Пилот-хохол не выдержал, катапультиро– вался.

– А вот хрен тебе! – процедил Григорий, беря в прицел парашютиста.

Короткая очередь… Тело обвисло на стропах.

Будем считать – готов.

– «Берлога», «Берлога», ответь «Колораду»! – вызвал Быков КП.

– Я «Берлога», ответил!

– «Берлога», налет отбит.

– Добре, – прошуршало в наушниках. – Вертайтесь.

– Принято.

Григорий, приглядывая за ведомым, повернул к Широкино.

Первое время он получал «глубокое удовлетворение», сбивая бандеровских летунов, а теперь попривык.

Работа такая.

Служба.

…Оставляя в стороне гору Шпиль, сделал круг и сел на полевом аэродроме.

Свист турбины стихал, словно озвучивая уход напряга.

«Колорад» вздохнул и покинул кабину.

Ведомый в новеньком летном комбезе уже попирал траву разношенными кроссовками, за что, кстати, и был прозван «Адидасом».

– Вы видали, как мы дали? – весело заорал он.

– Видали… – хмыкнул Быков. – Повезло нам.

– Это почему еще? – вытянулось лицо у «Адидаса».

– Летун – дерьмо.

От палатки, изображавшей КП, вразвалку приблизился начштаба, позывной «Медведь» – огромный человечище, косматый и бородатый.

Ступал он, однако, мягко и бесшумно. Подкрадется если да рявкнет – никакого слабительного не надо…

– Здорово! – прогудел «Медведь».

Рука Григория по привычке потянулась честь отдать, но «одумалась» – и угодила в тиски лопатообразной пятерни начштаба.

– «Колорад», кажись?

– Он самый.

– Давно у нас?

– С того месяца.

– Ага… Раньше шо пилотировал?

– «Миги», «Сушки»…

– Военный, што ли? – прищурился «Медведь».

– Был, – буркнул Быков.

– А-а… – вопросительно затянул начальник штаба.

– Уволили за пьянку.

– Ага…

«Медведь» так сказал это свое «ага», что «Колорад» поспешил оправдаться:

– Дурак был!

– С этим делом завязал? – строго сказал начштаба.

– А толку? – пожал плечами Быков.

«Медведь» ухмыльнулся понимающе:

– Ну, да. От неба-то отлучили! А тебе, как тому водяному из мультика, «летать охота»…

– Ну, так… – вздохнул Григорий.

– А это не про тебя «Хоббит» рассказывал, шо ты инструктором в авиаклуб пристроился?

– Про меня, – заворчал Быков, морщась досадливо. – Болтун.

– Да ладно! – жизнерадостно воскликнул «Адидас». – Расскажи лучше, как к вам киношники нагрянули!

– Ой, да… – Григорий сморщился и рукой махнул.

– А шо за киношники?

– Сериал снимали, – сказал «Адидас», словно похвастался, – про Ваську Сталина!

– Я-то тут при чем? – пробурчал «Колорад».

– Здрасте! Ты ж дублером был! На самом настоящем «Ла-5» рассекал! Я по телику видел. «Ахтунг, ахтунг! Ла-фюнф ин дер люфт!»[326]

«Колорад» пожал плечами.

– Ага… – глубокомысленно произнес «Медведь». – Воевал?

– Афган, – обронил Григорий.

– Ага… – «Медведь» задумался, смешно оттопыривая нижнюю губу. – На «Су-25» летал?

– Приходилось.

Быков вспомнил, как он гонял душманов «за речкой на юге». Изничтожал всеми доступными средствами.

У Герата и Шинданда, среди скал Луркоха, под Кандагаром и Панджшером.

Почти четыреста боевых вылетов, у пилота ни царапины, а бедный «Грач» однажды заработал полтораста пробоин – тридцать зениток «Эрликон-Берле» били из кишлака, прямо салют на Красной площади!

Не хватало дюраля для латания дырок, так их заделывали расплющенными гильзами.

Да, были схватки боевые…

Однажды и «духи» подловили прыткого «шурави» – догнал его «Стингер».

Ракета снесла правый двигатель, освежевала «сушку» по всему борту, но такой пакости, как давеча с «Тандерболтом», не случилось – у «Грача» между обоими моторами титановая плита стоит.

Так что второй «двигло» не задело, на нем и дотянул до Баграма…

– Я почему тебя пытаю, «Колорад»… – посерьезнел начштаба. – К Мариуполю от границы мехколонна движется – танки, бэтээры, наливники… Все это железо по «М-14» катится. Стародубовку они уже миновали, следуют на Мангуш. Надо бы их… того… приветить.

