Он попал в полутемный коридор, приведший его в тесное помещение, заставленное мощными колоннами, поддерживающими плиты нависшего потолка. Свет сюда попадал сквозь узкие бойницы, но освещать тут было некого. Первый этаж башни был пуст.

Еще один коридор выводил на вал, а с другой стороны, в самом темном месте обнаружились ступени, ведущие наверх. Дверь. За нею свет.

Сжавшись, словно пытаясь стать меньше, Лобанов влетел в дверь, сразу же принял боевую стойку.

Этого от него и ждали. Могучего сложения парфянин со свернутым набок носом мгновенно захлопнул толстенную створку, ржавые навесы которой весили не меньше пуда, и задвинул засов. Полсекунды – и он уже щерился, поигрывая трезубцем ханьской работы. Опасный товарищ…

– Вот и свиделись… – послышалось из угла. Лязгающий голос говорил на латыни, хоть и с заметным акцентом восточного жителя.

На свет вышли двое, одинаковых с лица – в кушанских тюрбанах, ярко-голубом и алом, в кожаных шароварах по степной моде и в парфянских халатах на голые тела, бугристые от мышц. Между ними затерялся третий – невысокий парфянин в панцире из кожи носорога с бронзовыми пластинами, вероятно, снятом с воина Поднебесной, и в кожаном шлеме, расшитом раковинами каури и пучками красных нитей.

Свет упал ему на лицо, и Сергий узнал Орода.

– Ага, так вот кто провонял всю Каменную башню… – затянул Лобанов.

В дверь яростно затарабанили кулаками и ногами.

– Друзья верны тебе, Сергий Корнелий, – с усмешечкой проговорил Ород. – Но их верность не навсегда – они сами вошли туда, откуда уже не выйдут. Мои люди заперли обе двери наружу, еще двое твоих друзей прорвались на второй этаж, но там собрался десяток отменных лучников, так что попрощайся с Александром и Гефестом… нет, Гефестаем. Я не сделал ошибки?

– Ты посмотри на него, – ухмыльнулся Сергий, – он еще и наслаждается! И в кого ты такой дурной? Впрочем, ладно. Перед тем, как я тебя прикончу, ответь мне: какого… этого самого… ты за нами вообще увязался? Неужели заняться больше нечем?

Косоглазый злобно ощерился.

– Прикончишь? – зашипел он, брызгая слюной. – Ты?! Меня?! Это вы все тут сдохнете! Хочешь услышать мой ответ? Пожалуйста! Именем царя царей мне было приказано уничтожить тебя и всех, кто шел с тобой. Это оказалось труднее, чем я предполагал. Как видишь, мне пришлось забраться в горы и только тут похоронить вас… Я имею в виду – скормить падальщикам.

– Не ожидал, что саки сплохуют и оставят кого-то в живых, – проговорил Лобанов, стараясь тянуть время. В дверь больше не стучали, но друзья обязательно что-нибудь придумают…

– Да, – мрачно усмехнулся Ород, – уцелел всего десяток. Пришлось нанимать желающих по дороге.

– А кто ж вас в крепость пустил?

– О, ее гарнизон так соскучился по новым людям, что нас приняли как дорогих гостей. Угостили жареной свежениной, а у нас – случайно! – нашлись бурдюки с крепким вином… Но вот что поразительно – в чашах, из которых пили тутошние охранители границы, оказался яд. Представляешь? Ума не приложу – и кто ж это мог подсыпать его?..

– До чего ж ты подлый… – протянул Сергий. – Нет, я не говорю, что это плохо, наоборот – куда приятнее убить мерзавца и подонка, чем честного вояку… Кстати, это не ты ли подослал жрицу из храма Астарты?

– Я, – расплылся Косой в довольной улыбке. – Правда, неплохо было задумано? Я получил приказ – перебить вашу банду в Ктесифоне, но уж очень хотелось начать пораньше, вот я и подговорил Низу…

– «Перебить вашу банду!» – издевательски повторил Лобанов. – А перебили твою.

Косой оскалился.

– Сначала я следовал приказу, – проговорил он сдавленным голосом, – но когда ты нас подставил и стравил с саками, уничтожить проклятых фроменов стало для меня вопросом чести!

– Ну уж, ты сейчас наговоришь! Какой еще чести? Разве у такого ублюдка, как ты, может быть честь? Кстати, не просветишь ли ты меня, какой еще подонок раскрыл секрет о нашем походе?

