– Он? – переспросил Бенуа.

Берковиц кивнул.

– А несколько дней назад она упомянула, что кто-то шел за ней от станции «Скайтрейна»[76]. Мужчина, одетый в черное, – так Кит сказала.

– Она описала вам этого мужчину? – спросил Бенуа.

– Кит сказала – высокий, хорошо сложенный, светло-русые волосы. Больше она ничего не рассмотрела.

– Кит еще что-нибудь говорила? – уточнила Мэл.

– Нет. Но я все равно за нее волновался. А потом… я не слышал, чтобы вчера вечером она вернулась домой. Ее машины на обычном месте на стоянке за домом тоже не было. А сегодня утром появилась Страшила: сначала она несколько раз пролетела мимо моего окна, а потом села на балкон. Можно было подумать – она хочет мне что-то сказать, вся такая растрепанная, беспокойная, прыгает на одной ноге и все поглядывает на меня. У меня оставалось немного птичьего корма, я высыпал его в кормушку, а сам пошел и постучал Кит в дверь, но мне никто не открыл. А потом приехал этот ее приятель – Бун. Он зашел ко мне и спросил, не видел ли я Кит. У него был очень озабоченный вид. Бун сказал, что Кит не подходит к телефону, и мы взяли мой ключ и пошли сюда, к ней, чтобы проверить, вдруг она упала в душе и ударилась головой. Но в квартире никого не было, и Бун ушел.

Пока Сэм говорил, Мэл внимательно осматривала квартиру. Она была маленькой, но уютной. На стенах и свободных поверхностях висели и стояли разные сувениры, интерьер был выдержан в стиле бохо[77]. Солевая лампа. Свечи. Чехлы для диванных подушек расшиты по углам крошечными зеркалами, как принято в Азии. Салфетки и панно-макраме. Много комнатных растений. Театральные афиши. Греческие театральные маски на стенах. Книжные полки.

– Скажите, сэр, – обратилась она к Сэму, – может быть, в последнее время Кит вела себя необычно или встречалась с кем-то, кто не входил в круг ее постоянного общения?

Сэм Берковиц покачал головой.

– Нет, ничего такого я не заметил. Правда, последние несколько месяцев она казалась какой-то рассеянной. Где-то с июля. Да, тогда она как раз начала вести дневник… может, это можно назвать необычным? Раньше, во всяком случае, я ничего такого за ней не замечал.

– Дневник? – переспросила Мэл. – Личный дневник?

– Она сказала – это лечебная процедура. Дневник ей посоветовал вести ее психотерапевт.

– Кит посещала психотерапевта?

– Честно говоря, я не знаю подробностей. Просто однажды я увидел, как она сидит у себя на балконе и что-то пишет в толстой тетради… с такой ярко-розовой обложкой в фиолетовый горошек. Я в шутку спросил, уж не задумала ли она написать новый великий роман, а Кит рассмеялась и ответила, что это дневник, который она ведет по совету своего врача-психотерапевта.

– А вы не спросили, что побудило Кит Дарлинг обратиться к психотерапевту? – спросил Бенуа.

– Мне кажется, это было бы нетактично. Спрашивать у человека, почему он ходит к психотерапевту… это невежливо.

– Где Кит хранила этот дневник – вы, случайно, не знаете? – поинтересовалась Мэл.

– Разумеется, нет. Хотя мне кажется – она вполне могла носить его с собой, чтобы записывать разные мысли, как только они появляются. Я бы на ее месте именно так и поступил.

На этом разговор закончился. Пока Бенуа отводил Сэма в его квартиру, Мэл начала поиски дневника или любой другой улики, которая могла бы пролить свет на последние поступки или планы Кит Дарлинг. Не забыла она и об образцах ДНК. В ванной комнате Мэл нашла расческу, в которой запуталось несколько тонких светлых волос с темными отросшими корнями. Расческу и зубную щетку Мэл положила в пластиковые пакеты для вещественных доказательств (поскольку речь шла о возможном преступлении, ее команда уже получила соответствующий судебный ордер).

Вернулся Бенуа. Пока Мэл обыскивала спальню, ее напарник занимался гостиной.

– Ни ноутбука, ни планшета, ни телефона! – крикнул он оттуда.

