– Хотите, чтобы ваши коллеги по будущей профессии увидели, как вас арестовывают, Джейден? – осведомился Мэддокс.

Побледневшего Нортона-Уэллса прошиб пот. Ага, начало стресса: надпочечники погнали кортизол в кровь.

– За что?

– За изнасилование, убийство и нанесение увечий Грейси Драммонд.

Глаза Джейдена расширились.

– Проходи! – крикнул он подошедшему товарищу. – Со мной все в порядке, я вас позже нагоню.

Тот колебался.

– Иди, все нормально!

Помедлив, студент ушел. Нортон-Уэллс сглотнул явно пересохшим ртом. Нешуточный стресс. Очень хорошо, подумал Мэддокс.

– Мы знаем, что вас не было в «Оберж». Вам известно, что такое система скрытого видеонаблюдения, мистер будущий юрист?

– У них нет…

Хольгерсен засмеялся:

– Мэддокс, ты слышал? Он думает, у них нет скрытых камер!

– Простак!

– Камеры сейчас везде – и в ресторанах, и на парковках рядом с ресторанами. Всегда можно посмотреть, в какой день и какие люди на какой машине ездили. Или не ездили. И на новом мосту есть камеры – «Лексус» проехал через мост перед самым похищением Грейси и в обратную сторону сразу после похищения. – Хольгерсен сунул фотографию в лицо Нортону-Уэллсу: – Твой «Лексус», студент. Который никто не угонял с парковки.

Нортон-Уэллс отшатнулся, налетев на стену. Колени у него слегка подогнулись, лицо побелело, дыхание стало коротким и частым.

– Это… Вы это имели в виду, сказав… что автомобиль использовали для совершения преступления?

Хольгерсен хмыкнул:

– В этот «Лексус» погрузили тело Грейси. Попался, студент. – Он приподнял медальон, висевший на шее Нортона-Уэллса: – Ах, как мило… Святой Христофор. Совсем как у Грейси, да, Мэддокс?

– В точности.

Хольгерсен перевернул золотой медальон.

– Только у Грейси сзади было написано «С любовью от Дж. Р.». – Кьель цокнул языком: – Слышишь, Мэддокс, он подарил ей святого, чтоб охранял. Только зачем студентику это понадобилось? А потом он похитил ее, связал, сунул голову под воду и держал, изнасиловал во все дырки и отрезал ей те нежные места, которые заставляли Грейси хотеть мужчин снова и снова – и клитор, и…

– Перестаньте! О господи, пожалуйста, пожалуйста, замолчите! – С полными слез глазами Нортон-Уэллс привалился к стене.

Мэддокс в основном наблюдал, не мешая Хольгерсену. Дело продвигалось быстрее, чем он рассчитывал: для парня действительно стало шоком, что его «Лексусом» воспользовался убийца девушки, которую Джейден Нортон-Уэллс любил.

– Я скажу тебе, почему ты это сделал, – тихо сказал Хольгерсен. – Ярость. Слепая ярость. До тебя дошли слухи, что Грейси спит со всеми подряд. Чем больше, тем ей слаще. И ты застал ее с мистером Блондином на «бумере», или, может, с «мэрским» мальчиком на побегушках Заком Рэддисоном, вышел из себя и…

– Нет! – задыхаясь, перебил Нортон-Уэллс. – Нет, – повторил он еле слышно. – Все было не так. Я этого не делал. – Он подавил тошноту и покачал головой: – Я бы никогда не причинил ей боли. Я любил Грейси.

Бинго!

Мэддокс с Хольгерсеном переглянулись.

– Ладно, ладно, – сказал Хольгерсен. – Мы знаем, что вы были знакомы и что ты был к ней неравнодушен. Значит, не ты это сделал? Не ты убил Грейси и исчикал ее, как котлету?

Джейден помотал головой.

– Тогда слушай сюда. Мы можем серьезно испортить тебе жизнь – арестовать хотя бы за препятствование расследованию двойного убийства… Ну а зачем ты врал насчет «Обержа» и угона «Лексуса»? Арест попадет в газеты. Мама с папой взовьются до небес, сбегутся адвокаты… Или же мы можем сразу исключить тебя из числа подозреваемых. Сейчас ты поедешь с нами в управление и добровольно сдашь образец ДНК сотруднику полиции с соответствующей квалификацией. Раз-два, кружева. Лады?

Джейден закивал:

– Да… Хорошо… Я согласен. – Он шумно выдохнул. По его щекам текли слезы.

