– Знаменитый?

– Да, товарищ Сталин! Один этот парад по своей силе равнялся большой военной операции! Вы в два дня всей стране изменили настроение – все поняли, что врагу никогда не взять город. Немцы у самых стен Москвы, а тут, как прежде, как всегда, отмечают годовщину Октября!

Сталин закурил и глубоко затянулся.

– Этим… буком может пользоваться только ви, товарищ Исаев?

– Нет, этот бук для вас. Вот тут… нажимаете сюда… тут список всего, что тут есть. А это отдельные запоминающие устройства – тут только чертежи и схемы, технологии производства. Здесь – история, люди… Вот тут список закачанных кинофильмов.

Вождь покивал и спросил у наркома:

– Лаврентий, Тимофеев и Краюхин находятся в безопасности?

– Да, товарищ Сталин.

– Займись Абакумовым. Он нам нужен живым.

– Сделаем, товарищ Сталин.

– А вы, товарищ Исаев, пока побудьте в гостевой. Когда вы мне понадобитесь, вас вызовут.

– Да, товарищ Сталин.

– До свидания, товарищи.

– До свидания, товарищ Сталин.

Марлен покинул кабинет и аккуратно прикрыл за собой дверь.

В гостевой было все, чтобы расслабиться и поспать. Дежурный, вышколенный офицер, даже принес поднос с бутербродами, с чаем в большой чашке, конфетами и печеньем.

Исаев с удовольствием закусил, стащил с себя бурки и прилег на диван. Можно было раздеться и залечь, но Марлен помнил: за стеной – кабинет Сталина, его могут вызвать в любой момент.

Лучше уж не заставлять себя ждать. Да и раздеваться в чужом доме… Это же не гостиница, где ты хозяин, хоть и на время.

Исаев поерзал, устраиваясь поудобней. Усмехнулся, вспомнив романы про «попаданцев», – это просто какой-то обязательный элемент, чтобы ноут с инфой, и вот Сталин вглядывается в экран…

Но если логически рассуждать, то с чем еще являться в прошлое? Ведь, если ты хочешь, чтобы тебе поверили, а иначе к твоей помощи никто серьезно относиться не будет, необходимо доказать свое иновременное происхождение. Доказать, что ты реально обладаешь некими знаниями, что ты не имеешь отношения к мошенникам, и тут именно ноутбук становится солидным аргументом. А в чем еще перенести информацию? В книгах? А сомневающиеся товарищи скажут тебе, что напечатать книгу с завышенным годом издания не трудно. Вот только истину ли глаголет книга твоя?

А тут – картинка! Убойная вещь…

Да и потом, к кому еще в СССР обращаться, если хочешь добиться неких перемен? Кто в этом тебе поможет, кроме Берия и Сталина? Вот и кочует сюжет…

«Оправдавшись», Марлен задремал. Сон был близко, но Морфей оказался пуглив, зато сладкая нега приятно разливалась по телу. Хорошо…

– Товарищ Исаев!

Голос не сразу дошел до сознания, а когда это случилось, Марлен быстро вскочил. Покачнулся, присел, обулся, умылся, причесался.

– Я готов.

Дежурный провел его, и Исаев снова переступил порог кабинета.

– Товарищ Сталин…

– Проходите, товарищ Исаев. Присаживайтесь.

Марлен занял стул. Иосиф Виссарионович сидел напротив. Он выколотил трубку в пепельницу, но закуривать не стал.

Следов утомления, измученности на лице вождя Исаев не заметил. Задумчивость была, некоторая сосредоточенность тоже наблюдалась. Так что вы хотите – у вождя за спиной не одна Москва, а вся Россия, весь «великий и могучий».

– Я просмотрел вашу подборку по истории СССР, – сказал Сталин и усмехнулся: – Видел свои похороны. Читал про XX съезд, про перестройку. Скажите, товарищ Исаев, вы уверены, что контрреволюция, произошедшая в девяносто первом, не стала результатом происков империалистов?

