– Никто мне не рассказывал.

– Может, ты просто был слишком маленьким.

– Как думаешь, а сейчас папа мог бы рассказать мне о своих приключениях? Как в книгах, которые он мне читает?

– Уверена, что да. Особенно если ты его попросишь.

Ной запихнул в рот последний кусок и прожевал, снова болтая ногами. На сердце у Мэг стало светлее. Настроение у этого ребенка менялось мгновенно. Она посмотрела в окно, надеясь увидеть Блейка и Джеффа, но уже темнело, и они скрылись из поля зрения.

– А ты скучаешь по маме и папе?

Мэг удивилась вопросу.

– Конечно. И по сестре.

– Мне жаль, что ее убили.

Мэг моргнула.

– Потери – это всегда тяжело, Ной. Но благодаря любви и времени с ними постепенно удается справляться, замечать в жизни хорошее. Знаешь, тебе очень повезло, ведь у тебя такой папа. Настоящий герой. Он любит тебя всем сердцем. Горы готов сворачивать.

– И убивать львов?

Она рассмеялась, вытерла глаза.

– Да, даже львов.

– Мы сейчас читаем про львов. О приключениях в самом сердце Африки. Хочешь почитать мне сегодня перед сном?

– Да, с удовольствием. Почту за честь.

– Дедушка Булл всегда читал мне перед сном. Но я его плохо помню. Папа говорит, потому что я был слишком маленьким.

– Знаешь, что я помню про твоего дедушку? У него была уморительная панама. В виде краба. Из красного флиса, с пришитыми глазами и торчащими в разные стороны клешнями. Он был очень высоким и крупным, с низким грубым голосом и порой выглядел устрашающе, но все лето носил эту смешную панаму-краба, когда приезжали туристы, и шутил с ними, и все смеялись, пока он варил их улов и показывал им, как чистить крабов. И только когда темнело и все отправлялись по домам, он снимал эту глупую шляпу. Однажды он даже плавал в ней с аквалангом. Была фотография, где его голова в мокрой шляпе-крабе торчит из воды, с выпученными глазами и трубкой.

– А где сейчас эта шляпа?

– Не зна…

Ее отвлек какой-то шум. Люси забила по полу хвостом.

Блейк тихо стоял в дверях и смотрел на них странным взглядом.

– Блейк? – Мэг быстро встала на ноги, чувствуя, что ее застигли врасплох. – И давно ты там стоишь? – выпалила она.

Он подошел, поцеловал Ноя в макушку, взъерошил ему волосы, но не сводил с нее взгляда.

– Достаточно давно.

– Итак! Кто будет пиццу? Маленькая птичка напела мне, что Ной любит пиццу.

Джефф вошел на кухню вслед за Блейком, с мокрыми волосами, широкой улыбкой и многочисленными пакетами. Положил пакеты на столешницу и снял куртку.

– Купил по дороге домой кое-какие продукты.

Повесил куртку на спинку стула, потер руки, достал упаковку пива и бутылку белого вина.

– Холодное. Мэг, хочешь бокальчик пино-гри?

Мэг рассмеялась.

– С удовольствием. Пойду попробую оторвать Ирен от пазла.

Когда Мэг зашла в обеденный зал «Крэбби Джека», у нее зазвонил телефон. Она включила свет для Ирен, которая благодарно улыбнулась, и вышла, чтобы ответить на звонок, не теряя тетю из вида.

– Мэг Броган.

– Это Дейв, прости, что сразу не перезвонил.

Дейв. Не Ковакс. У Мэг ускорился пульс – она отметила неформальность приветствия. Что-то изменилось.

– Это насчет Джеффа и моего дома? – тихо спросила она, посмотрев в сторону кухни.

– Отчасти. Он ни при чем. У нас есть подозреваемый.

Мэг крепче сжала трубку.

– Кто? Киван Мак?

– Салли Брейден.

Мэг опешила.

– Я… Салли? Не понимаю.

– Мы еще не предъявили ей обвинений – она наняла хорошего адвоката, но все к тому идет. Мне нужно задать тебе несколько вопросов. Неформально. Не на диктофон.

Мэг сразу напряглась.

– Не могу гарантировать…

– Я снова открыл дело Шерри Броган. Неофициально, без огласки. Поставил на него двух ребят. Они изучают материалы.

Сердце Мэг замерло. Ирен подняла взгляд.

– Я нашла, Мэг! Нашла недостающий кусочек, который искала!

