— Похоронили Рыжего, — измолвил Шурик ровным голосом.
Веселье на лице Волина угасло сразу. Он смолк, и только резкие движения рук, дёргавших дугу руля, выдавали его состояние.
Так — в молчании — и доехали до Куин-Мод.
— Эти стратопланы, — Сихали кивнул головой в сторону аэродрома, — улетают скоро? Ты не в курсе?
— Сказали — через три часа, — Виктор бросил взгляд на Брауна: — А чего?
— И куда их?
— В Буэнос-Айрес.
— Подходяще, — прикинул Сихали.
Волин резко затормозил напротив госпиталя — кузов был загружен лекарствами и роботоинструментами — и повернулся к генруку.
— В чём дело, Тим? — серьёзно спросил он.
Сихали глянул в овальное зеркальце и сказал:
— Рыжий перед смертью предложил угнать стратолёт президента Афросоюза.
— Зачем?! — вытаращился Виктор.
— Чтобы сесть на «Авалоне»! — выпалил Белый.
— Ох и ни… — чуть не выразился Волин. — Ни фига себе! Альварадо прижать?
— Придавить!
— Ага… — протянул Виктор. — Из Буэнос-Айреса в Йоханнесбург, а оттуда — к «Авалону»?
— Ты догадлив, как никогда.
— Ну, тут без пол-литра не разберёшься! — заявил Волин. — Пошли, парни, выпьем.
Он покинул транспортёр первым, а Сихали — последним. Всей компанией они завалились в салун «Гляссе». Переступив порог заведения, Тимофей сразу увидал давних друзей — коричневого молодого человека великолепного сложения — Джамила Керимова, и блондинистого Юту Хейзела.
— Джамил! Юта!
— Сихали!
Потрепав, как следует, друг друга, они сдвинули столики и уселись. Волин в двух словах обрисовал план Рыжего. Помянув Ершова пивком, Керимов уточнил:
— Так ты что хочешь, Тим, и этот стратоплан захватить? Ну, который от «Красного Креста»?
Браун мотнул головой.
— Да ты что… Нет, конечно. Доберёмся до Буэнос-Айреса «зайцами», а там уже сообразим, что и как.
— А регистраторы мы пройдём? — нахмурился Белый.
Гирин с жалостью посмотрел на Шурика.
— Какие регистраторы? — фыркнул он. — Регистратуру проходят перед терминалами, где таможня и всё такое, а мы-то уже на поле будем!
— Понял, в чём изюминка? — спросил Виктор Белого, хлопая того по гулкой спине.
— «Говорят, что среди далёких западных земель, — прочувствованно завёл Хейзел, — находится остров Авалон, обиталище эльфов, где время течет медленно. После сражения при Камелоте фея Моргана перенесла туда смертельно раненного короля Артура, а когда король умер, остров Авалон растворился в тумане…» Летопись Гластонберри.
Керимов усмехнулся. Пересчитав старых и новых знакомых, он сказал:
— Нас тут восемь человек. Хватит, чтобы захватить «Борт номер один», но штурмовать ввосьмером «Авалон»… — Джамил покачал головой.
— Наша задача — не на приступ идти, — терпеливо объяснил Сихали, — а прорваться в «крепость» и открыть «ворота». Там есть наш человек, он поможет, а «Грендель» уже на подходе к «Авалону».
— ОГ тоже там, — вставил Тугарин-Змей. — Будет.
— Тогда чего мы тут сидим? — изобразил удивление Керимов. — Полетели!
— Джамил, — сказал Тимофей, поглядывая на Харина, — у нас со Змеем к тебе огромная просьба: останься здесь, пригляди за нашими женщинами. Мы их и так едва не потеряли…
Керимов насупился.
— Это из-за того, что я женат? — подозрительно спросил он.
— Нет, — сказал Тимофей, глядя честными глазами.
Джамил поначалу отбрыкивался, но его таки уломали…
…Проникнуть на борт стратолёта оказалось не сложно — в его гулкой утробе крутилась масса народу, вытаскивая полные контейнеры и затаскивая пустые.
Сихали со своей командой примелькался до того, что деятели из «Красного Креста» перестали фридомфайтеров замечать.
Плоский фюзеляж стратоплана был разгорожен переборками на шесть грузовых отсеков. «Зайцы» укрылись в крайнем левом.
Задерживаться «Нимбус» не стал — ровно в четырнадцать нуль-нуль загрохотали могучие движки, и стратолёт стронулся с места, прокатился, разгоняясь по льду, взлетел.
