— Зачем придумывать, дядя Лука? Назначу его Верховным магом королевства и главой Тайного Кабинета.

— У нас же Тайная канцелярия?

— Ага, она, — кивнул король. — Повязана в полном составе. Как раз ищеек ты и будешь допрашивать. Ладно, с Айваном я сейчас сам поговорю.

Маршал кавалерии граф Лука Вольф. Начинающий маг граф Айван Вольф.

Старый кавалерист со вчерашнего дня заметил, что проклятая подагра куда-то пропала, и на трость он опирается отдавая дань привычке, а не потребности. Суставы вдруг перестали болеть, руки-ноги сгибаются и разгибаются без скрипа и скрежета. Чудеса, да и только! Вот и сейчас встретил первого же приведённого на допрос ищейку мощным ударом по печени, а ничего не отдалось, нигде не прострелило. Прямо как молодость вернулась.

— Ну? — граф взял упавшего на колени заговорщика за волосы и с пугающей ласковой улыбкой заглянул в глаза. — Кто у нас тут такой красивый?

Стукнула дверь, и в кабинет вошёл младший граф Вольф, что-то пережёвывающий на ходу. Клыков и когтей у него уже не было.

— Дед, я тут лакея поспрашивал, — Айван некультурно поковырял пальцем в зубах и что-то сплюнул на пол. — Ну помнишь, который нам с принцессой яд в стаканах принёс?

В желудке у юного графа громко заурчало, а заговорщик заверещал, пытаясь вырваться из рук маршала:

— Я всё скажу! Я про всех расскажу! Я не буду молчать!

Айван поморщился от громкого крика. Ему очень хотелось есть, и принесённая Его Величеством свиная отбивная лишь раздразнила аппетит, а тут ещё этот придурок орёт, будто у него из-под нога копчёный окорок спёрли.

— Чего это он, дед?

— Покаяться захотел, — объяснил маршал внуку. — Совесть проснулась. Поможешь грешному человеку очистить душу?

Айван помогать не хотел. Сейчас все его мысли были о еде — внезапное превращение в мифическое существо настолько подстегнуло аппетит, что ушли в сторону моральные терзания по поводу первого собственноручно вырванного из человека горла. И первого перегрызенного горла. Какие переживания, если кушать хочется?

— Дед, а может я со второго помогать начну? — молодой граф с надеждой посмотрел на старого. — Сначала поем, а потом помогу.

Неизвестно, какие мысли пришли в голову заговорщику, но он вырвался, оставив в руке маршала клок волос, и с разбега ударился лбом в стену. Видимо, что-то не так понял. Маршал поморщился, когда услышал треск лопнувшей панели из морёного ореха, обошедшейся казне Его Величества по четверти ранда за квадратный ярд. Лучше бы сломалась глупая голова заговорщика… Но она выдержала.

— Видишь, Айван, с какими подлыми людишками работаем? — спросил старый граф. — Вроде бы раскаялся, а всё равно пакостная натура велит вредить. Хоть обшивку на стене сломать, или ещё какую мелочь, но лишь бы ущерб государству нанести. Хуже орков, честное слово.

Королевский казначей предположил:

— А вы не думаете, граф, что таким образом он решил лишить себя жизни?

— Это вряд ли, — вместо маршала возразил маркграф Швяльбе. — Сегодня чудесный день, в который невозможно умереть. Уж поверьте моему опыту, господа. Подождите, сейчас я приведу его в чувство.

Посланник склонился над заговорщиком и похлопал по щекам. Тот медленно открыл глаза.

— А-а-а!!!

На бывшего работника Тайной канцелярии маркграф Швяльбе произвёл точно такое же впечатление, как чуть раньше на обморочных благородных дам — шок и трепет!

— Держи его! — маршал попытался прижать злоумышленника ногой к полу, но тот перекатился, встал на колени, опираясь связанными впереди руками, и быстро-быстро рванул к двери. — Держи мерзавца!

Щёлк!

Выскочило лезвие из графской трости.

Хрясь!

Впустую пробороздили стену когти Айвана Вольфа.

Бабах!

Слетели с петель выбитые дверные створки королевского кабинета.

Бдзынь!

