Да и французы такие же, и итальянцы, и немцы. Вон, англичане немцев гуннами прозывают, а сами-то чем лучше? Сколько они подлостей людям наделали за века! А сколько русские от них натерпелись? И вот, дождались – решили не гадить за углом, а «смело в бой пойти».

– Видать, давно они по зубам не получали, – вслух сказал Долгушин.

Начштаба подполковник Макаров хмыкнул только, опуская бинокль.

– Эт-точно… Глянь, Федорыч. Вон, на окраине, где церквушка.

Сергей взял протянутый бинокль, поднес к глазам, задирая фуражку. На окраине Сен-Дизье, где в гордом одиночестве торчала часовенка, крытая черепицей, шла непонятная возня.

– Не пойму… Танки, что ли? «Шерманы», по-моему. А что это у них там такое, на башнях?

– А, это что-то вроде наших «катюш». «Шерман Каллиопа»!

– Не абы как… – проворчал Долгушин. – Ладно, нам дали ЦУ – города не касаться. На улицах пусть пехота орудует.

– Когда в наступление? С утра?

– Ну, да. Смысл какой – наступать на ночь глядя? Да это ладно… Меня другое беспокоит – бомбовозы ихние. Ничего особенного, а только много их.

– Согласен, – кивнул начштаба и присел на корточки, опираясь спиной о тыльную крутость. Открыл планшет, развернул карту. – Вот тут аэродромы обозначены, вчера Панин снял…

Долгушин тоже присел и ткнул пальцем в небо, где вил круги «Су-12»:

– Он?

– Ага… Королевские ВВС перебрасывают под Париж десятки «Ланкастеров» и «Галифаксов». Американцы пока не лезут, у них все машины за Ла-Маншем. В Верхнем Уайкомбе и еще где-то в Норфолке. Но много их, очень много. 8-я воздушная армия!

– Как у нас, – удивился комполка.

– Не совсем, – покачал головой начштаба, – у янки матчасти больше, чем в нашей 8-й. Две тыщи бомберов плюс тысяча истребителей.

– Серьезно, – согласился Долгушин. – Бомберы какие? «Б-17»?

– И эти есть, и «Б-24»… «Кан… Кон-со-лидейтед». Тьфу! Пока выговоришь…Короче, «Либерейторы».

– А, эти…

Сергей вздохнул. Он терпеть не мог вникать в курс дела, как опоздавший, – пилоты, и те освоились на новом месте, а комполка приспичило в Москве задержаться на целую неделю. Дела!

– Ладно, – сказал Долгушин. – Спасибо за экскурсию. Поехали!

– Поехали!

Обратно на аэродром их доставил роскошный лакированный «Хорьх». Видать, года три назад во-зил какого-нибудь оберштурмбаннфюрера, а теперь и советским офицерам пригодился.

– Как там Москва? – спросил Макаров.

– А ты что, мимо проехал?

– Представь себе! – рассмеялся начштаба. – Мы от Горького сразу на Липецк рванули.

– А-а… Строится Москва. Красится, чистится…

– А правда, что дома коммунальные строить будут, да еще в а-агромадном количестве?

– А чего ж не правда? Сам видел в Черемушках – целые улицы закладывают!

– Эт-хорошо… – протянул Макаров мечтательно. – Вот, в генералы выйдем и нам квартиры отдельные дадут!

Долгушин фыркнул насмешливо:

– Да зачем тебе квартира, Серега? Без генеральши?

– Будет, Федорыч! Все будет. И генеральша, и генеральчата…

Макаров смолк, съезжая на обочину – мимо, в сторону фронта, двигалась колонна ЗСУ-57-2.

С виду самоходки были похожи на танки – на гусеницах, с огромными башнями, да еще и двухствольные. Спаренная 57-миллиметровая пушка Грабина била по высотам в четыре тысячи метров. Хорошее прикрытие!

Взрыкивая, качая орудиями, самоходки проехали, уступая дорогу тягачам, волокущим куда более солидные 130-миллиметровые орудия. Их и зенитками звать как-то неловко – зенитищи! Бьют за облака на двадцать тысяч метров – ни одна сволочь летучая не убережется.

За тягачами, за орудиями катились «Студебекеры» и новенькие «ЗИС-151», тащившие на прицепах вагончики станций наведения с уложенными и зачехленными антеннами на покатых крышах.

– ПВО – во! – выразился Макаров, поднимая большой палец.

– Успели бы только доехать да развернуться, – проворчал Долгушин.

