— Мы должны найти на ночь безопасное укрытие, Сильвер, — тихо сказал Гейб. — Тебе нужно немного поспать. Нужно найти место, откуда я мог бы наблюдать. Мы легко сможем снова выйти на этот след при первых лучах солнца.

Раненая нога беспокоила, и по мере того, как температура резко падала, боль от металлического штыря становилась все более невыносимой. Ходьба по покрытому коркой снегу значительно обострила это. Гейб не хотел говорить ей, но подозревал, что она и сама это заметила.

Если они собираются продержаться завтра весь день и, возможно, встретиться лицом к лицу с Лесовиком, им обоим необходим отдых. И еще ему нужно понять, что угнетает Сильвер.

Они привязали лошадей и поднялись на небольшой базальтовый утес к неглубокой пещере на скальном выступе. Лунный свет заливал заснеженные долины внизу, открывая хороший обзор.

Гейб велел Сильвер свернуться калачиком у него за спиной и поспать, но она просто сидела, поджав колени, и думала о его словах.

Если между нами нет доверия, то у нас нет ничего.

Поверь мне, Сильвер.

Она должна рассказать ему. Она больше не в силах держать это в себе. Ее прошлое оказалось втянуто в игру Стайгера. Вместе с будущим Гейба. Если у него не будет всех фактов, это может стоить ему жизни.

Если она расскажет, это может погубить ее, но это также может спасти его.

Чувствуя на лице холод, она закрыла глаза. В этом сидении на краю обрыва была некая ирония судьбы.

Она никогда не думала, что полюбит снова. Но Гейб Карузо доказал, что она ошибалась. Это было невозможно отрицать — она влюбилась в него, скорее всего, с первого взгляда, с того самого момента, когда увидела, как он, прихрамывая, сошел с трапа самолета. Он пробудил ее к жизни — эмоционально и физически. Он подарил ей возможность начать исцеление, не вторгаясь при этом в ее личную жизнь. Он подарил ей чувство безопасности, не нарушая при этом ее личных границ. С ним она чувствовала себя сильной. Вдвоем они были хорошей командой. И в глубине души она знала, что, если бы не ее прошлое, с этим мужчиной она была бы готова провести остаток своей жизни.

Но как только она откроет рот, все изменится. Она глубоко вдохнула.

— Гейб, если бы у тебя был шанс на озере Уильямс… если бы тот офицер не прибыл в тот момент… ты бы убил его? — спросила она.

Гейб почувствовал нечто холодное и зловещее. Над долинами снова начали собираться тучи, и по луне как будто скользнула темная тень крыльев.

— Ты имеешь в виду Стайгера? Когда я ударил его электрошокером?

— Да. После того, как ты ударил его электрошокером, и до того, как туда добрался другой полицейский, ты ведь мог убить его? В тот момент?

Гейб глубоко вздохнул. Это был момент болезненный, но честный. Он ничего не хотел скрывать. Ни от нее, ни от себя самого.

— Да, — тихо произнес он и поведал ей то, что утаил от психологов: — Я бы убил его. Но мой капрал прибыл первым.

Она наклонилась ближе, в ней чувствовалась некая настойчивость. В его сердце закралась непонятная тревога.

— А если бы ты убил его? Что тогда?

— Я не убивал его.

— Но если бы все же убил?

Мурашки пробежали по его коже от чувства приближающегося страха.

— Если бы можно было доказать, что я не действовал исключительно в целях самообороны, тогда я считался бы преступником. И отсидел бы срок.

— И это было бы справедливо?

Гейб посмотрел на залитые лунным светом долины и прикоснулся к ружью.

— Закон не всегда справедлив, Сильвер.

— Но ты скрыл бы правду, если бы знал, что это сойдет тебе с рук? Если бы не было абсолютно никаких свидетелей?

Он пытливо посмотрел на нее.

— К чему ты клонишь?

Она судорожно втянула в себя воздух.

— Гейб… Стайгер повесил эту кровавую приманку на дерево, потому что неким образом знал, что пять лет назад я сделала то же самое. Чтобы избавиться от улик.

Его охватило мрачное предчувствие.

— Каких улик?

По ее щеке скатилась слеза.

— Я убила человека, Гейб.