Разбился о косяк брошенный казначеем и пролетевший мимо кувшин с водой.

Плюх!

Не ожидавший резвости от арестанта маркграф Швяльбе больно приложился копчиком о паркет.

— Не уйдёшь, собака! — маршал кинулся следом, с молодым азартом перепрыгивая через обломки двери и опрокинутую мебель.

Айван не мог оставить деда без помощи и присоединился к погоне. Королевский казначей и посланник Блумфонтейна переглянулись, и сделали вид, будто остались сидеть в засаде.

Юному графу погоня понравилась, хотя никак не удавалось снова выпустить когти, которыми так удобно цепляться за углы на поворотах. Увлекательнейшее занятие, как оказалось, ничем не хуже хорошей книги в библиотеке. Беги и кричи! Весело! Смешно!

Сбежавшему заговорщику только не очень смешно. Он не оборачивался, и с каждым криком Айвана всё прибавлял и прибавлял скорость. Люди не могут так быстро бегать, а этот негодяй бежит. Ломится через замковую кухню, как лось через весенний лес во время гона, разбрасывая в стороны поваров, кастрюли, котлы… Визжит, опрокидывая на себя кипящий суп, и бежит дальше. Иногда даже по стене делает несколько шагов, если пусть чем-то перекрыт.

Дед давно отстал. Вообще удивительно, что смог продержаться два этажа, кухню, конюшню, и половину подвала. Действительно принцесса сотворила чудо, изгнав болезнь и вернув старого вояку к жизни. Как молодой мчался со своей боевой тростью.

— Ловите его! — крикнул Айван стоявшим у винного подвала часовым. — Живьём брать!

Вообще-то изначально пост выставлялся у оружейки, но вчера из неё вытащили последние ржавые железяки, помнившие чуть ли не времена Великого Трека, и оружейное хранилище опустело. И само собой, часовых оставили для охраны ценного стратегического ресурса. Заступали сюда исключительно в качестве поощрения — сутки в карауле, сутки на опохмел. То есть, на отдых после службы.

Часовые меру знали, и в данный момент пребывали в блаженном состоянии любви к человечеству, что и спасло беглому заговорщику жизнь. В другой ситуации его бы просто зарубили несмотря на крики о задержании живьём, но тут обошлись древком гвизармы, ловко просунутой между ног проносящегося мимо на большой скорости беглеца. Тот кувыркнулся через голову, проехался на животе по гладким камням пола, и впечатался в дубовую дверь винного подвала многострадальной головой.

— Бум-с! — ответила дверь.

— Попался, гад! — обрадовался Айван.

— Здравия желаем вашему сиятельству! — дружно рявкнули охранники, а потом один из них сказал нормальным голосом. — Рекомендую красное полусладкое урожая прошлого года. С седьмой по двадцать третью бочки по левой стороне, или пятая и шестая полка с бутылками по правой стороне.

— Зачем мне вино? — не понял младший граф Вольф.

Простой вопрос поставил вояк в тупик. После довольно долгого молчания всё тот же стражник почесал небритую щёку и произнёс:

— Нешто вы его всухомятку будете, ваше сиятельство? Желудок попортите в молодом возрасте, потом всю жизнь страдать.

— К хоггам вино, — отмахнулся Айван. — НО за помощь в поимке опасного преступника можете сказать десятнику, что я взял две бутылки.

— Как же две, ваше сиятельство? Под такого борова…

— Четыре бутылки.

— Приятного аппетита, ваше сиятельство!

Слухи. Домыслы. Сплетни.

— Что, вот так прямо живьём и съел?

— Под хорошее вино? А что бы не съесть под хорошее-то вино? Вот мы как-то во время последней войны со Свазилендом в горах заблудились, а жрать нечего…

— Это когда вы ящериц ловили, да сапоги с ремнями съели?

— Ну да, тогда. И вообще никакого вина, представляешь?

— Нет, не представляю.

— И это хорошо! Никому не пожелаю так оголодать.

— А молодой граф оголодавшим не выглядит.

— И что?

— Бунтовщика-то целиком утащил. Нешто съел в одиночку?

— Так оборотень же! Да и с дедом наверняка поделился. Он юноша воспитанный и уважительный, про единственного родственника забыть не мог.