Шэн Шицай активно торговал с Советским Союзом, а когда коммунисты Мао затеяли «Великий поход» и маленький отряд Чжана Готао прорвался в Синьцзян, спасаясь от войск Чан Кайши, их тут устроили.

Поток оружия из СССР в Китай проходил именно через Восточный Туркестан, по трассе Сары-Озек – Урумчи, которую охраняла советская бригада и авиачасть.

Когда в СССР шла Великая Отечественная, Шэн Шицай ощутил неудобство – стотысячная армия генералиссимуса нависала над Синьцзяном – и он выбрал нового хозяина. Оборвал связи с Советским Союзом, прижал неблагонадежных, увеличил налоги раз в восемь, потребовал отзыва русских специалистов и вывода войск. Вот только народ не стал терпеть, а восстал, в чем ему помогли советские «компетентные органы», организуя «группы национального возрождения».

В 1943-м по приказу Берии в Кульдже была создана «Организация Свободы Восточного Туркестана». И дело пошло.

Три крупных отряда повстанцев – уйгурский под командованием Маматбакиева, казахский, которым командовал Акбар Есбосин, и русский под предводительством Ивана Шутова – заняли город Кульджу и провозгласили его столицей Восточно-Туркестанской Республики.

Во главе ВТР встал Алихан Шакирходжаев, главный мулла Кульджи, а в правительство вошли представители всех народностей, кроме китайцев – уйгур Ахметжан Касымов, создатель Национальной армии трех округов, татарин Анвар Мусабаев, казах Урахан, русские – генерал Полинов и полковник Лескин, по прозвищу Ли-Джуджан, да калмык Фуча.

2-я дивизия Виталия Полинова, Отдельный стрелковый батальон и кавалерийские полки – 1-й Текесский, 3-й Кенсайский и прочие сумели взять под контроль три северных округа Синьцзяна.

Весь вопрос заключался в том, что 12-тысячной повстанческой армии противостояла 100-тысячная группировка гоминьдановцев.

И тогда Алихан-тюре направил в Москву Касымова с Фотием Лескиным – просить помощи и защиты у великого северного соседа.

Сталин принял делегацию в Кремле, беседа «прошла в теплой, дружеской обстановке». Причин заинтересованности вождя было несколько. Меньше всего Сталина волновал вопрос расширения территории – одной шестой земного шара было вполне достаточно.

Важной была близость к Индии и Тибету, но главная причина заключалась в богатстве недр Восточного Туркестана – именно здесь советские геологи изыскали залежи урана для первой атомной бомбы. Геологов охранял особый отряд НКВД.

Еще в 1943-м по личному заданию Сталина в этих местах побывал Наум Эйтингон, ликвидатор Троцкого, заместитель самого Судоплатова. Вернувшись из Синьцзяна, он вручил Верховному главнокомандующему подтверждение данных треста «Союзредметразведка» о запасах урановых руд в отрогах Южного Тарбагатайского хребта. Серьезные залежи «продукта № 1», как называли уран в секретных документах, и бериллия обнаружились также неподалеку от городишек Коктогай и Алтай близ монгольско-китайской границы, а в районе Кульджи и Алтайских гор – месторождения титана, вольфрама, золота, лития, ниобия, тантала…

Заработал рудник под Чугучаком – караваны со «спецрудой», отправлявшиеся отсюда, охраняли так, что ни одна собака подбежать не могла. «Спецруду» грузили в ящики без маркировки, а их пункт назначения был не слишком далек – Усть-Каменогорск, завод № 2А.

Две с половиной тысячи солдат РККА и пятьсот офицеров уже находились в мятежном Синьцзяне, когда в помощь восставшим направили военных советников во главе с генералом Егнаровым. По трассе Сары-Озек – Урумчи двигались танки «Т-41» и «ИС-2». Под Кульджой, на аэродроме Инин, росла авиачасть.

В это самое время генерал Чжан Чжичжун, назначенец Чан Кайши, готовил вооруженные силы для окончательного разгрома Восточно-Туркестанской Республики, в чем ему активно помогал американский вице-консул Дуглас Маккернан.

Командующий гоминьдановскими войсками генерал Тан Сыяо планировал расправиться с повстанцами до зимы, упорно не замечая советской помощи извне и разброда внутри своей армии.

В Китае Мао Цзэдун боролся с Чан Кайши, и эта междоусобица отдавалась эхом в Восточном Туркестане.

