Кстати, нужно будет придумать ему достойный и благородный повод для казни. Ну не в предательстве же его обвинить, или в работе на Брегиса Четвёртого?

— Да, Хунтер, — обратился король Карл к почтительно стоящему у входа в походный шатёр маркграфу. — А почему вы так настойчиво советовали задержаться с выступлением на три дня?

— Я советовал? Простите, Ваше Величество, но я и мысли не допускал, что вы нуждаетесь в чьих-либо советах. Ваша мудрость настолько велика… настолько глубока и высока одновременно… Ещё раз простите, Ваше Величество, но у меня нет слов для наиболее правильного описания вашей мудрости. Любой, самый превосходнейший эпитет не отразит и малой доли того…

— Чего?

— Всего, Ваше Величество!

Карл не любил лесть и льстецов, но высказанную в лицо правду выслушивал охотно и внимательно. Особенно такую правду.

— И всё же, Хунтер, зачем вы уговаривали повременить с вторжением?

— Я разговаривал с придворным магом…

— Когда вы успели? Вчера утром вы только прибыли, а сегодня мы уже здесь. Когда, Хунтер?

— Заранее, Ваше Величество. Государственные дела требуют тщательного планирования, и я никогда бы не позволил себе…

— И что сказал придворный маг?

— Свет Восьмой Чакры Небесного Орла отразился в верхних слоях небесной тверди, Ваше Величество.

— И чем мне это грозит?

— Пока ничем, Ваше Величество, но через три дня Восьмая Чакра войдёт в дом Шестихвостого Льва, а всем известно, что именно это время наиболее благоприятно для победоносных походов.

— Да? А мне он ничего не говорил.

— Ещё скажет, — заверил маркграф, собственноручно воткнувший меч в печень придворного мага. — Обязательно скажет при личной встрече.

— А где он сейчас.

— Да как обычно.

— Мертвецки пьян? — догадался Карл.

— Мертвецки, — подтвердил Швяльбе. — Но не беспокойтесь, Ваше Величество, скоро вы обязательно с ним встретитесь.

— Я беспокоюсь? — пренебрежительно скривил губы Карл Блумфонтейн. — Думайте о чём говорите! Король не должен ни о чём и ни о ком беспокоиться. Король вообще ничего не должен.

— Вы опять правы, Ваше Величество, — поклонился Швяльбе.

— А теперь идите, — Карл небрежным жестом указал маркграфу на выход. — Я должен позавтракать в спокойной обстановке. Ха-ха, я должен! Слышите, Хунтер, я должен позавтракать!

Маркграф вышел из шатра и король хлопнул в ладоши. Тут же вбежали слуги, прекрасно знающие привычки и пристрастия своего господина. Толстый майордом торжественно объявил:

— Завтрак Его Величайшего Величества!

Карл в предвкушении потёр руки. Он отличался завидным аппетитом и покушать любил ничуть не меньше, чем править королевством. Шестнадцать поваров трудилось в его походной кухни, и во избежание отравления их семьи временно содержались в уютной столичной тюрьме. Вернётся монарх живым и здоровым — глава семейства получит солидное вознаграждение, в противном же случае жена и дети ответят головой. Даже если виноват кто-то один, на плаху пойдут все без исключения. Разумная предосторожность, не правда ли?

Из той же разумной предосторожности при дворе служили королевские дегустаторы, но их число не было постоянным по вполне понятным причинам. Впрочем, желающих рискнуть за приличное жалование предостаточно, так что одним больше, одним меньше… Знают на что подряжаются, а королевское здоровье дорого стоит.

Король с нетерпением наблюдал за слугами, расставляющими на походном столе многочисленные тарелки, блюда, вазы, соусницы и прочую посуду. Завтракать он любил плотно.

Шеф-повар, здоровенный детина в белом колпаке поверх рыжих кудрей, неожиданно мягким бархатным голосом перечислял:

— Грудка пулярки по-гарпагонски с отварными фемистоклями под соусом фортинбрасс.

— Прекрасно!

— Седло дикой козы, откормленной на личной ферме Вашего Величества, с вином и профурсетками.

— Чудесно!

— Гусь с хиддинками печёный на вертеле.

— Прелестно!

— Маринованные в соке кизячных груш молодые гауляйтеры.

— Потрясающе!

