Моргая — перед глазами всё ещё плясали лиловые фантомы, — Сихали обернулся. Шагах в десяти от себя он увидел грузовик на широких эластичных гусеницах, кузов которого занимал геологический лазер в сорок пять мегаватт. Дверца кабины отворилась, и на снег спрыгнул Джунакуаат Помаутук.

— Вы?!

Пастор смущённо развёл руки в стороны:

— Я. Видит Бог, очень мне не хотелось нарушать заповедь Его, но творить добро иной раз означает совершить зло…

— Господь простит, — пробасил Харин.

— Время собирать камни прошло, — радостно воскликнул Рыжий, — пора этими каменюками зафигачить в кого следует! Хватит уж…

— Так вы с нами? — спросил Сихали, ухмыляясь радостно и облегчённо, как всякий спасённый от смерти.

— Если примете в свою команду, — скромно ответил Помаутук.

— Да только так! — воскликнул Белый.

— Наши ряды растут! — хохотнул Сегаль.

Шурики, посланные к сбитому птеробусу, вернулись, увешанные трофейным оружием. «Борт номер один» зарокотал, засвистел турбинами.

— Объявляется посадка! — крикнул Рыжий.

— Все на борт! — скомандовал Тимофей.

«Великолепная семёрка» поднялась в турболёт, и «батон» с гулом оторвался от взлётного поля, повернулся, скользя и вздымая снежные вихри, да и понёсся, всё убыстряя и убыстряя полёт. А на поле аэродрома, вовсю мигая и подвывая сиренами, ворвались квадратные атомокары СОП.

13 декабря, 5 часов 10 минут.

АЗО, остров Кергелен.[98]

Авианосец-универсал «Ингерманланд» шёл в надводном положении со скоростью скутера. Гигантские скеги продолжали сизые борта и резали воду, а могучие реакторы поддували под корпус, вознося корабль на воздушную подушку. Широкая полоса пены тянулась за авианосцем — сразу за кормой вздуваясь белоснежными холмами и опадая, растворяясь постепенно в тёмной зелени вод.

Было пять часов утра. Серый горизонт на востоке уже подёргивался перламутровыми тонами — близился рассвет. Хотя вряд ли удастся увидеть солнце — над Кергеленом сплошная облачность висит десять месяцев в году.

Капитан-командор Привалов славился своей склонностью к «гонкам на авианосцах» и умением выжимать из турбин всю их сумасшедшую мощность ещё в бытность свою командиром корабля на Тихоокеанском флоте. Но он и любил «посудину», холил и лелеял сам и заставлял других. И «посудина» будто отвечала командиру взаимностью — была послушна, не ломалась, всегда пребывая в полной боевой.

С самого начала службы «Ингерманланд» гонял пиратов — в Южно-Китайском море, у берегов Африканского Рога, в Гвинейском заливе. На полмира упала зеленоватая тень Всемирного халифата — и снова авианосец был при деле, а потом наступил мир и благоволение во целовецех. Долгие годы на палубах «Ингерманланда» играли учебные тревоги, и вот объявлена боевая…

— Господин капитан-командор! — обратился к Привалову кавторанг Зенер. — Остров Кергелен прямо по курсу.

— Перейти в походное положение! — отреагировал Привалов. — Палубной команде — готовность раз. Морпехи — по местам. Лётному составу — готовность ноль.

— Есть! Есть! Есть! — донеслось с трёх сторон боевой рубки, и пошла команда по кораблю, от старших к младшим, достигая матросов и рядовых.

— Вызвать МККР.

— Есть! — козырнул вахтенный офицер и оживил пульт связи.

Экран рации осветился, отражая вторую палубу-ярус СПО «Авалон», где схоронился Международный комитет по контролю за разоружением. Потом в фокусе показался сам планетарный координатор Марков — усохший и почерневший.

«Доканают его антаркты…» — подумал Привалов и доложил:

— Господин руководитель операции, остров Кергелен в прямой видимости! Авианосец-универсал «Ингерманланд» готов к выполнению задания.

— Очень хорошо… — покивал Марков. — За полчаса управитесь?

— Обижаете, Владимир Кириллович! — ухмыльнулся командир корабля. — Нам и пятнадцати минут хватит.

— Ну, пятнадцать не пятнадцать, а желательно зачистить Кергелен поскорее. Пусть это станет сигналом для «Молодёжной».

