— Великая княгиня и местоблюстительница Российского престола Великая княгиня Матильда Владимировна Румынова! — провозгласил дворецкий. — Наследник Российского престола цесаревич Великий князь Джордж Шмулинсон-Румынов!

Особа поклонилась королеве чуть ниже, чем того требовали приличия, и расплылась в довольной улыбке:

— Мой сын выразил желание быть представленным Вашему Величеству! Жоржи, мальчик, поприветствуй тётю Викторию.

Сорокалетний мальчик изобразил подсмотренное в фильмах про мушкетёров приветствие, причём его не смутило отсутствие шпаги и широкополой шляпы с павлиньим пером, а королева едва не поморщилась. Она не любила напоминаний о родственных связях, в которых очень сомневалась, хотя и не отрицала их наличие. И уж тем более не следовало называть Её Величество Викторию II тётей.

— Рада видеть вас, — в голосе Виктории не было ни намёка на радость, но протокол есть протокол. — Но хотелось бы напомнить…

— Да-да, Ваше Величество! — торопливо воскликнула почуявшая грозу местоблюстительница. — Я помню про наши обязательства перед английской короной. Мой благодарный народ почти готов к мысли о восстановлении монархии в стране, и требуются лишь небольшие финансовые вливания, чтобы эта мысль победила. А нынешнего президенты мы выдадим британскому правосудию по первому же запросу.

Госпожа Румынова сделала паузу и перевела дыхание. Честно говоря, она всегда опасалась разговоров о деньгах, но жизнь с каждым днём всё дорожает и дорожает, а от солидного наследства остались лишь воспоминания. Приходится побираться вот таким вот способом. Впрочем, при определённом количестве нулей результат попрошайничества приобретает некоторые черты благородства…

И ещё она не верила в искренность собеседницы. Виктория умна, и вряд ли воспринимает всерьёз бред о монархии в России. Зато платит!

И как раз в этот момент разговор был прерван самым бесцеремонным образом — у стены вспыхнуло изумрудное свечение, и из пылающего холодным огнём овала в кабинет вошёл до боли знакомый человек.

— Ах ты сучка крашеная!

Тут же из-за спины российского президента послышался голос:

— Стреляй, Глеб Егорыч, стреляй! Уйдут! Они в Сокольники прорываются!

В ладонь ткнулась рифлёная рукоять неизвестно откуда взявшегося пистолета, и Жеглов недобро усмехнулся:

— Говорите, у вас мотор вдвое?*** (Автор умышленно не называет источник цитирования. )

— Караул! — тонким голосом завопила княгиня Румынова и сильно дёрнула сынулю за руку. — Поклонись государю, болван!

Оба мгновенно рухнули на колени и уткнулись лбами в навощенный паркет королевского кабинета.

— Тирана, говоришь? Британскому правосудию, говоришь? — угрожающе прошипел Жеглов. — В сортире замочу!

Слова президента странно подействовали на цесаревича — упитанный претендент на российский престол вдруг резко выпрямился и уставился на Глеба Егоровича в упор. В его расширенных зрачках плескались безумие пополам с кокаиновой ломкой. Мамаша тоже подняла голову и застыла в тревожном ожидании.

— Эт-та паччиму я есть поклониться? Ты ихь бин холоп!

И потянулся к заглядывающему в лицо пистолету.

Бабах! Неожиданный выстрел заставил зазвенеть хрустальные подвески на антикварной люстре, а девятимиллиметровая пуля противно взвизгнула, отрикошетив от мраморной каминной полки. Попутно она сбила пышный парик княгини Румыновой, чудом не повредив блестящую в электрическом свете лысину. Местоблюстительница российского престола молча грохнулась в обморок, но тишины это не принесло — сначала хлопнула скрывающая потайной ход дверь, провожая не попрощавшуюся ни с кем английскую королеву, затем пронзительно заверещала сирена, и где-то в коридорах дворца затопали обутые в тяжёлые ботинки ноги.

Президент задумчиво почесал висок ещё тёплым стволом и понял, что он лишний на этом празднике. А пистолет растаял в руке, будто его и не было никогда.

