– Скажите, виконт, нельзя ли не выказывать ваши магические способности столь явно? Действовать немного потише, что ли.

Джонни на мгновение задумался, зачем-то оглянулся на лежащего в кустах с биноклем норвайского рикса. Потом кивнул:

– Тишину не обещаю, барон, но инкогнито постараемся сохранить.

– Что сохранить?

– Не обращайте внимания, это по-норвайски.

По гномьим меркам штандартен-мастер хирда «Блюминг Великий» очень стар, а некоторые его недоброжелатели уверяли, что тут не обошлось без помощи нечистого. Не может честный гном, если он не королевской крови, жить столь долго – многочисленные битвы или обвалы в шахтах всячески тому препятствуют. А этому уже сорок лет! Почти сорок один!

Впрочем, недоброжелателей осталось мало – Монделл Орбак непревзойдённый воин и любые слухи пресекает самым надёжным способом, вызывая сплетников на поединок. Долгая жизнь немало побросала штандартен-мастера по свету, и она же вынудила научиться пользоваться любым оружием в совершенстве, так что у противников не оставалось ни единого шанса. А глупцов не жалко – у короля много!

Эти же глупцы сейчас пытались убедить командующего в необходимости подкопа под замок. Куда там подкапываться? Слишком много чести для окружённой деревянным тыном башни.

– Никаких подкопов! Продолжаем обстрел! – рявкнул Орбак. – Или кто-то сомневается в мудрости его величества, приказавшего провести испытание машин?

Тут старый гном немного исказил настоящее положение вещей. Как раз король и был главным противником любой метательной техники, предпочитая воевать согласно традициям. А всё, что летит, оно от эльфов, следовательно, от нечистого. Разве исключая арбалеты, но и то со скрежетом зубовным. Еле-еле удалось уговорить…

Собравшиеся в шатре гномьи командиры скромно промолчали. А что спорить-то? Себе дороже – по самым достоверным слухам именно Монделл Орбак после окончания войны возглавит комиссию по наделению особо отличившихся воинов усадьбами и поместьями. Поспорить сегодня – и потерять надежду на осуществление мечты завтра? Да пронесут Небесные Боги мимо чашу сию!

Сотни, даже тысячи лет в сердце каждого гнома жила жажда справедливости. Когда-нибудь, говорили, подгорный народ займёт достойное место под солнцем, прогнав жадных людишек с незаконно занимаемых исконных гномьих земель, отнятых в незапамятные времена коварством и обманом. Так победим! И каждому герою – по два раба и четыре рабыни!

Видимо, эти мысли посетили многих, потому что звук сигнального рожка, потревоживший благоговейное молчание, был воспринят как личное оскорбление. В том числе и господином штандартен-мастером:

– Что там творится?

В шатёр просунулась голова часового:

– Парламентёры едут!

– Из замка?

– Нет.

– Тогда откуда?

– Из леса.

– Что хорошего может прийти из леса?

Новый мир во многом походил на покинутую путешественниками Землю – вода такая же мокрая, снег белый и холодный, небо голубое, луна на нём тоже одна. География, конечно, отличается, но флора и фауна один в один, разве что количество разумных рас меньше. Земные учёные их насчитывали от шестнадцати до тридцати шести, а тут всего три. Оборотни не считаются, они обычные мутанты.

Вот почему Ирка и удивилась, увидев, на чём приехал на переговоры гномий командир. Неужели нет денег на нормального коня и приходится ездить верхом на баране?

– Сэр Люций, – обратилась рыжая к фон Бюлову, – вы как человек пожилой и опытный сможете объяснить, кто из этих животных главный?

– Это так важно, леди Ирэна?

– Нет, но любопытно же. Козёл верхом на баране!

Гномы отличаются великолепным слухом, и штандартен-мастер услышал оскорбительный для него разговор. Такие слова смываются только кровью. А ещё лучше не торопиться и с чувством, толком и расстановкой намотать кишки обидчика на его же собственную шею.

– Кто такие? – Орбак спрашивал у сопровождающих его коротышек, тем самым выказывая людишкам всю степень презрения. – Узнать и доложить!

