Он не предвидел, что она может оказаться владелицей газеты. Он никоим образом не намеревался привлекать ее к делу. Но теперь ее считали сообщницей в совершении поджога. Она столкнулась с врагами в своем родном городе.

Его охватило раскаяние, к которому примешивалось какое-то более темное и неотступное чувство. Недоброе предчувствие, пронизанное беспокойством. Не лги мне. Даже по умолчанию…

Он не рассказал ей о своих подозрениях насчет смерти Питера и Софии. Как и о самоубийстве Эми – о том, как все было рассчитано по времени. Сегодня это было бы слишком даже для нее.

«Обещай, что будешь полностью откровенным со мной во всем, даже если мне будет трудно переварить это».

Он глубоко вздохнул, наблюдая, как она исчезает за углом дома. Окна лодочного сарая задребезжали от нового натиска ветра, и летающий мусор забарабанил в стекла.

Но это были лишь мрачные подозрения. До сих пор ничего не было доказано, поэтому он ничего не скрывал.

Лили Лефлер не была приспособлена к роли жены полицейского. Она постоянно тревожилась. Она знала, что-то может пойти не так, и то и дело проигрывала сценарии в своем воображении. Она слушала отдаленный вой сирен, когда расхаживала по своей гостиной и постукивала пальцами правой руки по запястью левой в попытке сохранять спокойствие. Ночное небо на северо-западе отливало тускло-оранжевым светом. Западный ветер усилился: ветки скребли в оконные стекла, шишки дождем сыпались на крышу. В комнате тихо работало радио, настроенное на местную станцию. Мальчики спали – во всяком случае, она надеялась на это. Здесь, на южной оконечности долины, им ничто не угрожало. Адам, должно быть, очень устал. Он вышел на смену рано утром и даже не вернулся домой поужинать. Это было необычно.

Когда Адам работал под прикрытием в Эдмонтоне, ему приходилось надолго отлучаться из дома, иногда на целые недели. Когда он возвращался, его мысли были заняты неприятными вещами, о которых он не мог говорить. Жены других сотрудников RCMP[56] говорили, что ему нужно выйти из стресса, что она должна отступить в сторону, позволить ему смотреть бессмысленные телешоу и делать все необходимое до тех пор, пока он не вернется к нормальному расположению духа.

Но Лили плохо умела отступать в сторону.

Она ненавидела оставаться в одиночестве, и когда Адам возвращался с работы, это он должен был разговаривать с ней, обнимать и физически утешать ее. Ей было необходимо знать, о чем он думает и что чувствует. Из-за этой потребности они иногда ссорились. Он сердился и говорил, что она слишком часто требует повышенного внимания к себе.

Поэтому они переехали в Сноу-Крик. Он вышел из RCMP и получил хорошую должность в местной полиции. Административную должность. Лили это нравилось. Уровень преступности на горнолыжном курорте был низким, – или, по крайней мере, это были преступления иного рода – главным образом кражи из незапертых автомобилей, оставленных на стоянке беспечными лыжниками. Конечно, были наркотики, пьяные водители и происшествия с детьми, но в целом Сноу-Крик был безопасным местом для воспитания их сыновей. Для того, чтобы ее муж почаще находился дома.

Лили в очередной раз прошла по комнате и посмотрела на часы. Три часа ночи. Возможно, Адам всю ночь будет помогать в тушении пожара. Она пошла рассортировать белье для стирки, чтобы чем-то занять руки и справиться с желанием заглянуть в кабинет мужа.

Она разобрала одежду мужа, отделив светлые вещи от темных. Что-то заставило ее поднести к лицу его черную футболку. Она ощутила слабый запах духов. Лили замерла на месте, потом снова принюхалась, зарывшись носом в ткань. Тошнотворное подозрение, возникшее у нее, едва не отозвалось приступом реальной тошноты. Она осторожно разложила футболку на стиральной машине, словно криминалист перед поиском возможных улик.

Вскоре она поднесла к свету длинный волос медно-золотистого оттенка.

Лили не помнила, как вышла из прачечной комнаты и открыла буфетный шкаф. Она не остановилась, пока не выпила три порции водки и не почувствовала себя плохо, хотя этого было недостаточно, чтобы унять гнев и обиду, чувство глубокого унижения, страха и одиночества.