– Успеют! – легкомысленно сказал начштаба.

– Пушчонки эти – вчерашний день, – продолжал ворчать Сергей и оживился, углядев «студеры», тянувшие за собой длинные прицепы, крытые брезентом. То были решетчатые фермы метров десять длиной – пусковые станки с зенитными ракетами «217/И» конструкции Королева. – Вот это я понимаю!

«217/И» была четырехкрылой и бесхвостой, весила двести пятьдесят кило, из них на БЧ приходилось сорок пять кэгэ. Всего один раз Долгушину удалось повидать ракету в действии, и она его впечатлила.

– Как думаешь, Федорыч, – сказал Макаров, выруливая, – долго нам этих «пончиков» бить?

Сергей усмехнулся. Это он рассказал другу про своего деда, воевавшего на севере в 1918-м. Тогда там всякие интервенты ошивались, англичане в основном, но и американцы как-то нарисовались. И у местных прилипло к янки прозвище «пончики» – до того румяны были заокеанские гости, упитанные крепыши.

– «Пончики», Серега, вояки никудышные. Ихнюю Америку никто никогда не воевал, а сами они только с дикарями дрались. Ну, как дрались… Из пушек и пулеметов расстреливали босоту с луками да копьями. Там, где русский только зубы сожмет и будет насмерть стоять, «пончик» задрищет с перепугу свои красивые синие штаны. Джинсы называются. Немцы, те – да, те воевать умеют. Таких и победить приятно, а эти… Да ну их в задницу!

– Эт-точно…

«Хорьх» свернул с шоссе, подъезжая к приземистым ангарам.

Аэродром, на котором расположился 156-й авиаполк, построили еще в 30-х французы, тут и бетонная полоса имелась. Понятно, что местоположение летного поля было известно англо-американцам, но перебазироваться на полевой аэродром Долгушин не спешил – не та техника.

Весь август пилоты полка осваивали новую матчасть – реактивный «МиГ-15», а у него пробег больше семисот метров.

Самолет был красив и грозен, хотя и не впечатлял размерами.

Величиной с «МиГ-9», он был выполнен не по привычной реданной схеме – турбореактивный двигатель располагался в хвостовой части фюзеляжа. Это придавало истребителю некую полноразмерность, что ли, без зрительного урезания, похожесть на знакомые «лавочки». Но стреловидные, изящно отогнутые назад крылья «мигаря» приводили в восхищение любого летчика, заставляли участиться его пульс, ибо от машины веяло будущим.

Внизу, «под носом», – три пушки на общем лафете, две НС-23 и одна НС-45. Скорость выше тысячи километров в час.

Вещь!

Интересно, что пилоты не выглядели напряженными – они обхаживали новенькие «МиГи», вникали вместе с техниками в тонкости конструкции, залезая в реактивное нутро, помогали оружейникам подвешивать авиационные ракеты «201» – похожие на «двести семнадцатые», только поменьше и полегче.

Это уже не какой-нибудь там РС – «201» управлялась по радиолучу и наводилась из кабины. Для этого там приделали специальный рычажок, выдававший команды: «правый поворот», «левый поворот», «выше», «ниже», «взрыв».

Жаль, что «мигарь» только две такие ракеты поднимает, а то б было тем «пончикам». Ежели «двести первую» метко запулить, никакая «летающая крепость» в воздухе не продержится.

Летчиков из своей любимой 2-й эскадрильи Долгушин нашел на стоянке – пилоты валялись на сложенных чехлах и травили анекдоты. Взрывы хохота то и дело озвучивали смешные финалы баек.

– Товарищи офицеры! – громко сказал комэск.

– Вольно, – махнул рукой Сергей и присел на пустой подвесной бак. – Как настроение?

– Боевое, товарищ полковник, – прогудел здоровенный Копысов.

– Кто «двести первыми» стрелял, поднимите руки.

Половина эскадрильи задрала загорелые десницы.

– Только мы разик всего и стрельнули, товарищ полковник.

– Ничего, – усмехнулся Долгушин. – Чует моя душа – скоро потренируемся!

В августе им здорово помучиться пришлось. Реактивная техника давалась не сразу. Ничего, справились.

Самым трудным для Долгушина стала стрельба управляемыми ракетами да ночные полеты…

Темнота полнейшая, и ты летишь, ориентируясь по радиокомпасу, а стреляешь по радиодальномеру. После вылета мокрыми выползали, хотя и не жарило в кабинах, как на «лавочках».