– А заодно и виру стребовать! – тряхнул волосами Йодур.

Хродгейр задумчиво почесал в затылке:

– И где нам его искать, этого князька?

– Вон там, – указал Костя, – на Замковой горе! Туда ведет Боричев ток.

– Вперед! – гаркнул Хродгейр. Затем, бросив взгляд на безхозных лошадей, добавил: – По коням!

Варяги, как и викинги, не были хорошими кавалеристами. Если они и пользовались конями, то лишь для того, чтобы доехать до места битвы, а там спешиться – и вступить бой.

Северяне, проживая в краю озер и рек, лесов и скал, не могли стать конниками. Они были тяжелой пехотой – лучшей в мире, за что их и ценили те же ромеи, набирая в личную гвардию императора-базилевса.

Костя уже не чувствовал усталости, ему было хорошо и легко. Кругом свои, эти в обиду не дадут – сами кого хочешь обидят.

Ближе к горам Боричев ток сужался, а дома по сторонам его попадались все реже. Лишь за деревьями смутно проглядывали какие-то делянки да грядки.

На подъем пошел уже Боричев увоз. Замковая гора не поражала высотой, особенно тех, кто вырос во фьордах. Вот и крепость показалась.

Стены ее были устроены самым распространенным образом – строились два частокола, и пространство между ними забивалось камнями и глиной. Получалось весьма прочное укрепление – тараном такую точно не возьмешь, уж больно упруга.

Таран… Таран…

Образ стенобитной машины не зря мелькал в воображении Кости – он, как и все, прекрасно видел ворота крепости. Их поспешно запирали. Правда, мост, перекинутый через ров, спалить уже не поспевали.

– Стойте! – крикнул Плющ.

– Чего еще? – недовольно спросил Йодур, оборачиваясь.

– Так мы крепость не возьмем. Или проситься станем? «Откройте, дяденьки! Мы вас не тронем!» Вон! – указал Костя на поворот дороги.

Там лежали штабеля бревен, обкорнанных, с вырубленными чашами. Сюда бы плотницкую артель, и можно собирать сторожевую башню – передовой дозор. Фундамент был уже готов.

Рядом стояли мощные дроги. Видать, на них доставляли бревна.

– Таран надо сделать! – внес предложение Эваранди. – Соберем избушку без передней стенки, прямо на дрогах, а внутри подвесим бревно побольше. И постучимся!

Беловолосый расхохотался:

– Да! Тогда точно откроют! Эй! Вылазьте!

Из-за штабелей выглянули бородатые мужики с обручами на головах – чтобы волосы не падали на глаза. Их было пятеро, и все боязливо поглядывали на опасных гостей.

– Плотники? – спросил Халег.

Мужики закивали одновременно, выглядело это потешно.

– Ставлю задачу, – продолжил Ведун и объяснил артельным, что от них требуется.

Те переглянулись.

– Плачу серебром, – увесисто добавил варяг.

Плотники истово закивали: согласные мы!

Пока мальчишка-подмастерье пригонял волов, мужички живенько собирали избушку на дрогах. Выходила она невысокой, всего какой-то метр, но дроги представляли собой плоскую платформу, сколоченную из бруса, да не сплошняком, а в виде решетки – бревна удержат, и ладно.

Так что штурмующие будут стоять на земле, между колес, прикрытые сверху срубом, и раскачивать таран.

Крышу избушки соорудили из тех же бревен в один накат.

Железных цепей не было, поэтому бревно тарана подвесили на кожаных ремнях.

– Должон выдержать, – оценил Беловолосый.

– На один раз хватит, – согласился Ведун.

Солнце перевалило за полдень, когда плотники вчерне закончили работу – сруб получился неказистый, но прочный.

Что и требовалось доказать.

– Танк! – сказал Бородин, любуясь осадным орудием.

– Колотушка, – улыбнулся Эваранди.

– Молодцы! – бодро сказал Халег, оделяя плотников дирхемами. – Запрягай!

Волов поставили мордами к дрогам, чему животины очень удивились, но помычали и успокоились.

К тарану приставили близняшек, Хвитсерка, Рауда и Эйрика Свинью.

– Вперед!

Тяжелая конструкция дрогнула и покатилась. Было видно, как ворочаются толстые колеса, сплоченные из досок, и семенят ноги «таранщиков». Эйрик дергал за поводья, заворачивая волов в нужную сторону.