Часом позже он покинул пределы стратосферы, совершив посадку в аэропорту Хорхе Ньюбери. Глухой свистящий рокот утих, с гулом откинулись рампы-сходни, впуская на борт яркий дневной свет, и Тимофей со товарищи очутился в пределах Сьюдад де ла Сантиссима Тринидад и Пуэрто де Нуэстра Сеньора де Санта Мария де лос Буэнос Айрес[156] — сие пышное именование нынешние «портеньос»[157] сократили до панибратского «Байрес».
Сам город лишь угадывался за далёкой оградой, выглядывая зеркальными пирамидами и башнями.
— Ищем подходящий борт, — сказал Тимофей.
— Это как? — спросил Купри, чьё внимание было рассеяно — комиссар был напряжён, он глазами выискивал чинов Международной полиции, готовящихся повязать фридомфайтеров.
— Это так, — сказал Белый с очень серьёзным видом. — Подходишь к пилоту, дёргаешь его за штанину и канючишь: «Дяденька лётчик! Подбросьте до Африки!»
— Вам бы всё хиханьки да хаханьки! — рассердился Димдимыч. — Ты хоть понимаешь, что мы на территории Евроамерики?
— Всегда мечтал, — ухмыльнулся Шурик, — чтобы меня забросили в тыл врага!
Купри негодующе посмотрел на него и тут же присел, потащил всех в тень, отбрасываемую необъятным корпусом «Нимбуса».
— «Интеры»!
Неподалёку, огибая тупоносый турболёт, показался патруль — офицер-«международник» шагал впереди, двое солдат в касках и с лучемётами на изготовку топали следом.
Сихали с друзьями поспешил укрыться за огромным колёсным шасси, мерзко пахнущим горелой резиной, — шины были ещё тёплыми.
— Они не нас ищут, — сказал Гирин негромко, — они груз проверяют, чтобы, не дай бог, нам с «гуманитаркой» и боеприпасов не подкинули.
— Ну, ты меня успокоил, — хмыкнул Юта.
«Интеры» обошли кругом белый контейнер с красными крестами. Офицер жестом потребовал открыть дверцы. Внутри было пусто и чисто. Тогда «интер» дал «добро» — сотрудники «Красного Креста» чинно понесли ящики и тюки, затаривая контейнер.
Браун оглядел своих — в рабочих комбезах, максимально походивших на форму сотрудников «Красного Креста», фридомфайтеры не выделялись, вот только были не при делах…
— Срочно ищем себе занятие, — сказал он, — тогда нас точно не заметят!
Быстро прошагав под фюзеляжем, Тимофей вышел на свет. Приходилось вертеть головой, чтобы оценить истинные размеры громадного стратолёта. Квадратные сопла его двигателей распахивали полированное нутро наподобие ворот, острые кили торчали выше пятого этажа, а стойки шасси наводили ум скорее на аналогию с карьерными самосвалами, чем с летательным аппаратом.
— Шагаем деловито и целеустремлённо, — велел Браун.
— В ногу! — не утерпел Белый, добавил-таки своё веское слово.
Сихали вышел к вертолётным площадкам, где стояла громадная шестимоторная «Анатра» с эмблемами «Аустраль Линеас Аэрас». Чернявые «портеньос» выкатывали из распахнутых трюмов платформы на высоких колёсах, груженные посылками. Тимофей направился прямо туда. Высокий, небритый «портеньо», стриженный «под горшок», обрадовался подкреплению и залопотал, зачастил, затрещал на испанском, простирая руки в направлении почтового терминала.
— Си, сеньор, — покивал Браун, упираясь руками в шероховатые бока платформы.
Распределившись по двое, фридомфайтеры покатили почту, куда им велели. Теперь можно было не прятаться.
— Вижу, — сказал Тугарин-Змей, кивая в сторону стратолёта, чьи белые борта опоясывала оранжевая полоса. — «Трансвааль Эйруэйз».
В тени стратоплана толпились пассажиры — туристы, явно из неработающих. Ударно отдыхавшие «жруны», получив бесплатные путёвки от Фонда изобилия, спешили в Африку — поглазеть на тамошних слонов с жирафами. «Пролы» хохотали и громко переговаривались. Сихали всегда подозревал, что их весёлость наигранна. В самом деле, можно неделю резвиться на пляже, месяц отдыхать и наслаждаться «дольче ниенте» — сладким ничегонеделанием, но год, два, десять лет подряд… Это же так скучно!
