– Бросайте на землю щиты и по ним добирайтесь до раненых!

Способ оказался очень действенным – деревянные колышки бессильно стукались в щиты, и скоро всё поле удалось обезопасить ценой всего лишь пятнадцати человек. Если что и проглядели, то нарвавшегося на неприятности бедолагу можно только пожалеть. Сам виноват…

С подходами к воде поступили проще – к ручьям погнали лошадей, и к двум десяткам туш прибавилось ещё восемь. Всё равно на шесть с лишним тысяч человек мяса было мало и пришлось бы забивать. А едят солдаты много и охотно. Если есть чего.

В роще сюрпризов не оказалось, и скоро запылали костры, дающие тепло и надежду на сытость.

«Мерзкая зима, – подумалось вдруг графу фон Юрбаркасу. – От засеянных полей селяне никуда бы не ушли. А на дальнем севере, говорят, бывает снег. Холодный и колючий. Небесные Боги любят империю, но ненавидят ректоров».

Мысли путались, лез в ноздри сладковатый дым личного костра, и сэр Артур уснул, так и не дождавшись порции жареной конины.

– Когда-то и за меньшее отправляли на виселицу! – герцог Скорсезе с отвращением отбросил письмо и стукнул кулаком по столу. – Хорхе, вы читали, что нам пишет этот мерзавец?

– Разумеется, – бывший главный целитель и фактический соправитель империи сделал глоток вина и улыбнулся. – А вы ждали другого результата, сэр Мартин?

– Я ждал неудачи, но не настолько быстрой и сокрушительной.

– Не преувеличивайте масштабы, сэр Мартин.

– Нисколько не преувеличиваю. Учёному мерзавцу дали гвардейские полки, доверили легионы Шестиугольной Башни, усилили студентами из благороднейших семейств, с колыбели не расстающимися с оружием, и что от всего этого осталось? Где армия, я спрашиваю?

– Убитыми граф фон Юрбаркас потерял всего триста двенадцать человек. Ранеными немного больше, и часть из них можно будет вновь поставить в строй. А вот среди полутора тысяч дезертиров – тысяча двести восемьдесят ваших легионеров. Так что реальные потери не так уж велики, и сэр Артур принял правильное решение покинуть обезлюдевшие из-за нелепых слухов земли и дождаться подкреплений в богатом Линцбурге. Заодно нервы и желудки подлечат на тамошних кислых водах. Вам тоже рекомендую, сэр Мартин. В медицинском смысле не хуже любой магии.

– К нечистому кислые воды!

– Вам, может быть, и необязательно, но армия графа страдает от неизвестной болезни.

– Обгадились с головы до ног, а не заболели! Мои источники докладывают, что даже сам сэр Артур страдает от жесточайшего… хм… послабления кишечника и боится ехать верхом. Может не успеть соскочить с седла, так сказать.

– И всё же это болезнь, – пожал плечами дон Хорхе. – Так что там с подмогой графу фон Юрбаркасу?

– Я вызвал армию маршала фон Бруска от границ с Латакией, отменил экспедицию к Оркнейским островам и заплатил подгорному недомерку за участие шести малых хирдов в походе на Галлиполиду.

– Его Подгорное Величество Беньямин Восьмой Блюминг так быстро оправился от страшного поражения в Груманте, что желает ввязаться в новую авантюру?

– Нет, не оправился. Но он очень любит золотые марки.

– Но всё равно…

Герцог поморщился:

– Пришлось пообещать старому ублюдку половину Галлиполиды в личную собственность и независимость от империи. Коротышки всегда мечтали о своей территории.

– Но он же прекрасно понимает, что обещать и дать – это немного разные вещи. Не ожидал от гнома такой первобытной эльфийской наивности.

– Да всё он понимает, – отмахнулся сэр Мартин. – Под Блюмингом шатается трон, и если немедленно не укрепить его хоть какими-то успехами, то у коротышек появится новая династия.

– Нам это выгодно?

– Нам это безразлично, дорогой дон Хорхе. Но со старым мерзавцем привычнее и удобнее работать.

– Хорошо, тогда гномов тоже плюсуем. Шесть малых хирдов по три тысячи в каждом, тридцать пять тысяч у маршала, четырнадцать в экспедиционном корпусе, ещё двадцать наберём из гарнизонов городов… Итого получается девяносто две тысячи. Очень неплохо.

– Откуда ещё пять? Какая-то странная у вас система подсчёта, дон Хорхе.