– Как вам сказать, товарищ Сталин… – вздохнул Марлен. – Конечно, и Ельцин, и Горбачев действовали во вред стране и народу – развалили партию, развалили Советский Союз… Такое положение было выгодно не нам, а Западу, и все это прекрасно понимали, недаром бытовало такое выражение – «вашингтонский обком». Дескать, американцы приказали, в Москве взяли под козырек. Но это было потом, когда эти горе-лидеры по миру пошли с протянутой рукой. А развал-то был внутренним делом! Да американцы даже мечтать не могли о подобном исходе! Позор заключался в том, что никто не встал на защиту СССР. Председатель КГБ мог арестовать всю ельцинскую клику, их там было-то человек двадцать, но он побоялся. А Горбачев – это обычный слабак и болтун, вроде Керенского. Они были очень похожи с Ельциным – оба не думали о своей стране, им было важнее хорошо выглядеть в глазах американцев и всяких там европейцев. Они, как те собачки, поскуливали и бешено виляли хвостами, умильно заглядывая в глазки. Почешет их за ушком президент Штатов, а они от счастья писаются…

– Убийственная характеристика, – усмехнулся вождь. – Значит, была некая точка отсчета, после которой компартия стала вырождаться.

– В моем времени многие считают, что это вырождение началось с Хрущева – Никита вывел номенклатурщиков из-под колпака НКВД, и они превратились в новый правящий класс. Их было всего-то тысяч двадцать или тридцать, но именно номенклатура правила страной, рулила предприятиями, проводила внешнюю политику. Они стали неприкасаемыми, ни о каких чистках и речи не было, зато развились вседозволенность, самодурство, казнокрадство. Коммунистическая идея превратилась в ритуал, ее выхолостили. И вот итог – меньше двадцати лет понадобилось, чтобы все прогнило, а с восьмидесятых – стало распадаться. Обидно, товарищ Сталин, что социализм так и не использовал свой потенциал – до войны строили, после войны – отстраивали, а пришла пора двигаться дальше – и пути не стало, и вождя не нашлось. Вы знаете, я не думаю, что Хрущев был против социализма. Скорее, он был слишком «за». Никита не завалил все сразу только потому, что до него работали два поколения, создавших большой запас прочности.

– Заставь дурака Богу молиться, он и лоб разобьет, – проворчал вождь. – Что ж, я вижу, мои преемнички крупно ошибались. Придется нам проделать серьезную работу над ошибками! Ложитесь спать, товарищ Исаев. Утро вечера мудренее…

Утром Сталин позавтракал вместе с Исаевым – их было двое в столовой, где впору званые вечера устраивать.

Вождь был рассеян и немногословен. Порасспрашивав Марлена насчет обращения с ноутбуком, он забрал его с собой, решив возвратиться в Кремль. А второй ноут – тот, с которым баловались Филоненко со товарищи, Сталин передал через Исаева Бергу.

Надо полагать, блага кибернетики, явленные ему с экрана монитора, резко повысили авторитет Акселя Ивановича – как-никак Берг числился среди тех, кто продвигал IT-технологии, как их в будущем назовут.

Вся инфа о технике и технологиях тоже ушла к Бергу – Марлен решил, что вскоре ИРЭ станет лишь частью обширного комплекса научных учреждений, призванных «переварить и усвоить» знания из будущего.

Сталин уехал, а вот Исаева не сразу отпустили. Лишь в одиннадцать часов на даче появился посыльный от Берия, сообщивший, что Абакумов пойман и заперт в подвале на Дзержинского, 2. Хорохорится еще, показаний не дает, но это временно…

В институт Марлена подбросили на бронированном сталинском «Паккарде».

В ИРЭ стало людно, а среди охраны Исаев с радостью заметил Филоненко и Доржиева.

– Я вас приветствую! – крикнул он.

– О-о! – воскликнул старлей. – Привет, привет!

А потом, отведя Марлена в сторону, он заговорил вполголоса:

– А я в этом вашем Интернете и про себя кой-чего нарыскал. Будто бы я женюсь на своей Ане только после войны и пошлют нас нелегалами аж в Бразилию. Это правда?

– Товарищ старший лейтенант, – улыбнулся Исаев. – Это было правдой, а теперь… я даже не знаю. Одно могу сказать точно – вряд ли вас отпустят за границу.

– Да и хрен с ней, с той заграницей! – ухмыльнулся Филоненко. – Главное, что с Анькой куда скорей увижусь, а служить в таком месте, – он обвел рукой стены института, – это же мечта! Я о таком даже в книжках не читал!

– Здравствуйте, Марлен! – послышался голос Берга. – Принесли?