Жеглов недоумённо обернулся:

— Владимир Владимирович, что за…

— Нам тут не рады, Глеб Егорович. Предлагаю вернуться в ваш кабинет и продолжить разговор.

— А эти? — президент указал на лежавшую без чувств местоблюстительницу и её побледневшего до синевы отпрыска.

В ответ послышалось короткое хмыканье, и на упомянутую парочку упала сверкающая хрусталём антикварная люстра. Следом с потолка опустилось облако непроницаемого синего тумана, окутавшее половину кабинета. Президент поморщался.

— Напрасно вы так, Глеб Егорович. Нет тела, нет дела… Не так ли? Впрочем, я в Англии новичок, так что могу и ошибаться. Возвращаемся?

«Интернет-портал «Однако»

Обозреватель Виктор Мух-Орловский

Думается, что я не одинок в мысли, что британское общество целиком и полностью пересело с экологически чистого героина на тяжёлые синтетические наркотики с мощным приходом и шикарными галлюцинациями. Ведь ничем иным нельзя объяснить очередной виток антироссийской истерии и очередные бредовые обвинения с их стороны.

Нет, вы сами подумайте! Что же из веществ нужно употребить, чтобы заявить, будто бы российский президент среди бела дня лично ворвался в кабинет английской королевы и устроил стрельбу? Да ещё и уронил хрустальную люстру стоимостью сто десять тысяч фунтов?

А часовню шестнадцатого века тоже он?

Да, уважаемые читатели, я безмерно уважаю Глеба Егоровича Жеглова и даже иногда горжусь им, но тут… Увы, тут я вынужден развести руками. Всё же он не национальный английский герой Джеймс Бонд в стреляющих ботинках, и такие шпионские страсти не в характере нашего президента. Вот разбомбить к чертям собачьим половину Лондона, это пожалуйста. Но тайком пробраться в покои королевы?

Извините, но антикварные прелести Её Величества вряд ли кого толкнут на романтические поступки. Тут, скорее, можно заподозрить юного президента расположенной через пролив страны, как раз специализирующегося на дамах третьего срока годности.

Я, конечно, не нарколог, но… Чем можно объяснить финт английского премьера, выдвинувшей вчера это глупое и смешное обвинение, а сегодня попытавшейся заявить, будто её неправильно поняли. Не надо ля-ля, госпожа премьер-министр! Всё мы прекрасно поняли — это вещества.»

Я закрыл за нами портал и дождался, пока президент сядет в кресло. Опустился напротив, чтобы видеть глаза собеседника.

— Вот как-то так, Глеб Егорович.

Жеглов, надо отдать ему должное, быстро оправился от потрясения, вызванного неожиданным приключением. Посмотрел строго:

— Пистолет откуда взялся?

И что, читать ему лекцию о сложнейшем механизме экстренной телепортации неживых предметов, основанном на считывании эмоций с энергетической оболочки человека? Ещё и обидится, что навесил на него неснимаемый щит активной обороны. Лучше объясню понятными здесь терминами:

— Обыкновенная магия, Глеб Егорович. Говорил уже.

— Так вы не шутили насчёт колдовства?

— Это не колдовство. Это точная наука, вроде химии или физики. А колдовства не существует.

— Вот как? — президент откинулся на спинку кресла и постучал пальцами по подлокотникам. — А вы, Владимир Владимирович, академик той науки?

— Ульдемир Вольф, с вашего позволения. Без позволения я тоже Вольф. Имперский граф и глава Тайного Кабинета.

Жеглов моча переваривал информацию, но ход его мыслей чётко отслеживался по выраженную лица. Поверьте, после двухсотлетнего юбилея и вы научитесь подобному, даже если перед вами чья-то посмертная гипсовая маска. Так-то он хорошо владеет собой, и в иной ситуации и при других наблюдателях…

Мысли же довольно простые. Первая — об умственном помешательстве, причём моя кандидатура в сумасшедшие не рассматривалась. Вторая — насквозь воинственная. Так и вижу в глазах отблески пожарищ, охвативших чуть ли не половину земного шара. Третья, она же окончательная, была мыслью о пенсии и спокойной жизни среди собак, котов и грядок с капустой. А вот это уже не нравится.

Наконец президент тяжело вздохнул и спросил: