— Зачем в архивы?

— Там много полезного и интересного. И вообще, государственная безопасность, это тебе не баран чихнул.

— Замечательная мысль, — младший граф Вольф опять взялся за перо. — Не возражаешь, если запишу в назидание следующим поколениям?

— Эту не нужно. Запиши другую.

— Готов!

— Служащие Тайного Кабинета должны иметь чистые руки, холодную голову, горячее сердце, а вид иметь лихой и придурковатый, дабы разумением своим, как собака на заборе, не вводить Его Величество в конфузию.

— Записал, — Айван внимательно перечитал великую мудрость. — Только не понял ничего.

— Тебе-то зачем понимать? Ты же для потомков записываешь, для грядущих поколений, так сказать. Пусть они ломают голову и восхищаются мудростью предков, недоступной их пониманию. И вообще деятельность органов государственной безопасности должна быть окутана тайной. Естественно, кое-что открыто для всеобщего обозрения, но именно кое-что и совсем чуть-чуть. Для романтики, для уважения и любви у соотечественников, для привлечения новых сотрудников, и на страх врагам. Особенно последнее.

— Записал, — кивнул сам себе Айван. — Государственная безопасность твоей Империи именно так и устроена?

— Если бы так… — вздохнула принцесса. — Мы говорим о желательном, но недостижимом идеале, а на самом деле всё делается через задницу.

— Через чью задницу? — как прилежный ученик уточнил младший граф Вольф.

— Через абстрактную. Или сферическую в вакууме, если тебе хочется подробностей.

От подробностей Айван отказался из природной стеснительности, решив обсудить их в компании деда и короля. Кстати, о короле!

— Его Величество просит, чтобы на коронации именно ты возложила на него корону Империи. Можно даже совместить с твоим отбытием. Представляешь, как символично? Ты коронуешь Императора, а потом уходишь в небо по золотой лестнице с хрустальными ступеньками. Красиво, да?

— Какие ещё хрустальные ступеньки? Я вообще-то собиралась воспользоваться порталом.

— Конечно порталом! НО сначала лестница в небо! Народу понравится, враги устрашаться, сомневающиеся перестанут сомневаться. Ты же сможешь сделать хрустальные ступеньки?

— Крылатый конь не устроить?

— Коня уже видели.

Асфальтовый каток Илия даже предлагать не стала, потому что его тоже видели. Хотя нельзя сказать, будто вид мощной дорожной техники кому-то там не понравился, разве что оркам, но их мнением никто не интересовался.

— Будет вам хрустальная лестница.

А что? Не самая сложная иллюзия, немного левитации… тут магические пчёлы должны помочь… Только Ивана Васильевича придётся взять на руки, хоть тот и разжирел в последнее время. Отожрался на дармовых харчах, проглот меховой.

— Мяу!

Вот и мысли читать научился, свинья пушистая.

— Да, Айван, ты так и не сказал, когда будет проводиться коронация. Надеюсь, не через две недели?

— Как ты догадалась? Предвидение, да?

— Никаких двух недель! Завтрашний день на подготовку церемонии, а послезавтра я строю портал.

— Десять дней! Нужно дождаться приезда гостей, иначе коронацию без свидетелей могут не признать.

— Для непризнавших есть маршал кавалерии граф Лука Вольф и глава Тайного Кабинета граф Айван Вольф. Три дня и ни часом больше.

— Дедушка будет занят присоединением к Империи новых провинций, так что ему некогда заниматься внутренними проблемами. Хотя бы девять дней сможешь выделить? Красивое же число, почти священное! Символизирует четыре стороны света и пять главных рыцарских добродетелей.

— Я не рыцарь, — возразила принцесса. — И добродетелей у меня больше. Намного больше. Хотя пусть будет четыре дня.

— Половина приглашённых опоздает на торжество, и мы опозоримся на весь мир! Восемь дней.