– Этого подонка, – расплылся в улыбке Косой, – зовут Луципор, он твой раб.

– А ты сам-то чей холоп?

– Кончай его, Пакор! – каркнул Ород.

Парфянин с перебитым носом громко засопел и бросился на Сергия. Молниеносный выпад трезубца ушел в воздух – Лобанов отпрыгнул, уходя в кувырок. Удар по ногам Пакора тоже не прошел – парфянин отбил акинак древком трезубца и нанес удар. Мимо! Обратным ударом Пакор хотел зацепить Сергия, но принцип-кентурион решил малость уравнять шансы – упав на пол, он перекатился под свистнувшим над ним трезубцем, и закаленной пяткой перешиб древко у самого наконечника.

Пакор очень удивился, оставшись с обломком в руках, а в следующее мгновение акинак вынул из него душу, пронзив парфянина от паха до печени.

Выдернув меч, Сергий вскочил, едва поспевая скрестить клинок с двумя кушанами, выбравшими мечи, прозванные картами – удлиненными акинаками. Кушаны недурно владели своим оружием, и уделать их было делом проблематичным – Лобанову представилась пара случаев, но, увы, не хватило длины клинка.

Кушаны прижали Сергия к стене, за их спинами прыгал Ород, подбадривая своих головорезов. Рубаки наседали, щеря желтые зубы. По их лицам струился пот, но сил обоим Митра отмерил немало – малейшая промашка – и карта перечеркнет нить жизни принцип-кентуриона…

И тут с потолка в углу посыпалась пыль. Ни Ороду, ни его наемникам это не было видно, а к Сергию словно второе дыхание пришло – кто еще мог ворочать каменную плиту, кроме великана Гефестая?!

Плита сдвинулась, под нее сунулся бронзовый лом, зеленый от времени… И вес был взят! В пролом свесился Искандер с луком. Выгнувшись назад, он выпустил стрелу, и тут же скрылся наверху. Кушан в ярко-алом тюрбане вздрогнул, вытягиваясь на кончиках пальцев, словно на пуанты становясь, и рухнул под ноги Сергию. Его напарник отвлекся на долю секунды, но и этого хватило, чтобы акинак, отбив карту, почти срубил голову в тюрбане небесно-голубого цвета.

Со второго этажа спрыгнул Гефестай, ринулся к Сергию, но тот уже и сам справился.

– Ород где? – заорал Лобанов. – Только что тут был, зар-раза!

Сын Ярная метнулся за угол, и оттуда крикнул:

– Тут дверь! Маленькая! Запертая…

Сверху соскочил Искандер.

– Там есть кто живой? – спросил Сергий, тыча пальцем в потолок.

– Были такие… – оскалился Тиндарид.

– Понятно!

Лобанов подскочил к двери и отодвинул засов. На этаж тут же прорвалась разъяренная Тзана.

– Живой?!

– Да что мне сделается… Орода видела?

– Сбежал Ород! – донесся глухой голос Эдика. – Двух коней Чёрного прихватил – и сбежал!

– А куда? Вперед или назад?

– Вперед, конечно! Он же чокнутый…

Сергий, не выпуская из руки акинак, обошел все этажи Каменной башни, встречая погонщиков, бледных, как снег, Гермая, возносящего благодарственную молитву Митре за спасение, ученую триаду – Го Шу и Лю Ху устало обтирали трофейные мечи.

Лишь теперь Лобанов ощутил усталость. Выбравшись во двор крепости, он присел на каменную ступень и равнодушно огляделся. Еще один бой. Еще одна победа. А сколько иных сражений уготовано в будущем? И всегда ли им будет сопутствовать виктория?

Превозмогая себя, принцип-кентурион встал и негромко скомандовал:

– Собираемся. И едем. Подальше отсюда…

Кони ступали по тропе, понуро кивая головами – донимала высота. Она отнимала силы, не позволяя дышать вволю. Потом торговый путь «пошел на снижение» – и всем малость полегчало. Белые, желтые, черные горы окружали узкую извилистую долину, и постепенно на этой пустынной палитре проявлялись мазки зеленого – показались высокие ели на острых утесах, проросли тополя на лужайках.

Под вечер вышли к Яркенду, который ханьцы называли Шачэ. Это было обычное для Азии скопище глинобитных домиков под плоскими крышами и узких, запутанных улиц, сжатых дувалами.