белоруссии.

Пока выехать или вылететь не имею ни возможности, ни права – руковожу отрядом особого назначения «Олимп».

Нами уничтожено 7 САУ, более 20 танков, бронеавтомобилей и грузовиков, 1 бронепоезд, более 3000 немецких солдат и офицеров; пущено под откос 4 эшелона, подорван склад с горючим, сбито 7 самолетов.

Отряд уже второй раз подряд расширяется – для оперативной работы на Западе Украины выделен отряд «Победители» в количестве 400 человек, под командованием Д. Медведева.

На днях еще один отряд «Сябры» отправлен в район Налибокской пущи.

Налажены связи с партизанским отрядом В. Коржа, действующим в Пинском районе, а также с отрядом «Красный Октябрь». Создана первая партизанская бригада в Полесье – «Гарнизон Ф. И. Павловского».

Получена достоверная информация о том, что уже в конце июля гитлеровцы намерены занять Смоленск, после чего 2-я танковая группа по приказу Гитлера повернет на юг или юго-запад в середине августа, чтобы соединиться с 1-й танковой армией Клейста и замкнуть войска Юго-Западного фронта в Киевский котел.