Вольга атаковал Шимона в то же мгновенье – трубный глас еще пускал эхо, а меч с непонятными письменами уже разрезал воздух, грозя Семиной головушке.

Семен отшагнул, отбивая клинок противника так, словно небрежно отмахивался от него, только сталь ширкнула. Разбушевавшийся Вольга обрушил на Щепотнева целую серию ударов, засечных и отножных.

Он рубил по вертикали, сек Шимона горизонталями то накоротке, то на «длинную руку».

Семен не строил из себя умельца, он был зорок и терпелив. И когда Вольга натешился вдоволь, утолив свою ярость, Щепотнев провел молниеносный кэса гири – рез наискось.

Совершив ритуальное стряхивание крови, он продолжил бой, ибо острием клинка лишь коснулся тела противника, слегка оцарапав его, но не повредив кожный покров.

Нет, Семен не издевался над Вольгой, не играл с ним, но почему бы и не привести того в смятение, отчего бы и не лишить хотя бы доли самообладания?

Зрители заволновались, углядев надрез на рубахе Регулятора, но Щепотнев не обращал внимания на их ропот.

Отступив, он внезапно присел в выпаде на одно колено и нанес Вольге режущий удар одной рукой – нуки-цукэ. Хотя, с другой-то стороны, иного ему и не нанести. Чай, не катана в руках.

Регулятор отшатнулся, не сводя глаз с Шимона и лапая себя по груди.

Он побледнел, ощутив пущенную кровь, но рана была не опасна, всего лишь царапина.

– Стоп! – рявкнул Ивар.

Мрачнее тучи, он молчал, не называя победителя или побежденного, все и так видели, чем окончилась дуэль.

Запаленно дыша, проигравший взял с лавки ножны со вторым мечом, покачал в руке – и резко перебросил Щепотневу.

Тот поймал свой выигрыш и сказал:

– Благодарю.

– Мы еще встретимся! – выцедил Вольга.

– В любое время, – любезно ответил Шимон.

Призовой меч Щепотнев повесил на плечо, а презентованный Скальдом взял под мышку.

Он не заморачивался отношением к себе Регуляторов, не обращая особого внимания на взгляды болельщиков, угрожающие или удивленные.

Понятно, что для них Вольга свой и стать свидетелями поражения Регулятора, да еще нанесенного рекрутом, было… хм… неприятно.

Можно себе представить, что ощущал сам Вольга, какое унижение он испытал!

«Ничего, – усмехнулся Шимон, – это полезно. Настоящий воин не тот, что триумфально шествует от победы к победе, а тот, что бывает бит, но упрямо поднимается, делает выводы – и снова бросается в драку».

Углядев вывеску оружейной лавки, Семен заглянул внутрь. Полки, забитые холодным оружием и доспехами, убедили его, что он попал, куда ему было нужно.

Хозяин, толстенький и лысенький, однако с хвостом седых волос на затылке, мигом подкатился к прилавку.

– Чего желаете? – мурлыкнул он.

– У меня три желания… – рассеянно сказал Щепотнев, скользя взглядом по полкам. – Меч за сколько возьмешь?

С этими словами он выложил на прилавок клинок Хакона Вилобородого.

Глазки оружейника загорелись.

– Монет столько у меня не сыщется, – стал он прибедняться.

– А деньги мне и ни к чему. Во-первых, мне нужна хорошая кольчуга с поддоспешником плюс наручи. Во-вторых, шлем с наносником и выкружкой для глаз, желательно с бармицей. В-третьих, мне нужно приодеться по моде Норэгр. Ну и приобуться. А свое я оставлю тебе.

Торгаш мигом все просчитал, понял, что окажется в прибытке, и расстарался – забегал, силясь обслужить завидного клиента по высшему разряду.

Вскоре Семен натянул на себя длиннющую рубаху с богатой вышивкой у ворота, заправил ее в черные кожаные штаны, мягкие, словно из сукна какого пошиты. Сверху – жилетку на завязках.

На ноги – расшитые сапожки с окованными бронзой носами и кармашком для ножа. На пояс – широкий черный ремень с монументальной пряжкой да с серебряными бляхами.

Темную с синим отливом кольчугу, переливавшуюся, словно змеиная кожа, лавочник свернул в тугой рулон вместе с подкольчужником и уложил в сумку. Туда же отправился и заказанный шлем.