– Согласен на что?

– Сдать образец ДНК.

Детективы снова переглянулись.

– Вот и умница, – похвалил Хольгерсен, обняв Нортона-Уэллса за плечи и ведя его к «Импале». – Это ты правильно решил.

Энджи торопливо шарила в ящиках отцовского стола, ища ключи от несгораемого шкафа, в котором Джозеф Паллорино держал все документы. Снаружи бесновался ветер, гоня к берегу сизые тучи и сгибая деревья чуть не вдвое. Небо потемнело. Телефон пискнул – еще один звонок, новое сообщение, но Энджи было не до этого.

Отца не было дома, поэтому она открыла дверь своими ключами и сразу направилась в его кабинет. Она искала документы, информацию, любые сведения о своем детстве, Италии, аварии, отцовском отпуске – что-нибудь, способное подтвердить даты.

«Я не сумасшедшая. У меня не галлюцинации, это воспоминания…»

Когда снаружи потемнело, Энджи включила настольную лампу. Наконец ключи нашлись под поддоном с карандашами в нижнем ящике стола. Энджи схватила связку, нагнулась к отделению шкафа под книжными полками, где у отца стоял несгораемый сейф, и отперла замок. Включив еще одну лампу, она села на пол и принялась вынимать бумаги и выкладывать их на ковер. Быстро, веером, пролистывала паспорта, документы на страховку, старые и новые завещания родителей, брачный контракт, документы на покупку дома, медицинские счета…

Вдруг она замерла: ей попалась вырезка из газеты. На итальянском. В пластиковом файле.

Под заголовком шла черно-белая фотография помятого белого седана, сорвавшегося с насыпи, а на шоссе над местом аварии можно было разглядеть «Скорую» и пожарную машины. Врачи и пожарные стояли на краю дороги и смотрели вниз, на смятый автомобиль. Энджи прочла под фотографией: La bambina di due cittadini Canadesi Miriam e Joseph Pallorino è morta Mercoledí in un incidente stradale nella Toscana. La bambina, Angela Pallorino, aveva quattro anni…

Энджи нахмурилась, прочитав слово morta[7].

Между столбцов текста была помещена фотография маленькой девочки с подписью «Анджела Паллорино (4 года)».

Статья была датирована мартом 1984 года.

Во рту у Энджи пересохло: ей пятый год пошел в восемьдесят шестом. Где бы ни вкралась ошибка – в дате или в возрасте ребенка, – получалась какая-то бессмыслица. От порыва ветра толстая ветка стукнула в огромное стекло. Энджи сильно вздрогнула. Слыша, как дождь забарабанил по металлической крыше, она достала из кармана мобильный и набрала свой любимый итальянский ресторанчик, где регулярно брала обед навынос. Когда трубку сняли, она попросила подозвать Марио, владельца.

– Алло! – крикнул он. В трубке было слышно звяканье и бряканье кастрюль и сковородок и голоса поваров.

– Марио! – Энджи старалась говорить громко, быстро и четко. – Это Энджи Паллорино. У меня большая просьба, и это очень срочно. Можешь уделить мне минуту?

– Энджи! Подожди, я перейду в кабинет.

Когда телефон снова ожил, фоновый шум стал заметно тише, и Марио больше не нужно было кричать.

– Чем могу тебе помочь?

– Мне нужен перевод с итальянского на английский. Старая газетная вырезка.

– А-а, нет проблем! Сбросишь по факсу?

– А у тебя есть смартфон или имейл, куда я могла бы выслать фотографию статьи?

Марио продиктовал свой электронный адрес.

– И еще. Марио, понимаешь, это очень личное, поэтому…

– Не волнуйся, Энджи, что происходит с Марио, с Марио и остается.

Она улыбнулась:

– Ладно, тогда одну минуту.

Она сфотографировала статью и отправила сообщение. Она нервно мерила кабинет шагами в ожидании, когда Марио прочтет текст, но отчего-то напряглась, когда зазвонил телефон.

– Странные дела, Энджи. Что это за статья?

– Марио, а что там написано? Ты мне, главное, переведи.

– Тут сказано: «Дочь канадских граждан Мириам и Джозефа Паллорино погибла в дорожной аварии в Тоскане. Анджеле Паллорино было всего четыре года». – Марио помолчал. – Здесь сказано, что погибшую звали Анджела Паллорино. Это какая-то ошибка?