Когда Адам вернулся домой, она находилась в постели. Она слышала, как он пришел. Часы на прикроватном столике показывали 4.12 утра.

Она лежала тихо; комната перед ней медленно вращалась, сознание было спутанным. Он принял душ; она слушала, как льется вода. Что было хуже? Опасная работа или свидания с какой-то шлюхой? Возможно, он спал с другими женщинами, когда якобы работал под прикрытием в Эдмонтоне. Возможно, именно поэтому у него не нашлось теплых слов для нее сразу же после того, как он вернулся домой. Слезы жгли ей глаза.

Он вышел из ванной в темноте. Кровать скрипнула под его весом. Лили подумала, смывал ли он запах дыма и копоти после пожара или запах женщины, которую трахал.

Он протянул руку под одеялом и прикоснулся к ней кончиками пальцев.

– Лили? – прошептал он.

Она зажмурилась и не двинулась с места. Ей не хотелось, чтобы он ощутил запах выпитого в ее дыхании.

– Спокойной ночи, – прошептал он. Кровать снова скрипнула, когда он отвернулся от нее и перекатился на другой бок.

Энни Пирелло щелкнула клавшей мыши и раскрыла другую статью. Сегодня она уже отработала двойную смену, и ее пока что не вызывали на борьбу с огнем. Но она не могла заснуть, поэтому сидела за столом на кухне и изучала все, что могла найти о Джебедии Каллене. Ее недавно перевели в Сноу-Крик из Монреаля, так что его история была ей в новинку.

Она откинулась на спинку стула и отхлебнула глоток чая, прислушиваясь к слабым звукам вертолетов, сирен и полицейских переговоров в ее рации, пока читала текст на экране ноутбука. Речь шла о преступлении, совершенном девять лет назад. Энни отметила, что в то время расследованием руководила главный констебль Шейла Копленд Лефлер, мать Адама Лефлера. Ее младший сын Люк Лефлер был одним из главных свидетелей наряду с Рэйчел Салонен, Клинтом Рудигером, Леви Бэнроком, Трэем Сомерлендом и Харви Зинком.

Она поставила кружку на стол и раскрыла новую статью. Согласно этой статье, пять лет назад Люк Лефлер был убит в бою при выполнении миротворческой миссии. Отдельно было отмечено, что отец Люка – сотрудник RCMP, работавший под прикрытием в Альберте, погиб смертью храбрых, когда был застрелен членом банды, в которую успел внедриться. В то время Люку было пять лет, а Адаму девять. Шейла стала одинокой матерью двух сыновей. Вскоре после перестрелки они переехали в Сноу-Крик, где Шейла Копленд Лефлер поступила на работу в местный полицейский участок.

Энни потерла лоб. В этом городке, как и во многих других небольших общинах, все было взаимосвязано и люди хорошо знали друг друга. Хотя в разгар сезона горнолыжный курорт Сноу-Крик принимал до сорока тысяч посетителей за уик-энд, постоянное население едва достигало десяти тысяч. Даже при этом многие были временными работниками из других стран в возрасте до 26 лет, так что оставалось небольшое, тесно связанное ядро «подлинных старожилов», которые ревниво охраняли свои интересы посреди волнующегося моря сезонных перемен. Девять лет назад население было еще более малочисленным.

А теперь все говорило о том, что Каллен вернулся.

Энни встала, подошла к окну и закрыла шторы. На основании сегодняшнего наблюдения она была совершенно уверена в некой связи между Калленом и Салонен. Она размышляла, какой может быть эта связь, потому что раньше, когда Салонен приехала в полицейский участок, мысль о темноволосом незнакомце явно пугала ее.

Энни хорошо знала, как выглядят испуганные люди.

Что могло измениться между визитом Салонен в полицейский участок и визитом Каллена в ее дом?

Беппи Рудигер закончила работу перед рассветом. Ночью гризли вернулся и попытался добраться до ее пчелиных ульев. Теперь она устанавливала высоковольтное электрическое ограждение вокруг рощи, где находились ее ульи. Она пообещала девочкам, что у них будет кипрейный мед для продажи осенью на фермерском рынке, но до сих пор почти ничего не получалось.