– Хорошо, приступайте.

Мягко, без скрипа закрылась дверь, и улыбчивый человек в дорогом костюме от известного кутюрье сладко и со вкусом потянулся. Потом зевнул, едва не вывихнув челюсть. Чёртов инвалид! Это из-за него вот уже две недели невозможно нормально выспаться! Но всякому терпению есть предел, и сегодня он достигнут. Да свершится воля ослепительных владык!

Магистр, в миру отзывающийся на имя Морис Францевич Кирпша, произнёс приличествующую ситуации фразу вслух и поморщился. Нет, он никогда не был фанатиком и вызов демона рассматривал не с мистической, а исключительно с экономической точки зрения. Да, демон… да, из преисподней… что тут такого? Вселится в тело этого инвалида-писателя, подмахнёт нужные бумаги на продажу трёхкомнатной квартиры в центре города… Последняя из девяти квартир в доме. Можно, кстати, аукцион устраивать.

Разумеется, придётся отстегнуть малую толику головному предприятию – без официального прикрытия российские власти тут же объявят выгодный бизнес тоталитарной сектой, если не чем-нибудь похуже, и впаяют полновесный четвертак с отбыванием на пятьсот километров севернее Воркуты. А с крышей – вполне благопристойная организация с безупречной финансовой репутацией и налоговой отчётностью. Да, двух процентов заокеанским покровителям более чем достаточно. Или полтора?

Кстати, а демон в теле калеки очень даже поможет в дальнейшей работе по привлечению новых братьев. Образцово-показательный экзорцизм – неплохая реклама. На три показа его хватит, прежде чем донор будет окончательно растворён потусторонней сущностью? Должно хватить, ведь число подарков соответствует.

А даже если и не получится с представлением – наплевать. Главное, что упрямый безногий червяк (тут Морис Францевич улыбнулся, представив червяка с ногами)… да, он покорится силе! Ведь предлагали решить проблему полюбовно? Предлагали. Деньги давали? Давали. Много денег – за двенадцать тысяч евро вполне можно купить приличный дом в деревне. Пусть в двух сотнях километров от города по грунтовым дорогам, с печным отоплением, зато с электричеством и в экологически чистом районе. На Западе, между прочим, экологию ценят и уважают.

Магистр хмыкнул, ещё раз потянулся и, бодро поднявшись с кресла, распахнул дверцы старинного, доставшегося от прежних владельцев шкафа. На плечиках новая, ни разу не надёванная мантия из лилового с золотой искрой шёлка. На полочке разноцветные мелки с добавлением толчёных костей самоубийцы – лучшее из того, что используется для написания заклинаний по призыву демонов. Рядом обруч чёрного металла с безоаром из желудка чёрного трёхрогого козла – величайшая ценность и редкость. Символ власти.

Владимиру Дмитриевичу Бородулину, боксёру-тяжеловесу, мастеру спорта международного класса и по совместительству кандидату наук, очень нравилось играть роль донельзя тупого громилы с коэффициентом интеллекта, застывшим где-то в районе нуля. Изобразить отрицательный IQ никак не получалось. Даже сегодня, когда вошёл в образ, нисколько не напрягаясь, так как в точности соответствовал ему. Да что скрывать – наш здоровяк пребывал в состоянии, суконным языком милицейских протоколов называемом «состоянием сильного алкогольного опьянения», и на ногах держался лишь в силу привычки.

А во всём виноват аппетит, нисколько не пострадавший от возлияния накануне и заставивший заглянуть в холодильник в поисках съестного. Продукты отсутствовали, за исключением двух банок майонеза, зато присутствовала бутылка ирландского виски, купленная в Кракове после поединка с этим… как его там… У поляков вообще странные фамилии, особенно если они негры. Но вылетают за канаты в первом же раунде не хуже всех прочих.

Вот эта бутылка и сгубила, потому что семьсот граммов на сто тридцать кило практически не действуют, но вызывают сильнейшее желание накатить ещё пару рюмок. Потом ещё пару… и пива сверху. А закуски не надо, она градус крадёт.

Результатом неосторожности стало то, что Вова сейчас стоял в подъезде дома и мучительно соображал, куда же идти дальше. Первый этаж – это точно, но направо или налево? Или вообще прямо? Так… писателя вчера нёс в правой руке… Дверь открывал левой? Ага, значит сюда. Ой, заперто!

