«Мессершмитты» честно пытались противостоять «Исам», но у них это плохо получалось – советские истребители превосходили их по скорости вдвое, а собранные в «пучок» автоматические пушки – две 23-мм и одна 37-миллиметровая – буквально рвали «худых» на части.

Малочисленная группа реактивных самолетов не сумела, да и не могла нанести серьезный урон немцам, но потрясение они вызвали. Что и требовалось доказать.

В начале июня войска Юго-Западного фронта перешли в наступление. Южнее Харькова они прорвали немецкую оборону, выйдя к Чугуеву, где завязались упорные бои. На севере, в районе Волчанска, красноармейцы тоже ушли в прорыв. Общая задача казалась простой – окружить и уничтожить 6-ю армию Вермахта в районе Харькова. Решалась задача трудно…

…Марлен с раннего утра колесил по Москве, наведывался на завод, где шло освоение опытно-промышленных установок, производивших транзисторы, и оказывал «шефскую помощь», выбивая в наркомате «лимиты», мотаясь из Центра на полигон, с полигона в коммерческий магазин (Наташа задумала сотворить настоящее жаркое), из магазина домой, потом в Московский телецентр, где припахивал Тимофеев-старший, на днях вернувшийся из Мурманска, а оттуда в гости к бате.

Дело шло к обеду, и Исаев-младший поддержал Исаева-старшего в его упорной борьбе с котелком вареной картошки и здоровенной селединой.

– Забегался совсем! – пожаловался Марлен, набивая рот картошкой.

– А по телефону не пробовал? – улыбнулся Марленыч.

– Не-е, лучше вот так вот, лично, чтоб в лицо знать этих волокитчиков! А у тебя как дела? «Иски» нормально отлетали?

– Да нормально… Одного только покоцали слегка из «эрликонов», но это пустяки. Летчиков еще учить и учить, и сразу проблема: а кому преподавать? Я-то не пилот, я технарь. По матчасти помочь – да ради бога, а вот «бочки» с «иммельманами» вертеть… Извините, не по адресу. Да и вообще… Знаешь, чего я думаю? Мало нас! Непосильно это – вшестером оборонку поднимать. Спору нет, помощники у нас на отбор, один твой Королев чего стоит, но и они тоже, если подумать, ученики. А учителей где взять?

– Согласен, – кивнул Марлен, объедая рыбий хвост. – У нас такая же фигня. Образование мне дали хорошее, а толку? Как те мои штудии приспособить к реалу? Тут же ни компьютера, ни приборов – ничего! На буке рассчитывать? Не то, да и где его взять? Очередь на ноут расписана на месяц вперед. Нужны, конечно, люди, нужны. Вот только кого попало сюда не зазовешь. Вот, отправляешься ты в командировку в год 2016-й от Рождества Христова, подходишь к какому-нибудь спецу на пенсии и заявляешь: «Не хотите ли товарищу Сталину помочь в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками?» Что дальше будет, сказать?

– Да чего там говорить… – вздохнул Марленыч. – Людей оттуда обихаживать надо, а прежде чем разговор заводить, вызнать все о человеке. Иначе может и проблема возникнуть: раскрываем мы тайну, а тот сразу в отказ. И что делать? Силком тащить до портала? Или убирать свидетеля? Тайну «переходника» выдавать нельзя! Она очень, очень, просто чрезвычайно важна. И настолько же опасна. Не дай бог, прознают о портале всякие бандеровцы с фашистами – тут же захотят помочь фюреру!

Марлен хмыкнул.

– Да кто ж его знает! Может, и помогли уже. Тот же реактивный «Мессер» склепать. Чушь, конечно, хотя… Не знаю. Только ты не все проблемы перечислил. Нельзя «кандидата в попаданцы» за пару часов уговорить, тут работать надо сутками, неделями, а время где взять? Пока мы там будем кого-то убалтывать, тут месяцы пройдут! Из-за границы приглашать кого? А смысл? Что они там в компах понимают? Пока там нужные спецы появятся, годы пройдут.

– А у меня, кстати, один уже появился, – оживился Исаев-старший. – Перебежчик из Англии. Сын белогвардейца. Сам признался, никто его за язык не тянул. Главное, Лушин работал в одной английской фирме, которая делала турбореактивные двигуны. Не скажу, что он нам много нового открыл, но сведения передал ценные – немцы за такие сразу бы золото выложили. Или американцы…

– Как, говоришь, этого перебежчика звать?