Мэг сдержанно улыбнулась и подняла руку, прося Ирен подождать. Отошла чуть подальше.

– Почему ты принял такое решение? – тихо спросила она.

– У отца были добрые намерения. Я ему доверяю. Он считал, что поступает правильно. Но ты подняла серьезные вопросы, и их нужно решить, если выйдет твоя книга. Я просмотрел материалы дела… Мне нужно разобраться в этом, как и тебе. И да, отчасти из-за выборов. Если я достигну успеха, то смогу его использовать – показать электорату, что даже если дело касается семьи и личных вопросов, я могу быть объективным, служить людям, а не себе. А еще я – что бы ты ни думала – верю в справедливость. Если согласишься со мной сотрудничать, мы оба выиграем.

Мэг моргнула, у нее закралось подозрение.

– Ковакс, ты что, пьян?

Он рассмеялся, но потом снова стал серьезным.

– Хорошо, так почему Салли Брейден могла это сделать, как думаешь? Почему именно она решилась на такие радикальные меры, пытаясь отпугнуть тебя от этой истории? Какое она имеет отношение к тебе, к Шерри, к твоей семье, к Таю Маку? Есть хоть какие-нибудь мысли?

Мэг закрыла глаза, задумалась.

– Ну, Салли училась с Шерри в одном классе – и, пожалуй, все. А, и еще она связана с фермами Брейденов, где сейчас работают Мейсон и Киван Мак.

– Она тоже там работает. На полставки. Ведет их дела.

– Может, она близко общается или встречается с кем-то из братьев Мак? Хотя вряд ли – Салли сейчас сколько? Тридцать девять, сорок? А Макам уже к семидесяти.

– Бывают вещи и более странные. Привлекательность – странная штука.

– Ну, написанные на доме слова обретают смысл, если Салли на их стороне и ненавидит мою семью за убийство Тая.

– Но мотивация все равно малопонятная, согласись? Зачем одинокой женщине, которая до этого была осуждена лишь однажды, в далекой молодости, за езду в пьяном виде, брать винтовку мужа сестры, ведро крови, все остальное и идти обстреливать дом в тихом квартале? Просто выпустить пар? По-моему, не слишком сходится. Она что-то скрывает. Что-то знает.

Мэг почесала бровь, охваченная тихим, радостным волнением. Может, наконец они к чему-нибудь придут.

– Подумай, – попросил он. – И позвони, если что-нибудь придет в голову.

– Хорошо. Но тебя это тоже касается.

– Понял. Разумеется, в рамках закона.

– И ты дашь мне эксклюзивное интервью, на диктофон, как бы все ни закончилось?

Короткое молчание.

– Справедливо.

Мэг уже собиралась вешать трубку, когда он сказал:

– Кстати, твой дом – мы закончили. Можешь приступать к уборке.

Закончив разговор, Мэг подошла к Ирен.

– Как продвигается пазл? – спросила она, убирая мобильный в карман.

Ирен улыбнулась.

– Люблю пазлы.

– Вижу. Но здесь становится прохладно. Может, пойдешь к нам на кухню, к камину? Джефф готовит пиццу.

Мэг отвела Ирен на кухню, где Джефф взбивал тесто в большой миске. Он закатал рукава и надел старый джинсовый фартук с оранжевым крабом. Ной внимательно наблюдал за процессом.

Увидев Джеффа, Ирен замерла. В ее взгляде появилось недоумение.

– Это фартук Булла, – сказала она. – Он всегда надевает его на праздничную варку крабов.

Ее взгляд пробежал по кухне, словно она искала Булла, но боялась спросить и тем самым выдать слабость своего разума.

Джефф и Блейк переглянулись.

– Булл умер, Ирен, – мягко сказал Блейк. – Помнишь? Два года назад.

Она подняла бровь и принялась теребить блузку. Мэг успокоилась.

– Тебе что-нибудь налить? Вина, газировки?

– Еще у нас есть апельсиновый сок и вода, – предложил Блейк.

– С удовольствием выпью сока, – сказала Ирен. – Спасибо.

– Как поживаешь, Ирен? – спросил Джефф, выкладывая тесто на посыпанную мукой доску. – Давно не виделись.

Она вздохнула, словно пытаясь вспомнить, когда в последний раз видела Джеффа.

– Да.

И быстро сменила тему, словно пытаясь избежать неловкой ситуации из-за слабеющей памяти:

– Я могу помочь?