– Нужно бежать, пока маршал фон Брукс не развесил всех по деревьям, – рассуждал Джованни. – Человек моего ума и способностей не должен служить пищей для ворон.

Странной прихотью судьбы Морган стал важной персоной среди руководства восстания, и, хотя не водил в бой отряды, его врождённая хитрость и приобретённая пронырливость неоднократно приносили пользу будущей независимости Галлиполиды. Если бы всё шло своим чередом, то после традиционного замирения имелся шанс заполучить солидную должность при новом наместнике. Но оказалось, что империя решила устроить мятежникам показательную порку. Новые правила игры бывшего статс-секретаря категорически не устраивали.

– Бежать к маршалу? – продолжил он свои рассуждения. – Даже не смешно! Старый мясник с удовольствием вешает даже невиновных, а уж если дать малейшее подозрение, то прикажет четвертовать. К маршалу точно нельзя. А если попробовать вернуться к сэру Артуру фон Юрбаркасу?

Мысль понравилась. Не такая уж глупая мысль, как кажется на первый взгляд. Сэр Артур всегда ценил статс-секретаря и сейчас наверняка испытывает неудобства из-за отсутствия рядом чуткого и внимательного человека, готового выполнить любое пожелание задолго до появления такового. Графом можно манипулировать при помощи нехитрой лести и освобождения от большинства повседневных забот. Стоит только вытерпеть неизбежный гнев при появлении с повинной головой, а потом… потом всё будет хорошо! Вообще всё замечательно будет!

В данный момент сэр Артур пребывает в безопасном и сытом Линцбурге, где ожидает обещанное подкрепление. Не самое плохое место во всей империи – склады этого города просто ломятся от запасов зерна, в долинах невысоких гор нагуливают жирок бесчисленные стада овец, сами склоны засажены виноградниками, и мучимого жаждой путника ждут прохладные подвалы с молодым вином и доступными красотками. Нет, красотки не в подвалах, но вино и женщины есть настолько неразрывно связанные между собой понятия, что одно совершенно не воспринимается без второго.

– Да, нечего раздумывать, еду в Линцбург на кислые воды! – Джованни принял окончательное решение. – Собираюсь немедленно!

Настоящий служитель пера и чернильницы является существом предусмотрительным, и внезапное бегство из Лунгдума не заставило Моргана потерять инстинкт самосохранения – в его кожаной сумке на всякий непредвиденный случай хранились чистые листы с печатью Университета и подписью ректора. И то и другое настоящее – мэтр не опускается до подделок! Теперь остаётся написать на бумаге правильные слова, и готово. Что может быть естественнее служащего столичного храма науки, ездившего по приказу ректора по военной надобности и теперь возвращающегося к высокому начальству? Ни один патруль на дороге не придерётся. Даже помощь обязаны оказать.

А для патрулей мятежников есть другой документ, тоже настоящий, без малейших следов подделки. И он гласит, что некто Джованни Морган направляется с наисекретнейшей разведывательной миссией в город Линцбург, где заодно проведёт тайные переговоры с иностранными шпионами по поводу закупок военного снаряжения. Именно так, открытым текстом, и написано. Жители Галлиполиды храбры, но слегка глуповаты, с ними намёками объясняться нельзя.

Так что на следующее утро бывший статс-секретарь покинул гостеприимный кров галлиполидских мятежников и отправился навстречу сытой жизни и обеспеченной старости. На последнее позволяла надеяться крепкая кожаная сумка, навьюченная на одного из запасных коней. Её содержимое не звенело, но грело душу. Если монет много и они упакованы рачительным хозяином, то с какой стати им звенеть, привлекая ненужное внимание?

Правда, злая судьба решила посмеяться над далеко идущими планами и приготовила встречу со старыми знакомыми. Но Джованни об этом пока не знал и пребывал в самом радужном настроении. Все три дня пребывал! А на четвёртый не успел вовремя убраться с дороги и нос к носу столкнулся с… с огромной неприятностью!

– Вова, ты испортил мне рыбалку! – Джонни Оклендхайм отбросил в траву самодельную удочку. – В кои-то веки выбрались посидеть на берегу в тесной компании, сварить уху, употребить её правильно под достаточное количество аквавиты, и тут… эх…

– Да всё равно не клюёт, – норвайский рикс плюнул в воду, стараясь попасть в стайку голавлей, но промахнулся. – Здесь рыбы нет. Крупной рыбы, я имею в виду.