– Сумка – за счет заведения! – просиял оружейник.

– Премного благодарны, – хмыкнул Щепотнев, вешая подарок на плечо, и покинул лавку.

На улице его поджидал Ивар, серьезный и расстроенный. Но и растерянный.

– Ты специально выбрал Вольгу как самого молодого? – прямо спросил он.

– Нет, – честно признался Шимон, – просто у него были две лишних вещи – слишком хороший меч и чересчур горячая кровь.

Трехглазый хмуро кивнул.

– Учти, многие на тебя злы.

– Их проблемы.

– Хотя… – Ивар хмыкнул. – Кое-кто из Регуляторов даже рад был твоей победе.

– Люди есть люди, – пожал плечами Щепотнев.

– Только ты учти, рекрут, – голос Трехглазого построжел, – в Норэгр с тобой сойдутся викинги, а у них есть то, чего у тебя нет и не может быть, – боевой опыт. Не спорю, с мечом ты управляешься отменно, чувствуется хорошая школа, но разве ты участвовал в походах? Разве воевал? В миру – возможно. Афган или Чечня. Да? Но тебе неведома тутошняя война, когда меч на меч, копье на копье, щит на щит! А среди викингов даже молодой парень, коему лет двадцать, уже может считаться ветераном боевых действий, поелику у него за плечами с полсотни битв.

– Учту, – коротко сказал Шимон.

И вот он настал, тот самый день.

Едва пробило одиннадцать, как Эваранди и Роскви двинулись к Башне.

Хранитель Романус уже ждал их, встретив понимающей улыбкой.

– Не утерпели, – вздохнул Костя.

Хранитель кивнул.

– Когда я впервые отправлялся в прошлое, то явился сюда с самого утра, – сказал он. – Это нормально. Что ж, я наслышан о последних событиях. Брат Корнелиус уже высказал мне свое неудовольствие, на что я попенял ему. Ну, не буду ябедничать. Просто я был недоволен, что он отправил в Норэгр Шимона раньше, чем нужно.

– То есть, – медленно проговорил Плющ, – во фьордах должно было что-то случиться за эти дни, и нам следовало переждать?

– Напротив, ничего не должно было случиться, но Шимон своим непродуманным вмешательством ускорил события, и Гунульф сэконунг перешел-таки от слов к делу.

– Гунульф?

– Это один из конкурентов Харальда Косматого, который через пару лет станет конунгом всея Норвегии. Гунульф сам хочет занять его место, но… Вот тут-то и начинается наша работа, работа Хранителей. Та история, которую вы учили в школе, единственно сущая, изменить ее нельзя никак – описанное в ней уже свершилось. Но! Если бы Хранители бездействовали и не слали Регуляторов, учебники были бы совсем иными. Люди из будущего всегда вмешивались в дела былого, и все их деяния как раз и привели к тому, о чем рассказывают летописцы. Самое сложное – это понять, пойдут ли события привычным путем или для этого требуются микроскопические воздействия Регуляторов, попаданцев, как их называют в книгах. Тому, что Константин Багрянородный стал императором, он обязан попаданцу. И Рюрика призвал человек из будущего. Примеров можно привести множество, но не все из них перестали быть секретами. Да и не в тайне дело. Просто… Ах, как все непросто! Понимаете, принят некий постулат, что прошлое изменить нельзя. Нельзя, к примеру, отправиться в 1943-й и убить Гитлера. Отправиться-то можно, наверное, но ликвидация фюрера вам не удастся – заклинит пистолет, или вы промахнетесь, или вас схватят эсесовцы, и так далее, и так далее. Ну а вдруг? Нельзя же так полагаться на ход событий, надеясь, что пронесет. И вот когда мы обнаруживаем некую флуктуацию, некое нарастание событий, которые, складываясь и множа последствия, способны изменить некий отрезок истории, мы шлем Регулятора.

– Я так понял, – сказал Бородин, – что во фьордах возникла эта самая… флуктуация?

– Именно. В Норэгр наметилось некое отклонение, грозящее в перспективе помешать Харальду Косматому занять трон конунга. Не скажу, что этот человек лично мне симпатичен, нет. Но если не он станет первым королем Норвегии, а другой человек, это повлечет за собой лавину последствий. А если меняется прошлое, то и будущее станет другим. Возможно, что это не так, но проверять подобное допущение нет ни малейшего желания.