У него перехватило дыхание. Он не решался спросить ее, он не хотел знать. Опасаясь того, что она собиралась сказать, он в то же время вынужден узнать больше. Окинув взглядом долину, он крепко сжал ружье. Чересчур крепко.

— Что? — прохрипел он. — Кого ты убила, Сильвер?

Она отвела взгляд.

— Дэвида Радкина. Отца моего сына.

Весь мир Гейба опрокинулся.

— Ты найдешь запись в папках нераскрытых дел в отделе полиции Блэк-Эрроу-Фоллз, — тихо сказала она. — Группа следователей приезжала из Уайтхорса, чтобы допросить меня. Но они ничего не смогли на меня повесить. Я… я отказывалась говорить. У них же не было никаких доказательств. Кровавая приманка привлекла падальщиков, которые уничтожили бо`льшую часть того, что осталось.

Господи.

Он не мог смотреть на нее. Его голову как будто сжали тисками.

Она резко распахнула куртку и обнажила шрам.

— Посмотри на меня, Гейб! Это его работа! Мой сын утонул у него на глазах. И когда я нашла пьяного Дэвида рядом с маленьким телом Джонни, лежащим на камнях под палящим солнцем, я…

— Довольно!

Ему стало не по себе. Оторвав глаза от заснеженной долины внизу, он перевел взгляд на нее. В лунном свете она была бледной как полотно. Глаза огромные. Полные боли.

Гейб не знал, сможет ли он доверять своему голосу.

— Сильвер, я… я полицейский. Ты… тебе лучше остановиться. Здесь и сейчас. Не говори со мной, ничего мне не рассказывай. Пока не найдешь адвоката. Ты сделаешь это только с адвокатом.

По ее лицу покатились слезы. Она обхватила колени руками и теперь раскачивалась взад-вперед. Боже, ему нужно знать больше. Но как бы он тогда поступил?

Он был полицейским. В форме с сержантскими нашивками. Она была гражданским лицом, признавшимся в убийстве.

Он будет вынужден призвать ее к ответу. В связи с убийством Старого Ворона вновь откроют дело Радкина. Окровавленные тряпки могли бы навести на аналогии. Сильвер станут допрашивать.

Если же он ее не арестует, его постфактум могут счесть соучастником. И тогда его карьере конец.

Он встал, провел рукой по лицу — разгоряченному, несмотря на пронизывающий холод, — и посмотрел на нее сверху вниз, на маленькую храбрую фигурку, бледную в призрачном лунном свете.

Его коснулось какое-то неприятное ощущение. Холодный шепоток зла.

Он нервно оглядел долину, но не увидел ничего подозрительного.

Он опустился на колени рядом с Сильвер. Он хотел выслушать все до конца. Он должен это сделать, отдавая себе отчет в том, что это знание может стать его падением.

— Хорошо, расскажи мне, что случилось. Всё. Мне нужно знать всё.

— Гейб… я… — Она сглотнула, ее глаза заблестели. — Я просто хочу, чтобы ты понял и простил меня.

— Поговори со мной, Сильвер, — мягко сказал он.

— Когда я нашла их, когда увидела, что случилось с моим Джонни, я сорвалась. Я столкнулась с Дэвидом…

— Будучи вооружена?

— Я… да.

Он тихо выругался.

— Не думаю, что я застрелила бы его в тот момент, но я хотела заставить его страдать, истекать кровью. Но он был сильнее, он отбросил меня назад, на речные камни. Я едва не потеряла сознание. Он пригрозил, что убьет меня. Он обзывал меня последними словами, говорил, что я разрушила его жизнь. Он явно до этого что-то принял. Обезумевший, неестественно сильный. Зазубренным куском ржавой жести он распорол мне грудь, а потом… — она запнулась, дрожа. — Он… изнасиловал меня. Он сделал мне больно. Прямо на расстоянии вытянутой руки от моего мертвого ребенка.

Гейб почувствовал, как у него скрутило желудок. От ярости каждый мускул в его теле окаменел. Пальцы сжали холодный ружейный ствол, весь его мир превратился в узкий, темный тоннель.

— Но прежде чем Дэвид смог меня прикончить, прежде чем он успел дотянуться до своего ружья, я вытащила нож и ударила его. Под ребра, под углом вверх. Так, чтобы убить его наверняка. Я нисколько не сомневалась, что он собирался застрелить меня. — Она умолкла.