— Сделаем, Владимир Кириллович! — заверил высокое начальство Привалов.

— Приступайте, капитан-командор.

— Есть!

Привалов поднялся площадкой повыше и глянул в стереотелескоп.

Если придираться, то Кергелен — это целый архипелаг, и отсюда, с надстройки «Ингерманланда», открывался вид на самые северные острова — Иль-Ролан, Иль-Суэйн, Иль-Фош. Серые волны грызли красноватые и чёрно-фиолетовые скалы. Хмурая, неприветливая земля. И это только первое приближение к Антарктиде! Кергелен, можно сказать, курортное местечко для АЗО — горы да ледники, скалы, продутые ветрами низины, путаница фиордов, бухт и проливов. «На фиг такие курорты…» — мелькнуло у Привалова.

Сумрак неожиданно сгустился, задул шквалистый ветер, хлеща по рубке почти горизонтальными струями ледяного дождя, — Кергелен словно плевался в непрошеных гостей с жаркого севера, не пускал, гнал прочь. Это Антарктида тяжело дышала, нагоняя ледяной холод с юга.

Авианосец-универсал стал обходить полуостров Курбэ с востока. Привалов всматривался в мрачные пейзажи и только головой качал — как тут, вообще, можно жить? Холодная каменная пустыня, полого снижавшаяся на юг к океану, тёмные скалистые гряды, голые увалы, где-нигде тронутые травой да стелящимся кустарником… А что это там такое шевелится? Морские слоны. Ого, какое огромное лежбище!

Могучие туши неуклюже переваливались по галечному пляжу, то и дело задирая головы с мясистыми наростами, в самом деле похожими на короткие хоботы, и ревели друг на друга, разевая клыкастые пасти. Самок делили, что ли? А чем ещё можно заняться на этих холодных, суровых берегах?

Дальше к западу, над горами, уходила в небо направляющая башня ППВ. Высотою с добрый километр, башня ощутимо гнулась под ветром, слегка покачивая «набалдашником» — центральным постом управления, заключённым в прозрачную сферу.

Но была и польза от непогоды — южный ветер принёс снег с дождём, зато разогнал тучи.

— Началось десантирование! — сказал вахтенный.

Привалов посмотрел на верхний экран — в синем небе будто кто прострочил точки и тире. Проходил стратолет, а на гиперзвуке инверсионный след не успевает смыкаться, так и тянется понизью белых клубочков. Только вот сброшенных боевых капсул не увидишь — работает камуфляж.

— Флаерам — взлёт! — скомандовал Привалов.

С громадной квадратной палубы, заставленной «летающими тарелками» флаеров, поднялись сразу четыре аппарата, зависли на мгновение и понеслись на запад. За первым звеном стартовало второе, затем третье.

— Морпехи — пошли!

Десантные вертолёты, раскрутившие винты, приняли на борт последних морских пехотинцев в полном боевом, тяжело взлетели и, кренясь, пошли вслед за флаерами. В необъятных бортах «Ингерманланда» открывались широкие ворота и выдвигались сходни. По ним на воду соскальзывали бронеходы-амфибии и спешили за вертолётами.

«Ингерманланд» обогнул полуостров, заворачивая сперва на юг, потом держа курс к западу. За мысом Сюзанн открылся пролив Руайе, а за ним — обширная бухта, в глубине которой расположилась «столица» Кергелена — городишко Порт-о-Франс.

Далеко на западе, за синей каймой фиорда, горбился широкий усечённый конус горы Росса, почти до подножия укрытой белой мантией ледника.

Порт-о-Франс выглядел жалко — убогое скопище приземистых зданий и плоских куполов из серой гофрированной пластмассы. У причалов стояли плавучие базы «Кунашир» и «Нунивак» — океанцы зачастили к антарктам в гости. И в АЗО, и в ТОЗО уже всерьёз поговаривали об унии.

Над пакгаузами затемнелись, словно проявляясь, чечевички боевых капсул. Прыснули тормозными импульсами и сели. Стадион облюбовали вертолёты, а на пристань и каменистые берега выехали бронеходы. Время пошло.

— Звено Андреева следует к Порт-Бизе, — зазвучало в селекторе, — звено Ковальского — к Порт-Жанн-д'Арк!