— Опоздавших лишите дворянства и лишите поместий, и тогда вместо гнилого либерализма пополам с интеллигентскими самокопаниями получите пример элегантнейшего тоталитаризма. Перефразируя одного умного человека — империализм, это жёсткая власть императора плюс милитаризация всей страны. С милитаризацией у вас почти полный порядок, осталось показать жесткость и милосердие. Разумеется, милосердие лишь к тому, кто не опоздает. Кстати, Айван, если Его Величеству кто-то очень не нравится, можете послать гонца с приглашением за пятнадцать минут до начала коронации. Чем не прекрасный повод избавиться от недоброжелателей? Пять дней на организацию всех мероприятий вам хватит.

— Про милитаризацию и тоталитаризм я тоже ничего не понял, — юный граф Вольф закончил конспектировать речь принцессы. Но потомкам обязательно понравится, если ты будешь присутствовать на запланированной через семь дней коронации Императора Брегиса, первого своего имени в династии Императоров.

— Точно через семь? — не поверила Илия.

— Точнее не бывает! — обрадовался уступке Айван. — Ровно неделя и ни одним днём больше. Точность — вежливость королей.

— Я это где-то уже слышала.

— Цитирую твою же мудрость, о величайшая из принцесс!

— Иди к хоггам, подхалим проклятый.

— Я пойду к дедушке и Его Величеству, а они не очень-то похожи на хоггов.

— Это когда трезвые. Догадайся с одного раза, чем они сейчас заняты?

— Ой, мне нужно спешить, пока…

— Да всё равно ты уже опоздал.

Спустя семь дней. Дворец Мальмезон. Будущая летняя резиденция Императора.

Любой автор, склонный к некоторой готичности и нагнетанию зловещей атмосферы, обязательно бы написал, что в подземельях старинного замка затаились зло и смерть. Да, написал бы… Но оставим неведомые ужасы на совести этого неведомого автора и заглянем в тёмные подвалы не очень-то и древней крепости, сравнительно недавно перестроенной из защитного сооружения в более-менее приличествующее монарху жильё. И что же мы там увидим?

А увидим всего лишь двух толстяков самого добродушного и жизнелюбивого вида, играющих в кости на большой дубовой бочке при свете нескольких сальных свечей. На другой бочке, на расстоянии вытянутой руки, расположились четыре кувшина в компании немудрёной закуски, состоящей из жареного каплуна, запечённого с овощами гуся, фаршированных орехами перепелов, копчёного окорока, отварной говядины под кисло-сладким соусом, пирога с мясом, пирога с рыбой, пирожков с черносливом, и пары ячменных лепёшек. Устав Ордена Последней Надежды строг, и негоже доброму брату вкушать пшеничную булку, когда противная богам магия окончательно не изжита и не уничтожена вместе с её последними носителями. С этим строго, да…

Что же до вина, так не велик грех, тем более идущим на подвиг во имя торжества веры позволяются многие послабления. Да и сколько того вина в четырёх кувшинах? Всё же тут святые братья, а не лесорубы какие-то. Вот тем и двух таких кувшинов хватит упиться до полусмерти всей артелью, но всё от того, что нет в лесорубах достаточной святости. Истине служить — не топором в лесу махать!

Стукнули по толстым дубовым доскам выброшенные из оловянного стаканчика кости:

— Три шестёрки и пятёрка, брат!

Второй игрок озадаченно потёр постоянно потеющую лысину:

— Изрядно выпало. Уж не пользуешься ли ты, почтенный брат по вере, нечестивой магией при игре?

— Сие утверждение является греховной ложью, достославный брат мой, ибо я пользуюсь теми самыми костями, в которые ты лично заливал свинец.

— Заливал, было дело… Но почему у меня ещё ни разу не выпадало ни одной шестёрки? Тебе демоны ворожат, почтенный брат!

— И это утверждение тоже ложно и греховно, достославный брат, потому что демонов не существует.

— Да? А кого же тогда собирается призывать наш Величайший Столп Веры? Нельзя подвергать сомнению слова Великолепнейшего и Совершеннейшего из ныне существующих ревнителей истины. Это грех!

— Я разве сомневаюсь? Ты неправильно понял, брат! Это для нас, для простых смертных, демоны не существуют, но при должном уровне святости их существование становится возможным и не является грехом. А если и является, то привлечение демона к благому делу торжества веры и благочестия тут же превращает грех в ещё одно проявление святости.