Бойцы наверху воротной башни забеспокоились, даже пару стрел выпустили, но вреда никому не причинили.

Повозка медленно наехала на мост и подкатилась к самым воротам. Тут же ударил таран – ворота ответили гулом.

Раскачали как следует, ударили…

– Треснули! – воскликнул Беловолосый, сжимая кулаки.

– Да целые вроде… – засомневался Хродгейр.

– Треснули, говорю тебе!

После очередного удара и впрямь донесся треск ломаемого дерева. Защитники крепости перевалили за парапет большую деревянную колоду. Та рухнула на сруб, но плотники поработали на совесть – выдержала избушка.

И тут лучник с башни выстрелил, целясь в волов. Стрела угодила быку в заднюю часть спины. Животное взревело и ринулось вперед. Напор был так силен, что дроги с ходу распахнули ворота, сломав запорный брус.

– Мечи к бою! – заорал Хродгейр.

– Вперед! – вторил ему Халег.

Маленький отряд ворвался во двор. Линду загодя снял лучника на башне. По лестнице со стены сбежали трое защитничков, размахивая секирами. Занося свое убойное оружие, троица вломилась в строй викингов с варягами.

Вернее, надумала вломиться, дабы учинить мочилово, но «сборная» мигом расступилась перед славинами, и те по инерции пролетели несколько шагов, обрушивая секиры в пустоту. А Бьёрн, Руалд, Фарлоф и Йодур, Торбранд и Орм тут же сошлись, уделывая секироносцев.

Тем уже поспешала подмога – человек десять с копьями, саблями, мечами набросились на «агрессоров», вломившихся в цитадель. Эти оказались покрепче – пятерым северянам досталось сполна, хотя тяжелых ран не было.

Линду с Либиаром и Лютом не участвовали в схватке – они заняли место на лестнице, что уводила на башню, и оттуда отстреливали неприятеля.

Вот могутный славин накинулся на Хадда, только что вылезшего из осадного орудия, легко отбил щитом меч близняшки, с грохотом прижал его руку с клинком к бревенчатой стене, готовясь нанести последний удар…

Стрела вошла ему под лопатку, граненым жалом вонзаясь между колечек доспеха и обрывая пульс. Бледный Хадд салютовал мечом весину и бросился в гущу схватки.

Либиар долго выцеливал свою жертву, то натягивая тетиву, то приспуская – постоянно мешали свои, заслоняя врага телами. Но вот возник просвет, возник на мгновение, однако Речник не упустил его – стрела, выпущенная из мощного степного лука, снесла славина, роняя того на редкую вытоптанную травку.

Напротив ворот, по ту сторону двора, возвышался терем в два этажа – когда-то его занимал хазарский тудун, а потом заселился Аскольд. Резное крыльцо, к которому вела широкая лестница, было поднято на толстых столбах выше человеческого роста. На него выходила широкая дверь и два стрельчатых окна, не заделанных ничем, кроме занавесок из вощеной ткани.

В щелку как раз кто-то выглянул, и Либиар не сдержал позыва – стрела ушла в окошко, прошивая завесу.

Хродгейр, посверкивая единственным глазом, рубился с малорослым, но очень юрким славином, явно степных кровей, о чем говорила смуглая кожа и разрез глаз. Тот ни на миг не останавливался, метался, подпрыгивая и приседая, даже перебрасывал свой меч с руки на руку.

На этом-то «цирке» Кривой и подловил его. На ничтожную долю секунды, потребную на «перелет», клинок оказался в воздухе. Тогда-то по нему и пробил «вдоводел» Хродгейра. С коротким лязгом меч улетел в сторону. Обратным движением клинка Кривой хотел от души рубануть живчика, да тот невероятным вывертом ушел, перекатился, подхватывая меч, и снова бросился в бой.

Такого супротивника стоило уважить достойной смертью.

Хродгейр целую минуту выдерживал натиск верткого, пока, наконец, не подловил его на крошечной ошибке. Но ее хватило – остро наточенный кончик меча распорол славину живот. А в следующую секунду, описав пируэт, меч опустился, усекая шею.

– Ты неплохо бился, – проворчал Кривой, отдавая дань уважения павшему от его руки.

А вот Йодур не заморачивался – рубил коротко или на «длинную руку», отрабатывая новый для него прием – выпад с колющим ударом. Викинги, в отличие от римлян, практически никогда не использовали меч как оружие колющее. Всегда как рубящее.