Боксёр нажал на пуговку звонка. Нет, не открывают. А если ещё раз. И не отпускать? Бесполезно. Заснул там Джонни, что ли?

Попробовать ногой? Ага, вроде открывают.

– Вам кого? – Неизвестный тип в подозрительной чёрной хламиде с решительным видом загораживал проход.

– Куда Ваньку дел, терпила? – Вова убрал помеху, но немного не соразмерил силу, и тип, ударившись лбом в стену, сполз по ней на пол.

– Кто там, брат Михаил? – прозвучал недовольный голос из комнаты с застеклёнными дверями. – Гоните всех прочь!

– Чо? Не, ты чо гонишь? – взревел здоровяк. – Рамсы попутал?

Хрястнули открываемые в обратную сторону створки… вот уроды, не могли петли навесить как полагается… зазвенело осыпающееся стекло. Крупный осколок, похожий на турецкий ятаган, воткнулся в ногу чуть выше колена. Ерунда!

– Кто ты? – Модест Францевич, увидев надвигающегося не с самыми мирными намерениями великана, непроизвольно перешёл на визг. – Осторожно, свечи!

– Чо? – Вова посмотрел на пол, украшенный нарисованными мелом геометрическими фигурами и вязью странных закорючек. – Теорему Пифагора доказываешь?

– Нет!

– Тогда теорему Ферма?

– Нет, не трогай! – Магистр испуганным взглядом проследил за улетающим пузырьком. – Кровь!

– Чья, моя? – Вова растёр подошвой несколько капель, попавших на пол из пореза. – Не быкуй, чувак.

– Пентаграмма!

– Это октаэдр, дубина. Ты неграмотный?

Дальнейшие события боксёр воспринимал через какую-то багровую пелену, да и потом воспоминания об этом моменте остались смутные и невнятные. Обрывочные воспоминания. Вот он с удивлением смотрит на собственные пальцы с внушительными когтями на них. В следующий момент слушает торопливую скороговорку подозрительного типа в хламиде. Потом ломает шею и вырывает кадык… чувство глубокого морального удовлетворения… И непреодолимая сила, заставляющая пойти в соседнюю квартиру и убить там всех. Пойти прямо сквозь стену.

Двадцать минут спустя тяжёлый разговор на повышенных тонах перешёл в более или менее мирное русло.

– Нет, ты пойми, Борисыч…

– Не понимаю и понимать не собираюсь! – жестко отрезал Кац. – Демонов не существует!

– А я тогда кто? – Вова прикладывал ко лбу, где вздулась огромная шишка после встречи с чугунной сковородкой, позаимствованный в морозильнике аккумулятор холода. – Я он и есть.

Боксёр сидел на полу, и в его облике не было ничего сверхъестественного и потустороннего. Огонь больше не выдыхал, исчезли когти на пальцах и костяной гребень на голове… даже протрезвел, что самое удивительное.

– Ты не демон, ты идиот, – поставила диагноз рыжая. – Зачем сквозь стену прошёл?

– Ирочка, успокойтесь: это случилась коллективная галлюцинация и никто ни через что не проходил.

– Может быть, ему «Скорую» вызвать? – предложил участковый. – И на Кащенко, фигли.

Вовчику идея не понравилась, и сбитая когтистой лапой Серёгина форменная фуражка полетела на пол и тут же вспыхнула от огненного плевка.

– Новый линолеум! – заорал писатель. – Ты что творишь, демон?

– Вот! Только один Джонни меня и понимает. – Боксёр втянул когти, усилием воли убрал выпирающие изо рта клыки и смахнул непрошеную слезу. – Да, я демон.

– Таки да? – Кац почесал кончик носа. – А можно подробности?

Рассказ кандидата наук длился недолго, но после него наступило тягостное молчание, прерываемое междометиями и неопределёнными артиклями.

Участковый был первым, кто его нарушил:

– Я подозревал, что в этом доме что-то нечисто – были кое-какие сигналы. В принципе и пришёл сюда, чтобы с Иваном поговорить по поводу соседей.

– На сигналы, Серёжа, нам уже наплевать. – Лаврентий Борисович прокурорским жестом указал на боксёра. – Главная проблема в том, что этот поц испытывает огромную потребность убить нас.