Даррен так и не вышел из дома.

— Почему вы не идете домой? — спрашиваю я соседа. — Родные, наверное, уже заждались вас.

— Мне нужно знать, что с Мэдди и девочками все будет в порядке. То есть по-настоящему. Просто… я должен быть уверен.

Врач идет к нам по коридору. Мы застываем и смотрим на него. Я пытаюсь истолковать выражение его лица, но у меня ничего не получается. Мне трудно дышать, не то что думать.

Он обращается ко мне:

— Вы Рэйчел Харт?

— Я… Да, я мать Мэдди. И бабушка. Я…

— С ними все будет хорошо. Дети физически в полном порядке. Несколько порезов и ссадин, незначительные ожоги. Кое-какие проблемы с дыханием из-за нахождения в дыму, но это скоро пройдет.

У меня подгибаются колени, и я немного шатаюсь, но прихожу в себя.

— А моя дочь?

Он ласково улыбается.

— С ней тоже все будет хорошо. Она получила сотрясение мозга от удара по голове, но мы зашили рваную рану на лбу. Вправили сломанную руку и наложили гипс. Мы будем внимательно наблюдать за ее состоянием следующие двадцать четыре часа и потом еще несколько дней. — Он делает паузу и окидывает взглядом Грэйнджера. — Им очень повезло. Вы оба можете пройти внутрь и посмотреть на них.

Сосед тяжело опускается на пластиковый стул и закрывает лицо ладонями. Он плачет от облегчения.

— Я сейчас подойду, — говорю я и подхожу к соседу. Сажусь рядом с ним и кладу руку ему на плечо.

— Спасибо, спасибо вам. Моя семья в неоплатном долгу перед вами.

— Слава богу. Я… — Он судорожно всхлипывает.

— Вы вошли в горящий дом. Подвергли вашу жизнь опасности. Ваша жена и ребенок могли потерять любимого человека, если бы с вами случилось что-то плохое.

— Эти чудесные малышки, Лили и Дейзи… И Мэдди, которая спасала их. Я… нам не хотелось входить туда, но мы просто действовали. Даже не думали. Мне нужно было услышать от врача, что с ними все в порядке. Что я сумел помочь им.

— Хотите пойти и посмотреть на них? — спрашиваю я.

— Нет… нет, теперь все хорошо. Мне пора вернуться к жене и дочери.

— Грэйнджер отвезет вас, — говорю я.

Грэйнджер сверкает глазами на меня. Я делаю вдох и смотрю ему в глаза впервые с тех пор, как мы сели в мой автомобиль перед «Вороньим насестом».

— Мне нужно быть одной, когда я увижу Мэдди и девочек. Я не хочу, чтобы ты ходил туда.

От стискивает зубы и болезненно морщится. Его глаза блестят, как будто он находится на грани слез.

— Мы все совершаем ошибки, Рэйч. Все мы хотели защитить наших детей.

— Ты повторил бы эти слова, если бы Мэдди, Лили и Дейзи сгорели заживо вместе с Дарреном? А как насчет Даррена, моего зятя? Сколько жизней нужно принести в жертву из-за одного подлого поступка четверть века назад?

Он смотрит на меня. И в этот момент, в окружении больничных запахов и дымной вони от нашей одежды, мы понимаем одну вещь. Между нами все кончено. Так должно быть. Я не смогу простить его за то, что он сделал. Точно не знаю, какую роль я сама сыграла во всем этом и до какой степени, но, возможно, я тоже никогда не прощу себя.

Сначала медсестра отводит меня к девочкам. Я вхожу в комнату и вижу две кроватки, две пары испуганных глаз.

— Им дали легкое успокоительное, — тихо говорит медсестра. — Лили, Дейзи, пришла ваша бабушка!

— Бабушка? — говорит Дейзи. — А где наша мамочка? Где папа?

Мое сердце не выдерживает, и по щекам текут слезы. Я сажусь на кровать, беру Дейзи на руки и беру Лили за руку.

— С мамой все будет хорошо, — говорю я сквозь слезы. — Она скоро поправится.

В небе за больничными окнами занимается бледный рассвет, когда веки Мэдди вздрагивают и она постепенно приходит в себя. Я сижу в большом кресле рядом с ее кроватью с обеими девочками на коленях. В конце концов они заснули в моих объятиях. У меня затекли ноги, но я боюсь пошевелиться, чтобы не потревожить их.