Вот в эту-то круговерть и угодил 156-й гвардейский Эльбингский истребительный авиаполк.

Долгушин посадил свой «Четырнадцатый» в первой паре и отрулил в сторону, на стоянку. Вылез из кабины и стал следить, как его пилоты сажают «мигари».

Пробег у «МиГ-15» не маленький, но длины полосы хватило.

К Сергею приблизился Макаров, добравшийся на транспортном «Ил-24».

– Привет! – воскликнул он. – Долетели?

– Не знаю пока, – ответил Долгушин с серьезным видом. – Сейчас вот досчитаю, все ли тут.

Он крепко пожал руку друга и спросил:

– И что тут творится?

– Война, – пожал плечами начштаба. – Большая драчка намечается. Танкисты наши уже здесь, бомберы – вон. И штурмовики. А нам – прикрывать.

Сергей нахмурился. Не любил он сражаться на чужой земле за местных, которые только ныть умеют да жаловаться, помощи у СССР выпрашивая. Макаров, знавший товарища как облупленного, ухмыльнулся:

– Все нормально, Федорыч! Восточный Туркестан за нами останется.

– Да ну? – буркнул Долгушин. Ишь, как его раскусили…

– Точно тебе говорю.

– И чего тут такого есть, чего у нас нет?

Макаров построжел.

– Помнишь ту бомбу, что едва Крыму не досталась?

– Ну?

– Так вот, наши такую же сварганили. А уран для нее – отсюда.

– Ах, вон оно что… А я-то думаю…

– Только об этом ни гугу.

– Само собой.

– Знакомься! – оживился начштаба, вытягивая руку навстречу подходившему офицеру. – Капитан Студенков!

Офицер улыбнулся довольно застенчиво и протянул руку:

– Никифор.

– Сергей.

– Капитан из здешних. Староверы, да?

– Да, алтайские, – засмущался Студенков.

– Китайский знаешь?

– Конечно! И уйгурский.

– Ценный кадр!

Капитан покраснел от удовольствия, а Макаров, заметив подбегавшего сержанта, двинулся ему навстречу. Переговорив, он быстро вернулся.

– Не дадут тебе отдохнуть, Федорыч! – развел он руками. – Штурмовка, однако.

– Служба есть служба. Эй, народ! Первая и вторая эскадрильи – по самолетам. Третья и четвертая – готовность!

– Есть, товарищ полковник!

Разумеется, Долгушин вылетел со всеми вместе. Вся Кульджа раскинулась внизу – выстроенный на северном берегу реки Или городишко окружали сады, огороды и рисовые поля. А дальше – степь да степь кругом.

В эфире зашипело.

– Колхоз вызывает Четырнадцатого! Прием.

– Четырнадцатый слушает.

– Дальше по трассе, километрах в ста, замечены китайские танки.

– У них есть танки?

– А ты думал! Старые английские «Виккерсы» в основном, но много – два танковых батальона. Плюс «Шерманы», но этих мало – едва на роту наберется.

– Пожечь?

– На хрен!

– А штурмовики что?

– Да их самих-то, мать-перемать, перегнали, вона, стоят, а вешать на них нечего, мать ее ети! Ни бомб, ни эрэсов, ни снарядов к пушкам! Ждем, должны борт перегнать из Фрунзе. А вы с полным боекомплектом…

– Понял, Колхоз. Сделаем.

– Ну, я на вас надеюсь, Четырнадцатый…

Хмыкнув, Долгушин осмотрелся.

На севере темнел хребет Тарбагатай, на юге – Барлык, ступенями возносивший еловые леса. Впереди долину замыкали горы Уркашар, зеленые и крутые.

Облетая гребень Барлыка, обрывавшегося утесами, эскадрилья прошла над голой степью, над невысокими горками Джельды-кара, глинистыми и каменистыми, с пучками травы на макушках и кустиками саксаула, но недолго – впереди уже поднимался хребет Джаир, сплошной стеной протянувшийся с востока на запад.

Истребители шли на малой высоте – все было видно.

Ближе Джаир распадался на отроги с глубокими долинами-распадками, где вдоль ручьев росли тальник и черемуха, редкие тополя и карагачи, джида и тростник.

– Вижу танки противника!

– Еще бы их не увидеть – пылюки подняли выше гор!

– Разговорчики в строю!

– Я – Четырнадцатый. Народ, внимание! Атакуем эрэсами! И… это… Экономить боеприпас! А то неизвестно еще, когда новый дадут.