Бородач с красным мясистым носом, исполняющий обязанности адъютанта при командующем хирдом, выехал вперёд и проорал:

– Кто посмел беспокоить штандартен-мастера, надежду и опору Подгорного Трона, видящего во тьме, поражающего врагов, не знающего пощады, величайшего среди равных Монделла Орбака?

– Ни хрена себе титул! – хмыкнул Вова. – Как у турецкого султана.

– Видали мы лилипутов и покрупнее, – отмахнулась рыжая и крикнула красноносому: – Скажи своему барану, что мне неинтересны его прозвища!

– Это не баран, а каменный архар! – оскорбился гном.

– Хоть сайгак… я не про рогоносца говорю. Или штандартен-мастер командующий тоже? Это самое? С рогами?

Только сейчас до командующего хирдом дошло, что его снова оскорбили. И если на первое оскорбление нельзя было отвечать из-за глупого закона о неприкосновенности послов, то повторное отбрасывало прочь все сдерживающие условности.

– Взять их!

Давно известно, что в гости лучше всего ходить большой компанией – даже если припрёшься незваным, хозяева постесняются выказать и высказать неудовольствие. А чем переговоры хуже? Да ничем, поэтому три сотни сопровождающих штандартен-мастера хмурых коротышек воспринимались им как нечто само собой разумеющееся.

Вот только исполнить приказ оказалось несколько сложнее, чем отдать его.

– И это, виконт, вы называете сокрытием магических способностей? – Барон Мальборо с укоризной покачал головой. – Мы же договорились, сэр Джонни.

Вид удирающих гномов настроил фон Бюлова на благодушный лад, но не указать будущему студенту на ошибку нельзя. В магической науке требуется предельная аккуратность, и любое послабление себе может привести к фатальным последствиям. Сегодня забыл о данном обещании, завтра перепутал заклинания, так и до беды недалеко.

Оклендхайм-младший пожал плечами. Если кто-то считает гранату колдовством – его право, пусть считает. Ну да, помог ей улететь немного дальше, чем смог бы бросить сам, так это для безопасности. Ирка ещё десяток огненных шаров запустила… где же здесь магия? Тем более почти никого не убили – затоптанных в панике гораздо больше, чем задетых осколками. Наверное. Кто хочет, пусть пересчитывает.

На следующее утро опять прозвучал рожок, вызывающий гномов на переговоры. Невыспавшийся штандартен-мастер, всю ночь наводивший порядок среди сбежавших сотен, вздрогнул. Что на этот раз нужно посланцам нечистого?

– Придётся ехать, Монделл. – Бригаден-мастер Тропп на правах старого друга мог себе позволить давать советы командиру. – Мы вчера так и не узнали, что от нас хотят.

– Вот ты и отправишься.

– Мне не по чину. – Заместитель командующего хирдом устал не меньше, ведь именно он проводил тетрамацию среди трусов, лично затягивая удавку на шее каждого четвёртого. – Традиции предписывают…

Упоминание о традициях привело Орбака в бешенство. Брызгая слюной, он прорычал:

– Будешь оспаривать приказы?

Это прозвучало угрозой – в Подгорном Королевстве неповиновение считалось более тяжким грехом, чем бегство с поля боя, и виновные в нём умирали очень и очень долго. Его величество Беньямин Восьмой Блюминг однажды собственных внуков не пожалел. Шестерых из пятидесяти двух.

Меж тем рожок продолжал выводить мелодию, странно похожую на норвайские ругательства.

Бригаден-мастер тяжело вздохнул:

– Так я пойду?

– Ты ещё здесь?

На этот раз гнома сопровождал всего лишь десяток верховых на архарах, но это была элита элит Подгорного Королевства. Королевские рагули не входили в состав хирда, являясь личным конвоем командующего и одновременно глазами и ушами его величества с правом принимать самостоятельные решения.

А с противоположной стороны всё те же лица – бритый наголо норваец со свирепой рожей, рыжая девица с наглым прищуром зелёных глаз, молодой дворянин с невозмутимым выражением лица и пожилой щёголь с любопытством во взгляде. Разговор начала именно девчонка. С упрёков.