— Зимбабвийский форшмак и рыба-фиш в кисло-сладком божуре.

— Великолепно!

— Зейнабы вяленые с морской солью.

— Э-э-э… что это?

— Почти как зулейхи, но более утончённый вкус, Ваше Величество.

— Недурственно.

— Соловьиные язычки де бражелон под лавальерами.

— Ну-у-у…

— Хорошо сочетается с безе массаракш и марафетом со взбитыми сливками.

— Да?

— Настоятельно рекомендую, Ваше Величество! — улыбнулся шеф-повар.

Кудесник ножа и поварёшки заведовал королевской кухней почти три года, и мог себе позволить некоторые вольности, балансируя на тонкой грани между монаршим расположением и намыленной верёвкой.

— Хорошо, пусть язычки тоже будут.

— И главное блюдо! — голос шеф-повара приобрёл особо торжественные интонации. — Тартуфели и селёдка солёная по рецептам времён Великого Трека! Подаётся с розовым игристым бругильоном четырнадцатого года!

— Наповал сразил! — король покопался в карманах и вытащил пригоршню золотых рандов с собственным профилем. — Держи, друг мой, ты честно заработал эту мелочь.

Шеф-повар заметно побледнел — ещё ни один человек, названный другом короля, не прожил и года.

— Шучу! — развеселился Карл. — Друзья служат мне бескорыстно, а ты за звонкую монету. Подставляй карманы, мой верный слуга! Что ты стесняешься?

И в это самое время перед королём засветилось небольшое зелёное пятно, и по августейшему лицу не больно, но обидно хлестнули апельсиновые шкурки. В лоб же попало неизвестно кем надкусанное пирожное, подарившее Карлу необычное украшение в виде размазанной кремовой розочки.

— Покушение на короля! — во всю глотку заорал шеф-повар, сбив Карла Блумфонтейна с ног и прикрыв своим телом от невидимых злоумышленников.

Вбежавший на крик телохранитель не раздумывая ткнул мечом в спину повара, и сильным пинком сбросил его с августейшей персоны.

— Ваше Величество в порядке? Злоумышленник уничтожен! — доложил он хлопающему глазами королю. — Иных опасностей не обнаружено!

Спустя мгновение подоспели остальные телохранители, и шатёр заполнился гомонящей толпой, занявшейся поисками злодеев. Они перевернули стол с королевским завтраком, истыкали мечами походную кровать, вытряхнули содержимое сундуков… Уже много позже выяснилось, что куда-то пропали золотые пуговицы с королевской одежды и наполовину опустел ларец с драгоценностями. Но это было потом, когда Карла Блумфонтейна ничего уже больше не интересовало.

Пока же его беспокоил безнадёжно испорченный камзол, залитый кровью шеф-повара. Вот же дрянной человечишка, даже смертью умудрившийся подгадить своему королю! Теперь придётся переодеваться и на какое-то время отложить завтрак. Кстати, о нём…

— Вытащите отсюда этого мерзавца и наведите порядок! Вот это светящееся пятно тоже уберите, и распорядитесь подать новый завтрак. Пошевеливайтесь, господа!

Спокойный и доброжелательный голос короля никого не обманул, и телохранители обеспокоились сохранностью своих голов. Карл Блумфонтейн всегда был исключительно вежлив с приговорёнными к смерти.

— Завтрак Его Величеству! — заорал глава телохранителей тихонько стоящему у входа майордому. — Побыстрее!

Приказ был выполнен быстрее, чем ожидалась, но немного не так, как хотелось. Из светящегося пятна вылетела серая и мерзкая на вид липкая масса, размазавшаяся по лицу короля.

— Горячо! — взвизгнул Карл, пытаясь стереть непонятную дрянь.

Из пятна высунулась рука с когтями, и ткнула короля пальцем в глаз.

— Мои глаза, — охнул король и наощупь схватил неведомого обидчика.

Тут же о голову Карла Блумфонтейна разбилась большая тарелка, рука с когтями пропала, зато неизвестно откуда появился огромный кот, приземлившийся на грудь упавшего от удара короля. Страшный зверь угрожающе зарычал на телохранителей, пытавшихся приблизиться к охраняемой персоне, и примерился к королевскому горлу. Судя по виду, клыки кота способны прокусить тяжёлый пехотный щит.