Риттер подразумевал непонятную вялость коротышек, со вчерашнего дня прекративших обстрел ворот и не предпринимавших никаких решительных действий.

Человек, к которому обращался Гуго, усмехнулся:

– Готовят новую пакость, что же ещё!

Эммануил де Пейн приходился владельцу замка двоюродным дядей и до совершеннолетия риттера осуществлял опеку, а также отвечал за обучение племянника и племянницы в соответствии с благородным происхождением: танцы, основы стихосложения, фехтование на мечах и копьях, постройка осадных машин, этикет и геральдика, галантное обхождение и общая куртуазия, допрос пленных с использованием подручных средств, бесшумное снятие часовых и все остальные науки, приличествующие дворянину. И подготовка к поступлению в Королевский университет, как же без этого. Деньги на оплату полного курса уже отложены, и по достижении шестнадцати лет…

Но, увы, жизнь вносит коррективы в любые планы, и, как обычно, в худшую сторону. Замок не удержать – обнесённая частоколом башня изрядно обветшала, и после падения первой линии обороны останется только молиться. В донжоне нет колодца, нет запасов для длительной осады… да и зачем это было нужно в центре страны? От кого обороняться?

– Дядя, вы послали гонца в столицу?

– Четверых.

Сэр Эммануил не стал расстраивать племянника и рассказывать, что головы посланцев переброшены гномьими метательными машинами через частокол ещё вчера. Все четыре. Отправить новых – ослабить и без того малочисленный гарнизон замка. А так хоть по парочке коротышек заберут с собой на тот свет.

Гуго догадывался о несказанном. Слишком красноречиво молчание, и слишком старательно дядя отводит глаза. Помощи ждать не стоит? Досадно, но не смертельно. То есть и то, и другое, но пережить можно. В смысле не пережить, а… Тьфу, совсем запутался.

– Темнеет. – Сэр Эммануил указал на костры в гномьем лагере. – Ближе к полуночи мы можем попробовать пойти на прорыв. Десять мечников при поддержке пяти арбалетчиков изобразят ложную атаку, а мы…

– Исключено. – Юный риттер упрямо мотнул головой. – В пешем строю далеко не уйдём.

– У нас есть лошади.

– Три.

– Да, три. Для тебя, для меня и для маленькой леди.

– А остальные?

– Они давали присягу, Гуго, и обязаны умереть, сохраняя жизнь сюзерена. Умрут с честью.

– Они умрут, да… А с чем буду жить я, дядя? С чем оставаться мне? Если помнишь, присяга подразумевает обоюдную ответственность!

– Ты отомстишь.

– Потом? Когда-нибудь? Извини, дядя, но я остаюсь в замке.

Сэр Эммануил молчал, пытаясь отыскать слова, способные убедить племянника, и не находил их. Старый риттер до того задумался, что не заметил огромную сову, севшую на парапет площадки донжона, и вздрогнул, когда та громко заухала:

– Фух, фух, фух! Вашу мать… То есть здравствуйте!

– Оборотень! – Гуго потянул меч из ножен. – Сова-оборотень!

– Сам дурак! – обиделась птица. – Тебя чему-нибудь учили, двоечник?

Юный риттер замер, оставив оружие в покое. Действительно, оборачиваться можно только в крупных хищников, волков там или медведей, но никак не в птиц. И разговаривать в зверином обличье они не могут – глотка животного мало подходит для человеческой речи.

– Посланница Небесных Богов?

В легендах упоминались случаи, когда небожители вмешивались в события и давали подсказки или задания своим любимцам посредством таких вот посланников. Так это в легендах… Да и какой из Гуго де Пейна любимец богов? Мал ещё. Но вдруг?!

– Вообще-то я мальчик. – Сова щёлкнула клювом, изображая смех. – Юноша, вы в шахматы играете?

– Что это такое?

– Хреново… Но всё равно будем делать ход конём.

– У нас нет кавалерии, сэр… сэр?

– Давайте без имён, я не стремлюсь к славе и известности. – Сова махнула крылом. – А свою долю вы получите там!

– Простите, но там целый хирд гномов!

– Угу, тем ценнее победа, господа. Так что вперёд, на мины! Тьфу, я хотел сказать – да пребудет с вами ум, честь и совесть нашей эпохи!