– Лушин, Антон Лушин. Он совсем недавно с конвоем ленд-лизовским причапал в Архангельск и сразу в Управление НКВД явился – вот он я, дескать, русских кровей, хочу послужить обретенной Родине.

– Ой, не доверяю я этим англичанам… – протянул Марлен.

– Не боись, за Антоном присматривают. И куда не надо не пускают. У нас с этим строго. Кстати, вот и он.

В дверь заглянул молодой светловолосый парень. Худощавое лицо с облупленным носом выражало благожелательность, но глаза были тревожны.

– Илья Марленович… – неуверенно проговорил Лушин. – Приятного аппетита.

– Уэлкам, Энтони!

Исаев-младший заметил, что перебежчик едва заметно вздрогнул.

– Я… э-э… Мне сказали, что расчеты делают в другом месте. А в каком?

– Что за расчеты?

– Да вот…

Лушин протянул Исаеву пачку бумаг, и тот просмотрел их.

– Ага… – протянул он. – Ладно, оставляй, я сам передам. Есть тут у нас… расчетчики! – и подмигнул Марлену. – Очередь к ним на месяц вперед, но мы по знакомству, по блату…

Антон потупился и удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Июнь пролетел незаметно. Марлен пропадал в своей лаборатории, доводя до кондиции кремниевые транзисторы. Время от времени он пересекался с Мишкой, а вот Вику почти не видел, тот дневал и ночевал на танкоремонтном заводе, порой срываясь в командировки – то в Ленинград, то в Челябинск.

Тимофеев-старший гордо вышагивал по коридорам Центра, а на его гимнастерке переливались новенькие ордена – Ленина и боевого Красного Знамени. Гитлер до сих пор был безутешен, а кавторанга Лунина записал в личные враги.

Сильно развернулся Исаев-старший. «По знакомству», как он отшучивался. К секретным разработкам реактивного истребителя были допущены ОКБ Микояна, Сухого, Лавочкина с Поликарповым. Работа пошла куда живее, конструкторы уже не тыкались как слепые котята, а уверенно двигались верным путем. «Ис-15» выпускался опытными партиями, а лаборатория Марлена помогла начинить истребитель всякими хитроумными штучками – РЛС «Торий-А», обнаруживавшей самолеты противника за 7–9 километров, запросчиком радиолокационного распознавания «Магний-М» и ответчиком «Барий-М», автоматическим радиокомпасом АРК-5, радиовысотомером малых высот РВ-2 и системой слепой посадки «Материк».

Все эти «ништяки», они же девайсы, появились в самом конце 40-х, поэтому приспособить их к нуждам фронта 1942 года было куда легче, чем какую-нибудь АФАР. Марлен специально не менял названий, данных в ином будущем, хотя все эти «тории» с «магниями» претерпели немало «рационализаторских предложений», начиная с использования транзисторных схем, что здорово разгрузило самолет.

Вот только «Ис-15» уже не годился на роль продвинутого истребителя – один летчик просто не поспевал совместить пилотирование вслепую по приборам с оперированием на РЛС при сближении с целью в атаке. Ведь надо было непрерывно наблюдать за экраном индикатора.

И что делать? Мараковать над истребителем потяжелее, двухмоторным и двухместным, для пилота и оператора РЛС?

Опытный самолет «Ис-16» построили за месяц, используя наработки из будущего – был такой перехватчик «Як-25».

По климовскому двигуну на каждое крыло, с тягой три тыщи килограмм каждый, с тесной кабиной для пилота и летчика-оператора.

Марлен Ильич предложил идти другим путем – сохранить «Ис-15», взять его за основу, только начинить иной, более продвинутой авионикой – заменить «Тории» «Изумрудами».

Электронная промышленность, застрельщиком которой стал Марлен, может и сам не желая того, развивалась буквально не по дням, а по часам. Головастый коллектив ИРЭ бурлил идеями.

Доходило до того, что ту же полевую рацию, которую пустили в серию, приходилось снимать, чтобы заменить более легкой и «дальнобойной» конструкцией. Такие проблемы вызывали не только головную боль, но и радость, поскольку лавина открытий и усовершенствований обещала расцвет не одной лишь советской электроники, но и всего народного хозяйства.