Быков, неожиданно для себя, разволновался – даже в горле пересохло.

– На «Граче»? – спросил он сипло и прокашлялся.

– На нем, родимом. Ты у нас, выходит, самый опытный, тебе «сушку» и доверю. Расколошматишь укров и ворочайся.

– Расколошмачу, – твердо сказал «Колорад».

Подняв «Грача», отяжелевшего от БК, Быков повел его на запад.

Летел и счастливо улыбался.

Аллес гут.

Он даже мечтать не смел, что снова сожмет ручку управления настоящего самолета.

Ну, раньше и война в Донбассе представлялась ему как бы ненастоящей, чужой, хотя все Быковы отсюда.

Еще прапрадед, Антон Гаврилович, поселился в тогдашней Юзовке.

Дед, правда, покинул родной город, а вот отец вернулся. Женился. Через год родился он, Григорий Алексеевич.

Родился в Сталино, а рос уже в Донецке, до самого призыва.

Потом армия, военное училище, дальние гарнизоны…

И все равно не сочетались в Быкове детские впечатления с картинками телепередач.

Это было дико – видеть, как из асфальта торчат остатки эрэсов, как «Гастроном» на углу, куда он бегал за ирисками, превратился в руины.

Смотрелись репортажи из «зоны АТО», как идиотская, недобрая фантастика.

А потом все сочлось.

Стоило ему вернуться в Донецк, пройтись по знакомой улице, изъязвленной воронками, постоять перед развалинами дома, в котором жил когда-то, одарить конфетой маленькую девочку, ковылявшую на костылях, с ножкой, оторванной при артобстреле, и срослось все.

Ты мечтал полетать? Вот и будешь летать!

И бить фашистов…

«Двадцать пятый» слушался отменно.

Обогнув Мангуш, Григорий вновь вернулся к трассе «М-14».

Серая лента дороги вилась между полей и редких тополиных рощиц.

А вот и цель.

Колонна бронетехники ВСУ растянулась и перла по осевой, курясь серыми, сивушно-синими и копотно-черными дымами.

Впереди шли танки «Булат», перемежаясь с тяжелыми «БМТ-72» – теми же танками, только зачем-то с десантными отделениями на полдесятка пехотинцев.

Замыкали колонну хохляндские бронеавтомобили «Годзилла» и штатовские «Хамви», а посередке тарахтела парочка «Абрамсов».

Надо же, остались еще…

После «Широкинского котла» ополчение разжилось трофейными штатовскими танками – добробатовцы бросали их целехонькими, с полным боекомплектом и даже с нетронутым ЗИПом.

Фигня эти «Абрамсы». «Т-90» их перещелкает.

Играючи.

…Описав боевой разворот, Быков сосредоточился.

Ну, начнем с бомбочек…

Быков круто довернул, перевел самолет в пикирование, и машину затрясло. Ничего…

Сброс! Пошли ПТАБы…

С «Хамви» открыли пулеметный огонь по «сушке» – словно градины прошлись по днищу.

Не тот калибр, ребята…

«Колорад» положил самолет на крыло, чтобы лучше видеть проделанную работу. Ага…

Цели накрылись.

Три «Булата» весело горели, заокеанский «Абрамс» составил им компанию.

Топливо в раскуроченном бензовозе вспыхнуло, пошло волной, вздыбилось огненным облаком.

«Грач» вздрогнул – это с пилонов сорвались РБК, накрывая «Годзилл» и «Хамви».

Те сбились в кучу, силовики спешно покидали машины, разбегаясь, как тараканы по кухне.

Поражающие элементы рвали их и кромсали.

Поделом.

Быков виражил при повторных заходах, не упуская противника из виду, и добивал, экономно расходуя боезапас.

Пронесясь над колонной в очередной раз, он набрал высоту, одновременно разворачиваясь.

С запада поспешали два «Тандерболта».

– В очередь, нацики, в очередь, – процедил Быков.

Отбомбившись, он выполнил заход на уцелевшие «Хаммеры» и расстрелял их ракетами.

Оба зарядных блока опорожнил.

Полегчало…

Вражеские самолеты заходили в атаку, ложась на крыло.

На «нормальной» войне не принято, чтобы штурмовик вступал в бой со штурмовиком, но на Украине все шиворот-навыворот и через… одно место.