Ночью пришли полицейские и сообщили мне, что тело Даррена было обнаружено в запертой гостиной в передней части дома. Было ясно, что Джонни действительно пытался взломать дверь, но не смог пробиться к своему другу.

Полицейские хотят поговорить с Мэдди, когда она проснется. По их словам, доказательства поджога не вызывали сомнений. В доме было обнаружено несколько очагов возгорания, которые сработали в быстрой последовательности, с коротким интервалом. Судя по всему, Мэдди с девочками оказалась запертой в ее кабинете, а Даррен заперся в гостиной. Рядом с ним была найдена пустая канистра из-под бензина. Полицейские предполагали, что, судя по всему, он облился бензином перед тем, как устроить пожар в гостиной. Они скоро вернутся. Надеюсь, до этого я успею поговорить с Мэдди.

Я очень аккуратно высвобождаюсь из-под спящих детей, укутываю их в одеяло и отношу на кровать. Потом беру свою дочь за руку.

— Мэдс, милая…

Она моргает. Ее взгляд медленно фокусируется на мне, и она внезапно пытается сесть.

— Мои девочки!

— С ними все в порядке. Смотри, они крепко спят. Им дали слабое снотворное.

Она поворачивает голову на подушке и кривится от боли. Под ее глазом наливается фиолетовый синяк. Повязка над глазом скрывает швы. Она пытается пошевелить рукой, но потом сознает, что закована в гипс. Тогда она осторожно прикасается ко лбу здоровой рукой.

— С тобой все тоже будет в порядке, — тихо говорю я. — Сломанная рука. Сотрясение мозга и несколько швов на голове. Но ты сумела вывести девочек, а потом тебе на голову упала балка. Твой сосед и его друг смогли попасть в дом и вынести тебя.

Она выглядит растерянной, как будто пытается что-то вспомнить. Потом широко распахивает глаза, где плещется паника.

— Даррен? — Она закашливается и снова кривится от боли.

— Мне очень жаль, Мэдс. Он… не выжил.

Она закрывает глаза и откидывает голову на подушку. Из-под ее ресниц текут слезы.

— Скоро вернутся полицейские. Они будут спрашивать тебя, что произошло.

Она открывает глаза. Несколько секунд молчит, потом облизывает губы и говорит:

— Я хочу поговорить с тобой, но… я не хочу, чтобы Лили и Дэйзи слышали это.

Я киваю.

— Пойду найду медсестру, чтобы кто-то перенес их в детскую палату и присмотрел за ними.

После того как девочек переносят в другую палату, я пододвигаю кресло ближе к кровати, сажусь и беру здоровую руку Мэдди. Несколько минут она лежит в молчании с закрытыми глазами и позволяет мне прикасаться к ней. Мои глаза наполняются слезами, и я стараюсь продлить это мгновение, потому что все может измениться в любой момент.

Она снова пытается облизнуть губы.

— Он все устроил, мама. Даррен начал пожар.

Мама. У меня сжимается сердце. Я уже долго не слышала этого слова из уст моей дочери. Теперь оно вдруг ломает мою защитную броню. Я с трудом сдерживаюсь и хлюпаю носом.

— Почему?

— Из-за того, что они с Бет сделали с Лииной.

— Я не понимаю.

Мэдди судорожно вздыхает и снова закрывает глаза. Когда она подает голос, кажется, будто он звучит издалека.

— Я всегда думала, что это моя вина. Наша вина, общая. Но я не знала… никто из нас не знал, что Даррен и Бет вернулись обратно. Они вернулись, чтобы завершить дело.

Меня обдает леденящим холодом, но я ничего не говорю. Я боюсь того, что будет потом.

— Мы с другими девочками… — Она открывает глаза, в которых стоят слезы. Ее голос дрожит. — Мы загнали ее в угол. Лиину. Той ночью. Под мостом Дьявола. Мы, школьницы. И мы избили ее.

— Что значит «загнали ее в угол»? — Кровь стучит мне в барабанные перепонки.

— Бет обнаружила, что Лиина украла ее записную книжку. Для нее это было последней каплей. Лиина уже крала у нас украшения и косметику. А когда она забрала телефонную книжку и стала звонить разным парням, изображая Бет, и говорить разные гадости… Бет всегда тиранила ее, будучи немного садисткой от природы, поэтому… Не знаю, может быть, поэтому Лиина украла ее телефонную книжку. Но когда Бет узнала, это было прямой атакой на нее и на всю нашу группу. Бет сказала, что мы должны проучить ее.