Ухнув на прощание что-то неразборчиво-неприличное, птица исчезла. Не улетела, как можно было бы ожидать от совы, а просто растворилась в воздухе, оставив на прощание пару перьев. Да и те через пару мгновений растаяли без следа.

Оклендхайм-младший в течение двадцати минут выслушивал норвайские ругательства и только потом сообразил выключить невидимость. Приземлившаяся у костра сова тут же превратилась в Вову, который возмущённо заявил:

– Ваня, я понимаю, что магия, как и Пушкин, это наше всё, но ты можешь думать побыстрее? Или в следующий раз маячок поставь, чёрт побери! И распознавание «свой-чужой».

Иван от предъявленных претензий отмахнулся и сразу перешёл к делу:

– С гарнизоном замка договорился?

– Ага, как только, так и сразу. В смысле начнут.

– Во сколько?

– Можно подумать, у них часы есть. Скоро. Сегодня… наверное.

– Ты им ничего толком не сказал?

– Посланец Богов должен быть загадочным и немногословным, между прочим. И никакой конкретики – всё туманно и общими фразами.

– Вова, ты идиот?

– Не больше тебя, – ухмыльнулся норваец. – Любимец Богов есть товар штучный, и назначенный на эту должность местный риттер должен действовать самостоятельно. Представляешь, как бы оно выглядело, если бы я припёрся туда и заявил, что некоему виконту Оклендхайму взбрело в голову атаковать гномий хирд полусотней латников, и он предлагает поучаствовать в идиотской затее всем желающим? Пойдёт, ага… ищи дураков. Только осознание избранности может толкнуть человека на безумство. Тяжёлые вещества, само собой, из списка исключаю.

– Высказался? – Не отвлекаясь от беседы, Иван просмотрел отчёты следящих модулей. – Извини, ты был прав. Они открывают ворота.

Напрасно сэр Эммануил отговаривал племянника от вылазки – тем самым он ещё больше распалил воображение юного риттера, уверовавшего, что с помощью Небесных Богов будет одержана блистательная победа. Осталось выйти из ворот, и враг побежит! Пятки засверкают! А в столице герою обязательно поставят памятник! Конную статую высотой в три человеческих роста.

– Вперёд! – Гуго указал мечом на горящие в ночи костры гномьего лагеря. – Да покарают их небеса!

Ветвистая молния, слетевшая с конца клинка, наполнила душу риттера восторгом, а когда на правое плечо вдруг опустилась знакомая сова, отпали последние сомнения в своей избранности.

– Ты видел это, о крылатый посланник небес?

– Угу, – кивнула мудрая птица. – Ваня, возьми левее сто. Гуго, махни ещё.

– Что?

– Железкой маши, болван!

Ещё одна молния. Пожар и крики ужаса.

– Так, о посланник?

– Нормально. Ваня, увеличивай мощность и давай беглым! Хорошо… прицел чуть выше… Не опускай меч, блин! Ира, извини, это не тебе.

Сэр Эммануил со страхом и ликованием смотрел на воспитанника, разрываясь между желанием броситься в бой под предводительством отмеченного Богами великого героя и желанием убраться как можно дальше отсюда. Гарнизон замка именно так и сделал – успевшие выйти из ворот мечники двинули обратно, устроив давку в проходе. И как умудрились при этом никого не затоптать?

Паника длилась недолго – всё же в замок старались брать ветеранов королевской армии, прослуживших не меньше десяти лет и понимающих пользу дисциплины. Первый страх прошёл, и на смену ему явилась холодная рассудочность. Неизвестное колдовство убивает гномов? Замечательно! Оно не бьёт по своим? Ещё лучше! Уже требуется не атаковать крепко сбитый строй, а резать мечущихся коротышек? Вообще великолепно!

– Лучникам и арбалетчикам приготовиться! – Сэр Эммануил наконец-то вспомнил о долге и взялся командовать. – Лёгкая пехота, вперёд!

Оно, конечно, громкое название для крестьян, из всей защиты имеющих только шапки с железными полосами. Но сегодня от них требуется всего лишь бросать короткие дротики в толпу. Пять штук. Потом вернуться под защитой стрелков, пополнить боезапас и снова обрушить на гномов полторы сотни смертей. Не все попадут, не все добросят. Но всяко лучше, чем вообще ничего.