– Здесь тоже ничего похожего, – отозвалась Мэл. – Похоже, она забрала все свои гаджеты с собой.

Бенуа заглянул в спальню.

– Может быть, она держит их в машине, – предположил он.

На полу возле стенного шкафа Мэл заметила какой-то цилиндрический контейнер и взяла его в руки. Судя по весу, он был пуст, и она открыла крышку.

– Ничего себе! – удивилась она, заглянув внутрь контейнера. – Это же урна для праха. Интересно, почему она здесь? И для кого предназначалась?

– Может, Кит не смогла до конца расстаться с кем-то из близких, – сказал Бенуа, открывая стенной шкаф. Наклонившись, он извлек оттуда теннисную туфлю. Заглянув внутрь, он вскинул взгляд на Мэл.

– Седьмой размер, – сказал он. – Тот же, что и у кроссовки с места преступления.

За пять дней до убийства

Сегодня Дейзи осталась дома одна. «Розовый коттедж» был в ее полном распоряжении. Джон отправился за город играть в гольф с очередными важными клиентами. После гольфа был запланирован банкет в ресторане, и муж предупредил Дейзи, что вернется поздно: клиенты были потенциальными инвесторами, и ему предстояло убедить их вложить средства в новый курорт. Джон казался даже слишком озабоченным, и Дейзи догадывалась, что он что-то задумал и что это как-то связано с Ахмедом Вахидом.

Что ж, пусть делает то, что считает нужным, подумала Дейзи. Хотя бы свои ботинки он сегодня утром сумел найти. Впрочем, они, как и всегда, стояли в глубине стенного шкафа рядом с туфлями для гольфа. А вот она никак не могла отыскать свой кулон с бриллиантом. Интересно, куда он мог деться?

Опустившись в мягкое кресло в гостиной, Дейзи положила ноги на пуфик и сделала несколько глотков травяного чая. Ночью она почти не спала, все вертелась с боку на бок, и теперь чувствовала себя совершенно разбитой, а ее ноги распухли сильнее обычного. Думать она могла только о полученном вчера письме – письме с изображением надгробного камня и очередными угрозами.

Как там сказала Чарли Уотерс?

«Кажется, я поняла! Это, наверное, Кит…»

«Только уборщица приезжала. Та же девушка, что и в прошлые разы…» – А это уже сказал сосед, Фрэнк как-его-там…

Потом Дейзи снова стала думать, куда мог подеваться кулон. Не могла же уборщица его украсть! Но если не она, то кто?.. Кто-то посторонний? Может, уборщица заметила каких-нибудь подозрительных людей в саду, за кустами или возле почтового ящика? Надо будет у нее спросить…

Но Дейзи понятия не имела, как зовут уборщицу, которая дважды в неделю приезжала к ней в дом на желтом «субару». Она даже ни разу ее не видела и предпочитала думать о ней как о безымянной домашней фее, а не о женщине из плоти и крови. Что ж… Следующий уборочный день – понедельник, подумала Дейзи. На этот раз она останется дома и дождется приезда уборщицы, а когда та появится – спросит ее, не замечала ли она поблизости кого-нибудь подозрительного.

А еще она спросит, не видела ли уборщица ее бриллиантовый кулон.

Может, она нашла его где-нибудь на полу и убрала в «надежное» место, чтобы потом вернуть хозяйке, подумала Дейзи. Подозревать прислугу в воровстве ей не хотелось, да и «Помощь Холли» славилась благонадежностью. В Интернете о ней отзывались только положительно. Уважаемая фирма. Признанная. Ее услугами пользуется даже Ванесса.

И все-таки Дейзи решила наконец познакомиться со своей уборщицей поближе.

Было уже почти десять вечера, когда Мэл и Бенуа подъехали к дому, который снимал Бун, точнее Бун-ми Селим, на восточной окраине Ванкувера.

Селим открыл, как только детективы постучали в дверь. Они позвонили заранее, так что он ждал их визита. Бун оказался немного выше среднего роста. Гладкая коричневая кожа. Широкий лоб и высокие скулы. Блестящие черные глаза. Кольцо в носу и серебряные «тоннели» в ушах. Одет он был в черные джинсы и футболку. Симпатичный парень, подумала Мэл.