– Наплевать!

– Я так и сделал. – Вова плюнул в голавлей ещё раз.

– Нет, я про рыбу. Тут важен сам процесс, а не результаты. Уху мы из курицы сварим, а вот когда ещё вот так посидеть придётся? Представляешь, кругом война, где-то мечи звенят и кровь льётся, у нас же скатерть белая расстелена, хлеб ржаной толстыми ломтями порезан, сало копчёное, картошечка отваренная дымится…

– Кстати, Америки в этом мире нет, а картошка и подсолнухи есть. Разве так бывает?

– Магия.

– Вряд ли, – не согласился норваец. – Кроме магии в мире должно быть что-то вечное и прекрасное. Картошка с селёдкой, политая подсолнечным маслом и с колечками лука, считается прекрасным?

– Несомненно.

– Вот я про это и говорю!

– Но рыбалку ты мне всё равно испортил.

– Так давай я этого статс-секретаря прикопаю где-нибудь подальше, и дружно сделаем вид, будто никого не встречали.

– Надо было сразу прикапывать! Зачем его сюда тащить?

– А вдруг тебе будет интересно поговорить?

Джонни вяло отмахнулся. Хорошо начавшийся день безнадёжно испорчен излишней инициативой норвайского рикса, да ещё предстоит объясняться с любимой супругой, настроившейся на романтичный пикник. Вряд ли она согласится заменить его пошлым допросом пленника. А куда деваться?

Идея организовать рыбалку тоже принадлежала рыжей ведьме. Граф Форбарра рекомендовал Оклендхайму-младшему не принимать участие в боевых действиях на стороне мятежников и вообще советовал дождаться результатов генерального сражения между ополчением Галлиполиды и армией маршала фон Брукса, так что образовалось свободное время. Джонни в бой не рвался, цинично понимая, что чем меньше останется в живых бунтующих галлиполидских дворян, тем легче будет подобрать ничейную власть. Ведь одно дело, когда корону хапает точно такой же соратник по борьбе, да ещё и чужеземец, и совсем другое, когда из-за гибели достойнейших на трон садится сильнейший. Пятидесятитысячный добровольческий корпус Груманта позволял делать прогнозы на будущее с точностью до ста процентов.

Ну и отправились порыбачить, чтобы не ошиваться без дела в лагере. Джонни даже червей накопал ради такого случая. А норваец всё испортил – вернулся за позабытой солью, и по дороге поймал беглого статс-секретаря Джованни Моргана, сбросив того с коня ударом в левое ухо. А потом не придумал ничего лучшего, как пригласить старого знакомого на рыбалку. Связанного по рукам и ногам, но с приглашением. Умник, мать их норвайскую…

– Ладно, пойдём потрошить нашего гостя. Может быть, что-то интересное знает, хотя маловероятно. А если Ирка начнёт предъявлять претензии за испорченный отдых, то свалю всё на тебя.

Вова втихомолку посмеивался. Жена виконту Оклендхайму досталась на редкость удачная, и скорее небо упадёт на землю и реки потекут вспять, чем ведьма устроит семейный скандал. Она руководствуется нехитрыми принципами – муж должен любить, обеспечивать семью и не гулять налево. Всё остальное от лукавого! У мужчин должны быть мелкие недостатки вроде увлечения футболом, написания фантастических книжек или разбрасывания носков где попало. Так что зря Ванька на супругу бочку катит.

– Не накручивай себя, твоё будущее величество. Иди и займись государственными делами.

– Не зуди, иду уже.

Вопреки ожиданиям Оклендхайма-младшего, Ирка не испытывала огорчения по поводу испорченной появлением посторонних лиц рыбалки. Она встретила мужа лучезарной улыбкой:

– Ванечка, посмотри, какую прелесть сберёг для нас господин Морган.

Упомянутый господин радостно закивал и попытался поклониться, что, лёжа на траве в связанном положении, было несколько затруднительно. Во рту у статс-секретаря торчал кляп, а лицо украсилось ещё одним фингалом. Для симметрии, что ли?