– Я надеюсь, что эти пять тысяч сохранит для нас любезный граф фон Юрбаркас в городе Линцбурге.

– Вот уж на кого бы не стал надеяться.

– Как на командующего? Несомненно! А вот в качестве командира добровольческого студенческого полка, усиленного выпускниками факультета боевой магии…

– С ума сошли? Собираетесь открыть величайшую тайну империи? Секрет боевой магии считается утерянным, и мне бы не хотелось поднимать ажиотаж до накопления достаточного количества боевиков. Представляете, что будет, если учёные маги других стран начнут работать в этом направлении и у них что-нибудь получится? У империи нет ни друзей, ни союзников, зато в недоброжелатели можно записывать каждого первого.

– А кто и о чём узнает? Коротышки магией не интересуются, особенно если та не относится к обработке камня или металла, да и боевики будут воевать на своей территории. Мы ведь до сих пор считаем Галлиполиду частью своей территории, не так ли?

– Всё так, но у гномов маги есть.

– Не смешите, сэр Мартин. Это не маги, а сплошное недоразумение.

– Вы забыли про грумантских студентов и поддерживающих их северных варваров, дон Хорхе. Если они узнают…

– Покойники не отличаются болтливостью, сэр Мартин. Причём наша совесть будет чиста, и мы со спокойной душой сообщим грумантскому королю Джеронимо – его подданные по собственной воле отправились в мятежную провинцию с бандой дикарей, где и сложили головы в случайной стычке с бунтовщиками. Шестиугольная Башня в силах обеспечить правдоподобную случайность?

– Это как раз не проблема, – кивнул герцог. – Просто очень не хочется отдавать ценный ресурс в бездарные и кривые руки графа фон Юрбаркаса.

– А куда деваться? Он единственный, кому мы можем доверять как самим себе. Сэр Артур способен ошибаться, но не сможет предать.

– Только это и утешает. Но общее командование ему лучше не отдавать.

– Разумеется, – согласился дон Хорхе. – Считаю кандидатуру маршала фон Брукса наиболее подходящей.

– Не буду возражать.

А через неделю Галлиполидский тракт заволокло пылью, поднятой десятками тысяч ног. Жители Лунгдума с тревогой провожали войска, справедливо опасаясь возобновления временно поутихшей резни между семьями покойного Иоахима фон Зальца и ныне здравствующего дона Хорхе Эухенио ди Эспиноза и Фелицитат.

Но кое-кто просто вздохнул и вернулся к своим обыденным занятиям. К разведению почтовых голубей, например. И одновременно с армией имперскую столицу покинули десятки быстрокрылых птиц, направивших полёт в сторону королевства Грумант. Из Лютеции совсем другие голуби донесли весточку до Галлиполиды, где её прочитал командующий добровольческим корпусом граф Фридрих Форбарра. И уж совсем неведомыми путями информация о приближении имперских карателей достигла ушей нашего старинного знакомца, бывшего статс-секретаря ректора Лунгдумского Университета мэтра Джованни Моргана.

– Нас всех повесят. А кого не повесят, того четвертуют или просто отрубят голову, – сам с собой разговаривал вышеозначенный господин. – Это неправильная провинция, и мятеж в ней неправильный.

Кое в чём Джованни был прав. Дворянские восстания в мятежелюбивой Галлиполиде возникали с похвальной регулярностью и примерно по одному и тому же сценарию: убийство сборщиков налогов и наиболее нечистых на руку императорских чиновников, несколько мелких стычек с правительственными войсками, обычно с ничейным результатом, а дальше шло замирение с подтверждением старых привилегий и повешением выдаваемых за организаторов бунта случайных бродяг и неслучайных мародёров. Все довольны и счастливы! Благородное сословие развлеклось, чернь слегка поправила финансовое положение грабежом кого попало, империя же получила возможность доказать силу и решительность. И что бы так не бунтовать?

В этот раз всё иначе. То ли время года повлияло на противоборствующие стороны, то ли ещё какая уважительная причина, но режутся с необычайным ожесточением, не гнушаясь добивать раненых и травить колодцы на чужой территории. Запертые в мелких городках имперские гарнизоны не отсиживаются в ожидании помощи из столицы, а используют любой удобный случай для вылазок и рейдов. Эти гарнизоны разбросаны во всей провинции и сражаются в окружении, но и восставшие не могут собрать силы в единый кулак из-за опасения получить удар в спину.